Капельницу сняли. Я бесшумно подошел к кровати и встал рядом.
Тельце перевернулось на бок. Я посмотрел на девочку. Рана на лбу заметно уменьшилась. Когда-нибудь ее вообще не будет видно. Девочка тихо спала. Я взял складной стул, прислоненный рядом, и сел на него. Девочка приоткрыла глаза, наверное, ее разбудил скрип стула. Поморгала и с удивлением посмотрела на меня.
– Доброе утро, – негромко сказал я проснувшейся девочке.
– Дядечка? – тонким голоском спросила она. – Дядечка из парка? – Голосок ее стал погромче.
Я приложил палец к губам.
– Не забыла. Да, тот самый дядечка-алкаш. Еще рано. Говори тихо.
– Дядечка, а ты сегодня опять пьешь?
Внезапно я понял. Не пью. Со вчерашнего вечера, когда я пришел к Токо, я не брал в рот ни капли. Я посмотрел на руки. Дрожи не было. Я бессильно улыбнулся.
– Нет. Похоже, я забыл сегодня выпить. С тобой все в порядке?
– Ага, – ответила девочка. На щеках появился румянец. – Голова как в тумане. Но ничего страшного. Все в порядке.
– Вот и хорошо, – сказал я. – Скоро опять сможешь играть на скрипке. Говорят, ты получила премию на конкурсе.
Она кивнула. И тихонько проговорила, будто вспомнила впервые:
– Точно. Я и забыла, что нужно заниматься.
– Давно забыла, не помнишь?
– Даже не знаю. Сегодня какой день недели?
– Четверг.
– Значит, я с субботы не занималась.
– Да. Ты долго спала, с самой субботы. Хочу спросить тебя: ты не помнишь, что случилось в тот день?
– Ага. Сейчас увидела тебя и вспомнила. А до сих пор все было как в тумане… Скажи, где мой папа?
Ей не сказали о смерти отца. Можно только посочувствовать тому, кто первым объявит ей об этом.
– Он лежит в другом месте. – Когда я вру, на языке появляется привкус ржавчины. – У него небольшая травма. Но он скоро поправится. Ты часто ходила с папой в парк?
– Да, иногда. Но когда он повстречался с тетей, он стал ходить в парк по субботам.
– С тетей?
– С тетей Юко. Она красивая. Дядечка, ты не скажешь папе? Я знаю его тайну.
– Не скажу. А что у папы за тайна?
– Папа влюблен в тетю Юко. Поэтому в этот день он всегда наряжается и берет меня с собой в парк.
– Каждую третью субботу месяца, да?
– Да. Третья суббота месяца – особый день. Я называю его парковым.
– И давно так?
– Э-э, с начала лета.
– А почему папа берет тебя с собой?
– Ну, как объяснить. Я же… не Кюпи-тян… а… Ну кто соединяет мужчину и женщину…
– Купидон.
– Точно, Купидон. Я Купидон. Это я первая заговорила с тетей Юко в парке. Мы с ней подружились, и папа стал ходить в парк вместе со мной. Я была с ним, и он мог разговаривать с тетей Юко. Дядечка, почему ты смеешься?
– Да так. Смешной у тебя папа. А тетя Юко? Она тоже влюбилась в папу?
– Папе, по-моему, не на что было надеяться. Безнадежная любовь.
Я давился от смеха. Маленькие девочки быстро растут. Я проникся симпатией к ее отцу, которого больше не было на этом свете. Мужчина моего поколения испытывал платоническое чувство. Скромная безнадежная любовь высшего чина Управления полиции. Я вспомнил его галстук с узором «огурцами».
– Значит, в ту субботу вы опять встретились с тетей Юко, да?
– Да. Только тетя Юко всегда приходила вместе с другими тетями. Папа разговаривал с ними, но на самом деле ему хотелось общаться с одной тетей Юко. Я видела, как он пытался договориться с ней о свидании. Но у него не получилось.
