Я вздохнул.
– Что еще?
– Больше ничего. Разговор о тебе часто заходил именно так, был бы повод. Другими словами, она постоянно думала и помнила о тебе. Понятно?
Я продолжал расспрашивать Токо, какие еще касающиеся меня темы они обсуждали с матерью. И хотя разговор шел обо мне, его детали терялись в лабиринтах моей памяти. Оказывается, Юко помнила даже название сакэ, которое я притащил на ночной сеанс в кино. Выяснить удалось немного. Одно понятно – она лишь описывала подробности нашей жизни. Что она при этом думала, общая картина ее мыслей оставалась за кадром. Токо и сама это признавала.
Я изменил содержание вопросов:
– Твоя мама где-нибудь работала?
– В агентстве переводов. Офис находится неподалеку от Аоямы, где она жила. Мама свободно говорила на нескольких языках. Работала синхронистом на международных конференциях и симпозиумах, переводила ответственные коммерческие переговоры. Агентство открылось недавно, но развивалось быстро.
– А твой отец работал в МИДе.
– Мать сосватали отцу. Сразу после того, как она рассталась с тобой. Частый случай – выдать дочку политика за аппаратного работника. Ты понял, почему такая женщина, как мать, смогла согласиться на подобное?
Я покачал головой.
– Мне кажется, я догадалась.
– О чем?
– Она согласилась из-за тебя.
– Из-за меня?
– По-моему, я поняла и то, почему она ушла от тебя. Там, где ты, нет места другому человеку. Ты заперся в самой тесной каморке мира. От которой все держатся подальше. Осознав это, мама разочаровалась.
Только я хотел прокричать: «Подожди со своими выводами», как раздался телефонный звонок. Не выпуская стакана из рук, она взяла трубку радиотелефона. Односложно сказала:
– Да, – и стала слушать молча. Нахмурила брови. – Хорошо, я вернусь часов в двенадцать. Узнай, устроит ли его это время.
Она подождала ответа некоторое время. Похоже, на другом конце линии опять заговорили. Наконец она сказала:
– Хорошо, – и положила трубку. Глубоко вздохнула. – Звонил дед. Говорит, следователь хочет поговорить со мной во что бы то ни стало. Следователь из первого отдела Управления полиции. Пристал как банный лист. Придется вернуться к деду в двенадцать.
– Понял. – Я поднялся. – Тогда я пойду.
Она испуганно посмотрела на меня.
– Что так рано? Еще только начало одиннадцатого. До дедова дома – десять минут на машине, не больше.
– Наверное, они вспомнили о моих отношениях с Юко Эндо. И узнали о том, что ты здесь.
– Я сказала тебе: в полиции нет информации об этой квартире. Невозможно даже представить, чтобы дед дал им адрес. Он тоже полицию недолюбливает. Хотя и занимает высокий пост.
– Я вообще-то газеты читаю, так что могу понять, что к чему. По крайней мере, определить характер твоего деда по его высказываниям. Но и в полиции не идиоты сидят. Они, скорее всего, узнали, что ты живешь одна. И теперь тихо продолжают расследование. Например, выясняют твой адрес.
– Я член семьи пострадавшей.
– Ты, кажется, не выразила горячего желания помочь следствию. Наверное, они не предполагают, что ты общаешься со мной, но не успокоятся., пока не перероют все твои связи. Такие у них правила. Особенно в отношении тех, кто не очень-то приветлив.
Возникла пауза, и Токо тут же сказала:
– Не слишком ли ты высоко оцениваешь полицию?
– Не знаю. Разумнее готовиться к худшему.
– Куда ты пойдешь? Ведь в свой бар тебе уже не вернуться.
– Обо мне не стоит беспокоиться. И на встрече со следователем можешь сказать, что видела меня. Что ты будешь говорить, сама решишь, наверное, нужно приврать, будто я вел себя угрожающе.
– Зачем?
– Меня разыскивает полиция. Любой человек, вступающий со мной в контакт, попадет в неприятную ситуацию. Ты должна стоять на стороне полиции, а не на моей стороне.
Она разъяренно зыркнула на меня. Ее глаза сверкали. Сколько раз я видел этот взгляд! Притягивающее сверкание, которое всегда появлялось в глазах ее матери, когда она сурово отчитывала меня, теперь поселилось во взгляде дочери.
– Я не шучу, – сказала она строго. – Я не обязана подчиняться твоим приказам. И буду делать так, как мне хочется.
Я грустно улыбнулся. На мгновение мне показалось, что передо мной стоит молодая Юко. Я встал, перегнувшись через раму, взял кроссовки с балкона и обернулся.
– У меня к тебе только одна просьба.
– Какая?
– Ты ведь пойдешь на квартиру Юко? Забрать ее вещи или еще за чем-нибудь.
– Конечно. Кроме меня, заняться этим некому.
– Если вдруг обнаружишь какую-нибудь зацепку: дневник, письмо, все, что угодно, что-то, объясняющее причины, почему вчера она оказалась в то время в том месте, скажи об этом не только полиции, но и мне, хорошо?
