Нумерованные места в первом ряду. Вам такое устроит?
– А вы где будете?
– Не волнуйтесь, мы найдем куда присесть. Так что скажете?
– Скажу «от всей души благодарю, сэр». «Приятно повеселиться, сэр». Давайте билеты.
Уилл вытащил из кармана билеты и протянул их за невысокую стеклянную переборку.
– Еще раз благодарю, сэр, – произнес кэбмен, разглядывая билеты. – Места 12 и 13, ряд А… Желаю удачи.
– Прощайте, – сказал Уилл.
И они с Тимом покинули аэрокэб и ступили на хрупкий мостик.
Здесь гулял… как бы это выразиться… легкий ветерок.
– Прохладно, – поежился Тим. – Словно мы на высокой-высокой крыше.
– На крыше, – повторил Уилл и улыбнулся.
– Ты чего улыбаешься?
– Помнишь, как мы сидели в камере и я тебе рассказывал про детектива Ласло Вудбайна? Я про него читал?
Тим кивнул, но кивок почти потерялся в облаке волос, растрепанных ветром.
– И помнишь, я тебе сказал, что все истории про Ласло Вудбайна заканчиваются одинаково: Лас встречается с главным преступником и отправляет того в бездну небытия.
– Помню. Только не пойму, к чему ты клонишь. Все выяснится, преступники будут наказаны… Ты об этом?
– Угу, – ответил Уилл. – Знаешь, у меня что-то между ног мерзнет. Идем внутрь.
Внутри, под куполом огромного амфитеатра, блестящая публика занимала места. И любой, чье имя что-то значило, находился здесь.
Здесь был Оскар Уайльд – он восседал на подушке из лебяжьего пуха по причине ожога, который получил при взрыве лунного корабля. Здесь был Бердслей – он рассказывал Ричарду Дэдду о том, как успешно его брат Питер играет в Брентфордском футбольном клубе и как недавно его заприметил охотник за талантами из Ливерпуля. Здесь был герцог Веллингтон, который болтал с лордом Колостоми, а тот пытался сбыть ему мешок овечьей шерсти. Здесь была мадам Нелли Мелба, которая восхищенно разглядывала Большие Сапоги Литтл Тича.
Лорд Бэббидж и мистер Тесла сидели рядом с Ее Величеством королевой (благослови ее Бог), а по другую руку от Ее Величества сидела принцесса Александра, чья ручка снова покоилась на здоровом колене Джозефа Меррика.
Здесь был мистер Шерлок Холмс, который недавно вернулся из Дартмура, где успешно раскрыл еще одно дело. И доктор Ватсон, у которого в течение последних пяти лет был тайный роман с Ее Величеством. Рядом с Ватсоном сидел королевский гинеколог сэр Фредерик Тревс, и они рассказывали друг другу медицинские анекдоты.
Разумеется, здесь были все прерафаэлиты, и они обменивались шутками с группой протосюрреалистов.
Все шутки касались рыбы.
Также здесь были: Монтегю Саммерс и мадам Блаватская, Алистер Кроули и папа римский.
Но они не обменивались шутками и не рассказывали анекдоты. Они друг с другом даже не разговаривали.
И конечно, в этом амфитеатре царила атмосфера ожидания. Атмосфера блеска, экзальтации, предвкушения, надежды. Ибо на пороге было новое столетие. Учитывая прогресс, который произошел за последние полвека, оно представлялось весьма многообещающим.
Но что именно оно обещает? Куда направится семимильными шагами Британская империя? Завоюет весь мир? Или устремится к звездам?
– Определенно к звездам, – сказал Человек из Клэпхемского Омнибуса, который был нынче вечером Лицом Толпы. Правда, все люди в толпе сегодня были исключительными.
Исключительные люди проходили по рядам и занимали свои места.
На мостике, который тянулся вдоль южного луча, Тим открыл дверь.
– Готово, – сказал он. – За мной.
– Ты хотя бы представляешь, куда мы попадем? – спросил Уилл.
– Весьма приблизительно, – признался Тим.
В уборной «Исполнителей» низшего класса стоял гомон. Всюду горел свет.
– Пять минут до занавеса, – сообщил голос по сети оповещения.
В амфитеатре под куполом оркестр занял места и начал настраивать инструменты. Запах опилок смешивался с ароматом духов.
– Сюда, вниз, – сказал Уилл.
– А хотя бы представляешь, куда мы попадем?
– Весьма приблизительно.
Последний из аэрокэбов выгрузил последних представителей светской публики и полетел прочь. Потом к выходу причалил еще один кэб. Этот был тот самый кэб, который доставил сюда Уилла. Кэбмен, которому Тим и Уилл отдали свои билеты, привез с собой брата – того самого, который упал в пруд возле Хрустального дворца и сломал ноги. Понятно, что обе ноги брата были в гипсе.
Кэбмен помог брату выбраться наружу.
– Это будет для тебя лучшим лекарством, братик. Ты это заслужил.
