Все знают – правда, совершенно непонятно, откуда, – что в миг смерти перед глазами человека проходит вся его жизнь – точно фильм-биография, которую незримая камера снимала с его рождения до этого самого последнего мига. И за этот миг Уилл успел просмотреть весь этот фильм, словно сидел в уютном плюшевом кресле в небольшом кинозале.
Он увидел себя сперва маленьким мальчиком, а потом подростком – единственным тощим среди толстяков, уродом, отверженным – как мастер Скриббенс, мистер Меррик и мистер Герберт Уэллс. Одиноким в любой компании.
Он увидел себя в помещении с оранжевыми стенами, в Брентфордской жилой башне двадцать третьего века, завтракающим с родителями. Он увидел, как сидит за компьютером в Галерее Тэйт и обнаруживает часы на руке Медника на «Мастерском ударе эльфа-дровосека». Роботов из прошлого, которые пытаются его убить.
Он увидел, как он переносится в прошлое, удивительное прошлое, полное тайн и чудес. Увидел, как его встречает Хьюго Рюн. Он увидел все события того года, который они с мистером Рюном провели вместе, странствуя по викторианскому миру, все, что он повидал в чужих краях, людей, которых встречал: Далай-ламу, русского императора, китайского мандарина и папу римского. Теперь Уилл понял, почему Хьюго Рюн взял его с собой в эти странствия. Рюн знал, что дни Уилла сочтены. Что Уилл обречен умереть теперь, в этот самый миг. Рюн желал показать Уиллу все что мог, позволить ему испытать все, что только возможно. Пожить в лучших гостиницах, отведать лучших блюд и тончайших вин… и да, самых изысканных плотских удовольствий с бесчисленными экзотическими женщинами в бесчисленных экзотических странах. О последнем Уилл не стал рассказывать Тиму, чтобы тот не слишком страдал от зависти.
И Уилл вновь пережил встречи с Шерлоком Холмсом и Барри, Кочешком-святым хранителем, Кочешком Времени, с Джозефом Мерриком и вторым собой. Вспомнил, как вернулся в будущее и рассказал о своих приключениях Тиму, как взял Тима с собой в эту эпоху; как полиция осаждала суд, как взорвался лунный корабль у Хрустального дворца, все, что привело к этому мигу – мигу, когда он исчезнет без следа.
Все это, вновь увиденное, вновь пережитое: удивление, печаль, страх, удовольствия. И чувство удовлетворения перед уходом. Его жизнь была короткой, но полной приключений и риска – необычайных приключений и настоящего риска. Именно такой жизни он на самом деле желал. И если ей суждено завершиться здесь и сейчас – да будет так. Возможно, это даже неплохо. Возможно, именно так и должно быть, именно так предназначено.
И когда бой Биг Бена оповестил о том, что настала первая секунда двадцатого века, Уилл столкнулся с самим собой. И вошел в самого себя. Материя и антиматерия, Уилл и Антиуилл. Двое слились в одно, стали одним и целым. Что невозможно, ибо это является актом насилия в отношении пространства и времени.
Ослепительная вспышка, оглушительный треск.
И летающий цирк графа Отто Блэка, порождение злых чар, выращенное в будущем, органический внутриизмеренческий трансперамбулист псевдокосмического пространство обмана, во многом задуманный Ларри – ибо Ларри в свое время эта задумка и впрямь показалась удачной, – взорвался. Примерно с такой же мощностью взрывается средних размеров ядерная бомба.
Взрывная волна устремилась в ночное небо, поглотив марсианский флот вторжения, к немалому изумлению и недовольству капитанов, экипажей и войск на борту, которые предвкушали вторжение на планету Земля и все те массовые убийства, насилие и грабежи, которые, как правило, имеют место при инопланетном вторжении.
Взрывная волна распространялась вверх, наружу, вперед, сгибая пространство и время. В небе образовалась воронка – подобно той, что образуется в наполненной ванне, когда из сливного отверстия вытаскивают пробку, и которая крутится или по часовой стрелке, или против нее, смотря в каком полушарии вы находитесь. И летающий цирк, Уилл, анти-Уилл и марсианский флот вторжения провалились в эту небесную воронку и с громким хлопком исчезли.
ГЛАВА 46
– Вы видели? – спросила Ее Величество королева Виктория. – Вон там, в районе Уайтчейпла над крышами? Яркая вспышка, а затем негромкий хлопок?
– Вероятно, кто-то пустил ракету, мэм, – придворный низко склонил голову. – И если Ваше Величество в настроении помахать платком с балкона, сейчас начнется фейерверк в честь наступления нового века.
– Пожалуй, – и Ее Величество помахала носовым платочком.
– Благослови вас Бог, мэм, – произнес придворный.
А внизу на дворцовых лужайках пиротехник зажег синюю бумагу, и начался фейерверк. То был поразительный фейерверк, и он вызвал большое ликование толп, заполнивших Мэлл и размахивавших флагами Соединенного Королевства перед дворцовыми воротами.
– Новый век, – произнесла дама в соломенной шляпке, когда оборванец по имени Уинстон ловко избавил ее от кошелька. – Кто знает, какие чудеса появятся в новом веке?
– Например, электрическое освещение, – сказал Человек с Улицы, которого Элвис, брат Уинстона, только что ловко избавил его от карманных механических часов. – И еще одна штука под названием «двигатель внутреннего сгорания». Я слышал, что она позволяет экипажам передвигаться быстрее, чем конным упряжкам.
– Электрическое освещение? – дама в соломенной шляпке рассмеялась. – Это просто фокусы, которые показывают в мюзик-холле. И ничто никогда не сравнится с лошадьми. Вы еще скажите мне, что человек научится летать.
Другой брат Уинстона, Кайли, ловко избавил даму от вставной челюсти.
– Летать? – переспросил Человек с Улицы. – Ну, это уж слишком. А насчет лошадей… думаю, вы правы. Но, по моему мнению, в году тысяча девятьсот двадцатом по каждой улице, по каждой дороге, по каждому переулку будет двигаться непрерывный поток этих конных экипажей, в результате чего все улицы, дороги и переулки Лондона будут покрыты слоем навоза толщиной в тридцать пять футов.
– Да, это не лишено смысла, – заметила дама. Возможно, она имела в виду исчезновение своей челюсти. – Я бы сказала, что это весьма точное предсказание будущего.
В небе двадцатого века расцвел фейерверк. И королева Виктория зашла внутрь и выпила чашку чая.
ГЛАВА 47
Первого января в год две тысячи двадцатый миссис Старлинг, проживающая в доме 7 по Мэйфкинг-авеню в Брентфорде, благополучно разрешилась от бремени.
У нее родились мальчики, близнецы, которых назвали Уильям и Тимоти. Они появились на свет не в доисторическом будущем жилых башен и кислотных дождей, в котором появился на свет тот Уилл, которого мы условно назвали первым. И не в утопическом сверхбудущем, в котором Уилла-второго воспитывали как Обещанного. Равно как и не в какой-нибудь еще, которое будет разновидностью одного из этих базовых вариантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112