– Они собирались на площади с водопадом?
– Да.
– А что было потом в тот день?
– Тетя стала странная.
– Странная?
– Она отпихнула меня.
– Почему?
– Я не знаю. А дальше совсем ничего не помню.
– Эх, – сказал я. – А что было до этого, помнишь? Около водопада лежала большая сумка.
– Лежала, – тут же ответила она. – Я села на нее верхом и играла, но папа накричал на меня. Перед тем как пришли тети, когда я играла одна, сумку забрал дедушка. Он лег на нее и уснул.
– Дедушка? А какой дедушка, не помнишь?
– Такой, как ты. В галстуке. Дядечка, только тебе совсем не идет этот галстук.
– Мне тоже так кажется. И для чего придумали эти удавки? Ты помнишь лицо того дедушки?
– Ну, у него был шрам вместо уха.
– Какая у тебя хорошая память.
– Еще бы. Ведь тот дедушка был такой странный. Как будто наполовину уснул. Может быть, пьяный? Дядечка, ты тоже бываешь пьяный?
– Бываю. Но днем я не сплю. Как же этот дедушка дошел до парка, если он спал?
– Его дядя привел.
– Дядя? Какой?
– Невысокого роста. А потом оставил дедушку, а сам куда-то ушел.
– А ты не помнишь его лица?
– Нет, не помню. Он тоже был в галстуке… А, вспомнила. На нем были темные очки.
В этот момент послышался стук открываемой двери. Я оглянулся – на меня уставилась пожилая медсестра с подносом в руках.
– Как же можно! Вы ведь обещали предупреждать нас, когда будете брать показания.
– Простите. Я заглянул на пост, но вы отсутствовали. – Я посмотрел на девочку. – Что ж, на сегодня закончим.
– Ты уже уходишь?
Я кивнул, уже вставая, а девочка сказала:
– Дядечка.
Я оглянулся:
– Ну, чего тебе?
– Ты придешь на мой концерт?
– Приду. Обязательно.
– Тогда скажи, какую музыку ты любишь.
Немного подумав, я ответил:
– Японские рок-группы шестидесятых.
– Японские рок-группы шестидесятых? А что это за музыка?
– Чем-то похожа на этно. Только они давным-давно распались.
– Я найду ноты и разучу. Ты еще придешь ко мне?
– Да. Приду в ближайшее время.
Ощущая на себе холодный взгляд медсестры, я помахал рукой у двери. Девочка радостно улыбнулась мне с кровати.
Я вышел в коридор. На глаза мне попался полицейский в форме, шагавший в мою сторону. Наверное, увидел, как я выхожу из триста шестой. Он окликнул меня:
– Ты кто такой?
– Я Синто из первого отдела расследований Управления полиции. Приходил взять показания у свидетеля.
Похоже, эта фамилия была известна и среди патрульных участка Синдзюку. Полицейский вытянулся по струнке.
– Виноват. Простите.
– Ничего страшного. Спасибо за службу, – сказал я, повернулся к нему спиной и медленно пошел.
За поворотом я ускорил шаг, а по лестнице вообще побежал.
Я запыхался, выскочив на улицу. Поймал такси, назвал адрес: Западный Симбаси. Мне необходимо было сейчас снова связаться с Асаи. Позвоню, когда выйду из такси. В это мгновение диктор сказала по радио бодрым голосом:
«Сегодня опять будет ясная погода».
Я посмотрел в окно. Точно. Сегодня опять будет ясно.
19
Здание «Фартека» выглядело современно, десять с лишним этажей. Наверное, это так называемые умные здания, модные в последнее время. Я вошел внутрь, остановился у стойки. Увидев меня, две девушки встали. Необычный прием в наши дни. Я сказал одной их них:
– Хочу встретиться с директором-распорядителем Канеллой.
– У вас назначено?