– Я рад, – ответил тот, опираясь на костыли.
– Погоди, двигатель выключу, – кэбмен просунулся в кабинку, и двигатель затих. – Готово.
Прежде чем он успел окончательно выпрямиться, аэрокэб рухнул на Уайтчейпл.
– Идиот! – завопил брат с загипсованными ногами.
– Если бы мы немножко подумали, – заметил Тим, пробираясь вместе с Уиллом по служебному тоннелю, который тянулся непосредственно под баллоном дирижабля, – мы раздобыли бы план этой посудины. Спорю: в Бюро Патентов нам бы его точно выдали. А может быть, еще где-нибудь.
– Мы не заблудимся, – пообещал ему Уилл. – Немного веры.
– О, чего-чего, а веры у меня сколько угодно. Слушай внимательно. Слышишь?
Уилл прислушался.
– Что это? Как ты думаешь? Уилл снова прислушался.
– Аплодисменты, – сказал он. – Аплодисменты.
– Представление началось, – подхватил Тим. И был прав.
Представление действительно началось.
ГЛАВА 42
Аплодисменты. Бурные аплодисменты. Овации. Бурные овации.
Огромный амфитеатр погрузился во тьму, но за стеклянным куполом по-прежнему мерцали звезды. А потом тьму пронзил луч прожектора, ударил точно в центр арены, и на свет выступил человек.
Громоподобными аплодисментами публика приветствовала графа Отто Блэка.
Граф был великолепен. Его куполообразная лысина скрывалась под высокой меховой шляпой. Подол роскошного золотого плаща с высоким воротником, подбитый горностаем, подметал опилки. Под острым кадыком сверкала большая пряжка из чистого золота, на которой были выгравированы таинственные символы, длинная черная борода заплетена в косички, сверкающие разноцветными бусинами. Глаза графа, круглые и навыкате, блестели, рот растянут в ухмылке, обнажающей желтые зубы.
Потом граф распахнул плащ, предоставляя публике полюбоваться малиновой рубахой, расшитой золотом, и лосинами из канареечного шелка, заправленными в черные лаковые ботфорты. Раскинув длинные костлявые руки, он пошевелил пальцами, точно сухое дерево на ветру. Правда, редко встретишь сухое дерево, чьи ветки и сучки унизаны драгоценными перстнями, да еще таким, на которых выгравированы всевозможные таинственные символы.
– Привет всем собравшимся! – прокричал он.
Толпа ответила восторженными возгласами и снова зааплодировала. Кэбмен, который сидел на месте Уилла, оглушительно засвистел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– А вы где будете?
– Не волнуйтесь, мы найдем куда присесть. Так что скажете?
– Скажу «от всей души благодарю, сэр». «Приятно повеселиться, сэр». Давайте билеты.
Уилл вытащил из кармана билеты и протянул их за невысокую стеклянную переборку.
– Еще раз благодарю, сэр, – произнес кэбмен, разглядывая билеты. – Места 12 и 13, ряд А… Желаю удачи.
– Прощайте, – сказал Уилл.
И они с Тимом покинули аэрокэб и ступили на хрупкий мостик.
Здесь гулял… как бы это выразиться… легкий ветерок.
– Прохладно, – поежился Тим. – Словно мы на высокой-высокой крыше.
– На крыше, – повторил Уилл и улыбнулся.
– Ты чего улыбаешься?
– Помнишь, как мы сидели в камере и я тебе рассказывал про детектива Ласло Вудбайна? Я про него читал?
Тим кивнул, но кивок почти потерялся в облаке волос, растрепанных ветром.
– И помнишь, я тебе сказал, что все истории про Ласло Вудбайна заканчиваются одинаково: Лас встречается с главным преступником и отправляет того в бездну небытия.
– Помню. Только не пойму, к чему ты клонишь. Все выяснится, преступники будут наказаны… Ты об этом?
– Угу, – ответил Уилл. – Знаешь, у меня что-то между ног мерзнет. Идем внутрь.
Внутри, под куполом огромного амфитеатра, блестящая публика занимала места. И любой, чье имя что-то значило, находился здесь.
Здесь был Оскар Уайльд – он восседал на подушке из лебяжьего пуха по причине ожога, который получил при взрыве лунного корабля. Здесь был Бердслей – он рассказывал Ричарду Дэдду о том, как успешно его брат Питер играет в Брентфордском футбольном клубе и как недавно его заприметил охотник за талантами из Ливерпуля. Здесь был герцог Веллингтон, который болтал с лордом Колостоми, а тот пытался сбыть ему мешок овечьей шерсти. Здесь была мадам Нелли Мелба, которая восхищенно разглядывала Большие Сапоги Литтл Тича.
Лорд Бэббидж и мистер Тесла сидели рядом с Ее Величеством королевой (благослови ее Бог), а по другую руку от Ее Величества сидела принцесса Александра, чья ручка снова покоилась на здоровом колене Джозефа Меррика.
