– Ну, от огня мы спаслись, придется теперь в этой дыре отсиживаться, ведь никто дороги сюда не знает. Надо еще разведать, нельзя ли через этот поток наружу выбраться. Кто умеет плавать, кто решится в эту быстрину ступить и выяснить, куда она ведет?
Полез в воду Махруйе, кладбищенский вор. Нырнул поглубже и нащупал в темноте под водой проход. Вдруг светло стало. Огляделся он, видит – деревянная лестница. Поднялся по той лестнице – перед ним сад открылся, прекрасный и благодатный. Он сказал себе: «Негоже мне средь бела дня в таком саду шататься, нельзя никому на глаза попадаться,– не то не миновать нам беды». И он прятался там, пока не наступила ночь, не стало на земле темным-темно. Тогда Махруйе стад по саду кружить, выход искать, а сад тот был громадный.
Долго он бродил, вдруг до него донеслись музыка и пение. Пошел Махруйе в ту сторону. Видит, свечи горят. Получше посмотрел: а это Махпари и Рухафзай сидят, вино пьют, а Лала-Салех и несколько невольниц им прислуживают. Стал Махруйе сторожить, пока невольницы не разошлись, а царевна, Рухафзай и Лала-Салех остались. «Как мне поступить? – думает Махруйе. – Если я присутствие свое обнаружу, как бы мне себя не погубить и тайну ту не раскрыть. Ведь если меня схватят, жизни не пощадят». Но тут царская дочь встала и направилась во дворец.
Случилось так, что шла царевна мимо отцовского тронного зала, мимо каморки, где заперли Самака, а он как раз застонал. Услышала царская дочь стон, подошла и говорит:
– Лала-Салех, погляди, кто там.
Лала-Салех вошел туда, увидел, что Самак на полу брошен, сказал ей:
– О царевна, это Самак-айяр!
– Приведи его ко мне, – говорит девушка. Лала подошел, говорит Самаку:
– Эй, Самак, вставай, я тебя к царской дочери отведу.
– Лала, ты меня прежде развяжи, – отвечает Самак. Развязал его Лала, а Самак говорит:
– Силушки у меня нет, чтобы встать.
Лала его поднял, на себе к шахской дочери потащил. Поклонился Самак, поздоровался. А девушку одолела любовь к Хоршид-шаху, и при виде Самака она очень обрадовалась – ведь он был другом ее милого. Она спросила:
– Самак, как это ты в оковах оказался? А Хоршид-шах как поживает?
– О царевна, – молвил ей в ответ Самак, – я совсем обессилел от палочных ударов да от духотищи в клетушке той. Дай я немного отдохну, ветерком меня обдует чуток, а то слова сказать мочи нет.
Шахская дочь взяла его за руку и говорит:
– Брат мой, давай в сад выйдем.
Вывела она его в сад, усадила вместе со своими прислужницами и Рухафзай, сама села и приказала:
– А теперь,Самак, рассказывай, что с тобой приключилось и где Хоршид-шах.
Тут Самак поведал ей все с самого начала: как захватили их врасплох хитростью, как бросился он на трупы убитых, как к Махруйе попал – до того самого часа, когда доставили его к шаху. Подивилась царевна их злоключениям, посочувствовала и опять спрашивает:
– Ну, а про Хоршид-шаха-то ты что скажешь?
Тут Махруйе, который за кустом стоял, кашлянул.
– Кто там? – закричал Лала-Салех. Самак ему говорит:
– В это место чужим дорога заказана. А ну, выдь-покажись!
Тогда Махруйе вышел, поклон отдал. Как увидел его Самак, обрадовался, встал, обнял его и говорит:
– Садись, друг Махруйе, рассказывай, как дела.
Сел Махруйе, описал, что случилось. Самак ему сказал:
– Придется тебе, брат, идти на поиски Хоршид-шаха, я-то, видишь, избит-изранен лежу. Да поскорей возвращайся.