Я покачал головой. Она осмотрела меня с головы до ног и учтиво ответила:
– Прошу извинить, но, к сожалению, Канелла не встречается ни с кем без предварительной договоренности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Тельце перевернулось на бок. Я посмотрел на девочку. Рана на лбу заметно уменьшилась. Когда-нибудь ее вообще не будет видно. Девочка тихо спала. Я взял складной стул, прислоненный рядом, и сел на него. Девочка приоткрыла глаза, наверное, ее разбудил скрип стула. Поморгала и с удивлением посмотрела на меня.
– Доброе утро, – негромко сказал я проснувшейся девочке.
– Дядечка? – тонким голоском спросила она. – Дядечка из парка? – Голосок ее стал погромче.
Я приложил палец к губам.
– Не забыла. Да, тот самый дядечка-алкаш. Еще рано. Говори тихо.
– Дядечка, а ты сегодня опять пьешь?
Внезапно я понял. Не пью. Со вчерашнего вечера, когда я пришел к Токо, я не брал в рот ни капли. Я посмотрел на руки. Дрожи не было. Я бессильно улыбнулся.
– Нет. Похоже, я забыл сегодня выпить. С тобой все в порядке?
– Ага, – ответила девочка. На щеках появился румянец. – Голова как в тумане. Но ничего страшного. Все в порядке.
– Вот и хорошо, – сказал я. – Скоро опять сможешь играть на скрипке. Говорят, ты получила премию на конкурсе.
Она кивнула. И тихонько проговорила, будто вспомнила впервые:
– Точно. Я и забыла, что нужно заниматься.
– Давно забыла, не помнишь?
– Даже не знаю. Сегодня какой день недели?
– Четверг.
– Значит, я с субботы не занималась.
– Да. Ты долго спала, с самой субботы. Хочу спросить тебя: ты не помнишь, что случилось в тот день?
– Ага. Сейчас увидела тебя и вспомнила. А до сих пор все было как в тумане… Скажи, где мой папа?
Ей не сказали о смерти отца. Можно только посочувствовать тому, кто первым объявит ей об этом.
– Он лежит в другом месте. – Когда я вру, на языке появляется привкус ржавчины. – У него небольшая травма. Но он скоро поправится. Ты часто ходила с папой в парк?
– Да, иногда. Но когда он повстречался с тетей, он стал ходить в парк по субботам.
– С тетей?
– С тетей Юко. Она красивая. Дядечка, ты не скажешь папе? Я знаю его тайну.
– Не скажу. А что у папы за тайна?
– Папа влюблен в тетю Юко. Поэтому в этот день он всегда наряжается и берет меня с собой в парк.
– Каждую третью субботу месяца, да?
– Да. Третья суббота месяца – особый день. Я называю его парковым.
– И давно так?
– Э-э, с начала лета.
– А почему папа берет тебя с собой?
– Ну, как объяснить. Я же… не Кюпи-тян… а… Ну кто соединяет мужчину и женщину…
– Купидон.
– Точно, Купидон. Я Купидон. Это я первая заговорила с тетей Юко в парке. Мы с ней подружились, и папа стал ходить в парк вместе со мной. Я была с ним, и он мог разговаривать с тетей Юко. Дядечка, почему ты смеешься?
– Да так. Смешной у тебя папа. А тетя Юко? Она тоже влюбилась в папу?
– Папе, по-моему, не на что было надеяться. Безнадежная любовь.
Я давился от смеха. Маленькие девочки быстро растут. Я проникся симпатией к ее отцу, которого больше не было на этом свете. Мужчина моего поколения испытывал платоническое чувство. Скромная безнадежная любовь высшего чина Управления полиции. Я вспомнил его галстук с узором «огурцами».
– Значит, в ту субботу вы опять встретились с тетей Юко, да?
– Да. Только тетя Юко всегда приходила вместе с другими тетями. Папа разговаривал с ними, но на самом деле ему хотелось общаться с одной тетей Юко. Я видела, как он пытался договориться с ней о свидании. Но у него не получилось.
– Они собирались на площади с водопадом?
– Да.