Здесь был мистер Шерлок Холмс, который недавно вернулся из Дартмура, где успешно раскрыл еще одно дело. И доктор Ватсон, у которого в течение последних пяти лет был тайный роман с Ее Величеством. Рядом с Ватсоном сидел королевский гинеколог сэр Фредерик Тревс, и они рассказывали друг другу медицинские анекдоты.
Разумеется, здесь были все прерафаэлиты, и они обменивались шутками с группой протосюрреалистов.
Все шутки касались рыбы.
Также здесь были: Монтегю Саммерс и мадам Блаватская, Алистер Кроули и папа римский.
Но они не обменивались шутками и не рассказывали анекдоты. Они друг с другом даже не разговаривали.
И конечно, в этом амфитеатре царила атмосфера ожидания. Атмосфера блеска, экзальтации, предвкушения, надежды. Ибо на пороге было новое столетие. Учитывая прогресс, который произошел за последние полвека, оно представлялось весьма многообещающим.
Но что именно оно обещает? Куда направится семимильными шагами Британская империя? Завоюет весь мир? Или устремится к звездам?
– Определенно к звездам, – сказал Человек из Клэпхемского Омнибуса, который был нынче вечером Лицом Толпы. Правда, все люди в толпе сегодня были исключительными.
Исключительные люди проходили по рядам и занимали свои места.
На мостике, который тянулся вдоль южного луча, Тим открыл дверь.
– Готово, – сказал он. – За мной.
– Ты хотя бы представляешь, куда мы попадем? – спросил Уилл.
– Весьма приблизительно, – признался Тим.
В уборной «Исполнителей» низшего класса стоял гомон. Всюду горел свет.
– Пять минут до занавеса, – сообщил голос по сети оповещения.
В амфитеатре под куполом оркестр занял места и начал настраивать инструменты. Запах опилок смешивался с ароматом духов.
– Сюда, вниз, – сказал Уилл.
– А хотя бы представляешь, куда мы попадем?
– Весьма приблизительно.
Последний из аэрокэбов выгрузил последних представителей светской публики и полетел прочь. Потом к выходу причалил еще один кэб. Этот был тот самый кэб, который доставил сюда Уилла. Кэбмен, которому Тим и Уилл отдали свои билеты, привез с собой брата – того самого, который упал в пруд возле Хрустального дворца и сломал ноги. Понятно, что обе ноги брата были в гипсе.
Кэбмен помог брату выбраться наружу.
– Это будет для тебя лучшим лекарством, братик. Ты это заслужил.
– Я рад, – ответил тот, опираясь на костыли.
– Погоди, двигатель выключу, – кэбмен просунулся в кабинку, и двигатель затих. – Готово.
Прежде чем он успел окончательно выпрямиться, аэрокэб рухнул на Уайтчейпл.
– Идиот! – завопил брат с загипсованными ногами.
– Если бы мы немножко подумали, – заметил Тим, пробираясь вместе с Уиллом по служебному тоннелю, который тянулся непосредственно под баллоном дирижабля, – мы раздобыли бы план этой посудины. Спорю: в Бюро Патентов нам бы его точно выдали. А может быть, еще где-нибудь.
– Мы не заблудимся, – пообещал ему Уилл. – Немного веры.
– О, чего-чего, а веры у меня сколько угодно. Слушай внимательно. Слышишь?
Уилл прислушался.
– Что это? Как ты думаешь? Уилл снова прислушался.
– Аплодисменты, – сказал он. – Аплодисменты.
– Представление началось, – подхватил Тим. И был прав.
Представление действительно началось.
ГЛАВА 42
Аплодисменты. Бурные аплодисменты. Овации. Бурные овации.
Огромный амфитеатр погрузился во тьму, но за стеклянным куполом по-прежнему мерцали звезды. А потом тьму пронзил луч прожектора, ударил точно в центр арены, и на свет выступил человек.
Громоподобными аплодисментами публика приветствовала графа Отто Блэка.
Граф был великолепен. Его куполообразная лысина скрывалась под высокой меховой шляпой. Подол роскошного золотого плаща с высоким воротником, подбитый горностаем, подметал опилки. Под острым кадыком сверкала большая пряжка из чистого золота, на которой были выгравированы таинственные символы, длинная черная борода заплетена в косички, сверкающие разноцветными бусинами. Глаза графа, круглые и навыкате, блестели, рот растянут в ухмылке, обнажающей желтые зубы.
Потом граф распахнул плащ, предоставляя публике полюбоваться малиновой рубахой, расшитой золотом, и лосинами из канареечного шелка, заправленными в черные лаковые ботфорты. Раскинув длинные костлявые руки, он пошевелил пальцами, точно сухое дерево на ветру. Правда, редко встретишь сухое дерево, чьи ветки и сучки унизаны драгоценными перстнями, да еще таким, на которых выгравированы всевозможные таинственные символы.
– Привет всем собравшимся! – прокричал он.
Толпа ответила восторженными возгласами и снова зааплодировала. Кэбмен, который сидел на месте Уилла, оглушительно засвистел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112