– Хорошо, – ответила она. – Только расскажу я полиции или нет, это уже другой вопрос. Посмотрю до завтрашней заупокойной службы. Но как мне с тобой связаться?
Дойдя до двери, я сказал:
– Я сам тебе позвоню.
Она стояла и смотрела на меня. Глаза у нее были на том же уровне, что и мои. Если бы она надела туфли на каблуках, то смотрела бы свысока на большинство мужиков.
– Знаешь, я решила.
– Что ты решила?
– Я буду помогать тебе. Приму участие в твоей дурацкой игре.
– Лучше не стоит.
– Почему?
– В этой игре от дилетантов сплошные проблемы.
Я вновь увидел, как в ее глазах вскинулось пламя гнева.
– О чем ты?! Когда мама пришла к тебе, ты молча дал ей кров, даже уговаривать не пришлось. А теперь дочь обращается с элементарной просьбой – стать твоим партнером по собственной воле, – а ты отказываешься.
– И где логика?
– Да что ты знаешь о логике? В большинстве случаев, если ты будешь действовать вместе со мной, то вызовешь меньше подозрений, чем один.
У меня вырвался вздох. Похоже, судьба у меня такая: проигрывать в спорах с теми, в ком течет кровь Эндо. Но в ее словах действительно был здравый смысл.
– Хорошо, – сказал я. – Когда мне потребуется помощь, я позвоню. Самое главное – проверь как можно внимательнее квартиру матери. Естественно, не вторгаясь в ее частную жизнь.
– Что за сюси-пуси! Если не вторгаться в частную жизнь, ничего и не узнаешь!
– Ты права, – ответил я.
Она на самом деле была права.
Она ушла вглубь комнаты. Потом снова появилась и дала мне бумажный пакет из универмага.
– Что это?
– Подарок.
По весу и форме я понял: в пакете – две бутылки виски. Я поблагодарил ее и надел кроссовки.
Дверь была приоткрыта. Она сказала вполголоса:
– В твоей истории есть один непонятный момент.
– Какой?
– Зачем он сделал, бомбу?
Я покачал головой:
– Я и сам не знаю. Так и не понял за эти двадцать два года.
Она пристально посмотрела на меня.
– И где ты собираешься сегодня ночевать?
– Деньги на ночлег у меня есть. Найду где-нибудь.
– Можешь остаться здесь.
– В этой квартире для меня слишком опасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Что еще?
– Больше ничего. Разговор о тебе часто заходил именно так, был бы повод. Другими словами, она постоянно думала и помнила о тебе. Понятно?
Я продолжал расспрашивать Токо, какие еще касающиеся меня темы они обсуждали с матерью. И хотя разговор шел обо мне, его детали терялись в лабиринтах моей памяти. Оказывается, Юко помнила даже название сакэ, которое я притащил на ночной сеанс в кино. Выяснить удалось немного. Одно понятно – она лишь описывала подробности нашей жизни. Что она при этом думала, общая картина ее мыслей оставалась за кадром. Токо и сама это признавала.
Я изменил содержание вопросов:
– Твоя мама где-нибудь работала?
– В агентстве переводов. Офис находится неподалеку от Аоямы, где она жила. Мама свободно говорила на нескольких языках. Работала синхронистом на международных конференциях и симпозиумах, переводила ответственные коммерческие переговоры. Агентство открылось недавно, но развивалось быстро.
– А твой отец работал в МИДе.
– Мать сосватали отцу. Сразу после того, как она рассталась с тобой. Частый случай – выдать дочку политика за аппаратного работника. Ты понял, почему такая женщина, как мать, смогла согласиться на подобное?
Я покачал головой.
– Мне кажется, я догадалась.
– О чем?
– Она согласилась из-за тебя.
– Из-за меня?
– По-моему, я поняла и то, почему она ушла от тебя. Там, где ты, нет места другому человеку. Ты заперся в самой тесной каморке мира. От которой все держатся подальше. Осознав это, мама разочаровалась.
Только я хотел прокричать: «Подожди со своими выводами», как раздался телефонный звонок. Не выпуская стакана из рук, она взяла трубку радиотелефона. Односложно сказала:
– Да, – и стала слушать молча. Нахмурила брови. – Хорошо, я вернусь часов в двенадцать. Узнай, устроит ли его это время.
Она подождала ответа некоторое время. Похоже, на другом конце линии опять заговорили. Наконец она сказала:
– Хорошо, – и положила трубку. Глубоко вздохнула. – Звонил дед. Говорит, следователь хочет поговорить со мной во что бы то ни стало. Следователь из первого отдела Управления полиции. Пристал как банный лист. Придется вернуться к деду в двенадцать.
– Понял. – Я поднялся. – Тогда я пойду.
Она испуганно посмотрела на меня.
– Что так рано? Еще только начало одиннадцатого. До дедова дома – десять минут на машине, не больше.