Вышел Махруйе из сада и пустился в путь, пока не пробрался туда, где сражение было. Смотрит, при входе на улицу огонь стеной стоит, а из людей никого не видно. Повертелся он там, покрутился, поискал – никого, а рассвет уж близок.
Вернулся он в сад, видит, лежит Самак, все тело у него восковым бальзамом натерто, да так хорошо, что от палок и следа не осталось! Обрадовался Махруйе и сказал:
– О богатырь Самак, я там был, всех, кого только знаю, порасспросил, никого своих не нашел.
– Тогда возвращайся к нашим удальцам, – велел Самак, – успокой их. Скажи, что я при шахской дочери задержусь малость, но вскорости все устрою и их из заточения выведу.
– О богатырь, нам бы пропитания какого-нибудь надо! – говорит Махруйе.
Махпари тотчас приказала Лала-Салеху:
– Ступай, принеси все, что на кухне найдется!
Принес Лала еды, Самак говорит:
– Это вам на первый случай сгодится, а там царевна еще раздобудет. Сестра, к вечеру собери, что сможешь, а то я ведь тоже на поиски Хоршид-шаха пойду.
Махруйе забрал лепешки, мясо, халву и отнес все на ту улицу айярам, а Самак, значит, наказал шахской дочери:
– Приготовь им еще еды, я же отправлюсь на поиски Хоршид-шаха, а к вечеру будь в саду – я вернусь.
Сказал так и ушел. Царская дочь вернулась во дворец и занялась делом.
Когда настал белый день, шах Фагфур воссел на трон, а его эмиры на службу явились. Пришел Мехран-везир, поклонился-поздоровался, на свое место сел, стали они разговоры разговаривать, про войско Мачина рассуждать. Говорят, вот посол вернется, тогда уж все как есть обсудим. Мехран-везир сказал:
– О шах, прежде чем мы займемся военными делами, надо этого пса поганого казнить, ведь, пока он жив, наше царство в опасности. Надо также отыскать Хоршид-шаха, Фаррох-руза и Шогаля-силача и разделаться с ними. А уж потом войной заниматься.
– Это хорошо, что ты мне напомнил, – сказал Фагфур. – Когда мы его били, он словечко одно обронил. Вот я сейчас разузнаю, к чему это сказано было, ведь лжи он никогда не допускает.
Озадачил он так Мехран-везира, а сам приказал:
– Пойдите приведите сюда Самака!
Пошли в ту каморку, а там нет никого. Вернулись посланные к шаху:
– Увели Самака, нигде его нет.
– Это что за речи?! – закричал шах. – Глядите лучше, может, там подкоп или дыра какая есть? Или, может, двери дворца не заперты?
Призвали тут привратников и стражников, стали их допрашивать:
– Кто во дворец входил и выходил?
– Мы никого не видели, – отвечают те, – не знаем, как такое получиться могло.
Тут Мехран-везир улучил момент, слово вставил:
– Видишь, шах, значит, и Самак без лжи не обходится, людей смущает, на козни и хитрости пускается.
Этими словами везир опять верх взял.
Пока они там судили и рядили, Карамун-пахлаван прибыл, явился во дворец. Поклонился он шаху, тот его приветил, потом Карамун вытащил письмо и положил его перед Фагфуром. Тот передал письмо везиру. Мехран взял, прочел и растолковал, что там написано. А в письме-то ведь всякие угрозы да посулы недобрые перечислены были. Шах Фагфур приуныл, спрашивает:
– О везир, что же нам теперь делать?
– Шах, люди эти от рук отбились, за горло хватают, так что слабость проявлять нельзя, – говорит Мехран. – После стольких лет, когда они должны были нам подать платить, да только мы не брали, они теперь с нас же недоимки требуют! Может, раз они прибыли свататься, отдать им девушку, чтобы примирить враждующие стороны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89