– А что было потом в тот день?
– Тетя стала странная.
– Странная?
– Она отпихнула меня.
– Почему?
– Я не знаю. А дальше совсем ничего не помню.
– Эх, – сказал я. – А что было до этого, помнишь? Около водопада лежала большая сумка.
– Лежала, – тут же ответила она. – Я села на нее верхом и играла, но папа накричал на меня. Перед тем как пришли тети, когда я играла одна, сумку забрал дедушка. Он лег на нее и уснул.
– Дедушка? А какой дедушка, не помнишь?
– Такой, как ты. В галстуке. Дядечка, только тебе совсем не идет этот галстук.
– Мне тоже так кажется. И для чего придумали эти удавки? Ты помнишь лицо того дедушки?
– Ну, у него был шрам вместо уха.
– Какая у тебя хорошая память.
– Еще бы. Ведь тот дедушка был такой странный. Как будто наполовину уснул. Может быть, пьяный? Дядечка, ты тоже бываешь пьяный?
– Бываю. Но днем я не сплю. Как же этот дедушка дошел до парка, если он спал?
– Его дядя привел.
– Дядя? Какой?
– Невысокого роста. А потом оставил дедушку, а сам куда-то ушел.
– А ты не помнишь его лица?
– Нет, не помню. Он тоже был в галстуке… А, вспомнила. На нем были темные очки.
В этот момент послышался стук открываемой двери. Я оглянулся – на меня уставилась пожилая медсестра с подносом в руках.
– Как же можно! Вы ведь обещали предупреждать нас, когда будете брать показания.
– Простите. Я заглянул на пост, но вы отсутствовали. – Я посмотрел на девочку. – Что ж, на сегодня закончим.
– Ты уже уходишь?
Я кивнул, уже вставая, а девочка сказала:
– Дядечка.
Я оглянулся:
– Ну, чего тебе?
– Ты придешь на мой концерт?
– Приду. Обязательно.
– Тогда скажи, какую музыку ты любишь.
Немного подумав, я ответил:
– Японские рок-группы шестидесятых.
– Японские рок-группы шестидесятых? А что это за музыка?
– Чем-то похожа на этно. Только они давным-давно распались.
– Я найду ноты и разучу. Ты еще придешь ко мне?
– Да. Приду в ближайшее время.
Ощущая на себе холодный взгляд медсестры, я помахал рукой у двери. Девочка радостно улыбнулась мне с кровати.
Я вышел в коридор. На глаза мне попался полицейский в форме, шагавший в мою сторону. Наверное, увидел, как я выхожу из триста шестой. Он окликнул меня:
– Ты кто такой?
– Я Синто из первого отдела расследований Управления полиции. Приходил взять показания у свидетеля.
Похоже, эта фамилия была известна и среди патрульных участка Синдзюку. Полицейский вытянулся по струнке.
– Виноват. Простите.
– Ничего страшного. Спасибо за службу, – сказал я, повернулся к нему спиной и медленно пошел.
За поворотом я ускорил шаг, а по лестнице вообще побежал.
Я запыхался, выскочив на улицу. Поймал такси, назвал адрес: Западный Симбаси. Мне необходимо было сейчас снова связаться с Асаи. Позвоню, когда выйду из такси. В это мгновение диктор сказала по радио бодрым голосом:
«Сегодня опять будет ясная погода».
Я посмотрел в окно. Точно. Сегодня опять будет ясно.
19
Здание «Фартека» выглядело современно, десять с лишним этажей. Наверное, это так называемые умные здания, модные в последнее время. Я вошел внутрь, остановился у стойки. Увидев меня, две девушки встали. Необычный прием в наши дни. Я сказал одной их них:
– Хочу встретиться с директором-распорядителем Канеллой.
– У вас назначено?
Я покачал головой. Она осмотрела меня с головы до ног и учтиво ответила:
– Прошу извинить, но, к сожалению, Канелла не встречается ни с кем без предварительной договоренности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63