– Наверное, они вспомнили о моих отношениях с Юко Эндо. И узнали о том, что ты здесь.
– Я сказала тебе: в полиции нет информации об этой квартире. Невозможно даже представить, чтобы дед дал им адрес. Он тоже полицию недолюбливает. Хотя и занимает высокий пост.
– Я вообще-то газеты читаю, так что могу понять, что к чему. По крайней мере, определить характер твоего деда по его высказываниям. Но и в полиции не идиоты сидят. Они, скорее всего, узнали, что ты живешь одна. И теперь тихо продолжают расследование. Например, выясняют твой адрес.
– Я член семьи пострадавшей.
– Ты, кажется, не выразила горячего желания помочь следствию. Наверное, они не предполагают, что ты общаешься со мной, но не успокоятся., пока не перероют все твои связи. Такие у них правила. Особенно в отношении тех, кто не очень-то приветлив.
Возникла пауза, и Токо тут же сказала:
– Не слишком ли ты высоко оцениваешь полицию?
– Не знаю. Разумнее готовиться к худшему.
– Куда ты пойдешь? Ведь в свой бар тебе уже не вернуться.
– Обо мне не стоит беспокоиться. И на встрече со следователем можешь сказать, что видела меня. Что ты будешь говорить, сама решишь, наверное, нужно приврать, будто я вел себя угрожающе.
– Зачем?
– Меня разыскивает полиция. Любой человек, вступающий со мной в контакт, попадет в неприятную ситуацию. Ты должна стоять на стороне полиции, а не на моей стороне.
Она разъяренно зыркнула на меня. Ее глаза сверкали. Сколько раз я видел этот взгляд! Притягивающее сверкание, которое всегда появлялось в глазах ее матери, когда она сурово отчитывала меня, теперь поселилось во взгляде дочери.
– Я не шучу, – сказала она строго. – Я не обязана подчиняться твоим приказам. И буду делать так, как мне хочется.
Я грустно улыбнулся. На мгновение мне показалось, что передо мной стоит молодая Юко. Я встал, перегнувшись через раму, взял кроссовки с балкона и обернулся.
– У меня к тебе только одна просьба.
– Какая?
– Ты ведь пойдешь на квартиру Юко? Забрать ее вещи или еще за чем-нибудь.
– Конечно. Кроме меня, заняться этим некому.
– Если вдруг обнаружишь какую-нибудь зацепку: дневник, письмо, все, что угодно, что-то, объясняющее причины, почему вчера она оказалась в то время в том месте, скажи об этом не только полиции, но и мне, хорошо?
– Хорошо, – ответила она. – Только расскажу я полиции или нет, это уже другой вопрос. Посмотрю до завтрашней заупокойной службы. Но как мне с тобой связаться?
Дойдя до двери, я сказал:
– Я сам тебе позвоню.
Она стояла и смотрела на меня. Глаза у нее были на том же уровне, что и мои. Если бы она надела туфли на каблуках, то смотрела бы свысока на большинство мужиков.
– Знаешь, я решила.
– Что ты решила?
– Я буду помогать тебе. Приму участие в твоей дурацкой игре.
– Лучше не стоит.
– Почему?
– В этой игре от дилетантов сплошные проблемы.
Я вновь увидел, как в ее глазах вскинулось пламя гнева.
– О чем ты?! Когда мама пришла к тебе, ты молча дал ей кров, даже уговаривать не пришлось. А теперь дочь обращается с элементарной просьбой – стать твоим партнером по собственной воле, – а ты отказываешься.
– И где логика?
– Да что ты знаешь о логике? В большинстве случаев, если ты будешь действовать вместе со мной, то вызовешь меньше подозрений, чем один.
У меня вырвался вздох. Похоже, судьба у меня такая: проигрывать в спорах с теми, в ком течет кровь Эндо. Но в ее словах действительно был здравый смысл.
– Хорошо, – сказал я. – Когда мне потребуется помощь, я позвоню. Самое главное – проверь как можно внимательнее квартиру матери. Естественно, не вторгаясь в ее частную жизнь.
– Что за сюси-пуси! Если не вторгаться в частную жизнь, ничего и не узнаешь!
– Ты права, – ответил я.
Она на самом деле была права.
Она ушла вглубь комнаты. Потом снова появилась и дала мне бумажный пакет из универмага.
– Что это?
– Подарок.
По весу и форме я понял: в пакете – две бутылки виски. Я поблагодарил ее и надел кроссовки.
Дверь была приоткрыта. Она сказала вполголоса:
– В твоей истории есть один непонятный момент.
– Какой?
– Зачем он сделал, бомбу?
Я покачал головой:
– Я и сам не знаю. Так и не понял за эти двадцать два года.
Она пристально посмотрела на меня.
– И где ты собираешься сегодня ночевать?
– Деньги на ночлег у меня есть. Найду где-нибудь.
– Можешь остаться здесь.
– В этой квартире для меня слишком опасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63