Неожиданно над поляной воспарил трепетный, восторженный голос приора:
— Узрите же все, каково мщение святой! Не говорил ли я вам, что кара ее обрушится на всякого, кто дерзнет противостоять ее воле? Кадфаэль, переведи им, что я говорю. Скажи им, пусть убедятся, как сбылось предреченное мною, и поостерегутся. Ибо святая Уинифред явила нам свое могущество и свой гнев.
Впрочем, в переводе не было особой надобности — люди и без того уразумели смысл сказанного. Те, что стояли поближе, в ужасе отшатнулись, со всех сторон послышались покорные голоса: ни за что на свете не станут они противиться желанию святой.
— Что посеешь, то и пожнешь, — изрек приор, — так и случилось с Ризиартом, ибо предостерегал я нечестивца, но он не внял.
Самые робкие из прихожан, устрашившись, повалились на колени. В конце концов, святая Уинифред не так уж много значила для них, пока ее не вздумали увезти — тогда-то они и поддержали Ризиарта. А теперь Ризиарт мертв, непостижимым образом лишен жизни, да еще и на собственной земле.
Сионед неотрывно смотрела на Кадфаэля. Она была мужественной девушкой и сдержалась, хотя готова была бросить гневные слова в мраморно-бледное, аристократическое лицо приора. И тут неожиданно заговорил Передар:
— Я этому не верю! — Его звонкий, страстный голос зазвучал над поляной. — Не могу поверить, чтобы кроткая, добрая святая так жестоко расправилась с хорошим человеком — да, хорошим, пусть даже он и ошибался. Да и будь она настолько безжалостна, что захотела его гибели, — а я в это ни за что не поверю! — то какая нужда была ей в луке и стрелах? Она спалила бы его небесным огнем — уж тут-то все бы поняли, какова ее сила. Отец приор, ты видишь перед собой убитого человека, и именно человеческая рука натянула лук и направила стрелу в цель. И причина на то была наверняка земная — должно быть, кто-то желал зла Ризиарту — видно, кому-то он крепко насолил. Зачем же обвинять в этом убийстве святую?
Эту пламенную тираду Кадфаэль перевел приору, который уже по тону Передара догадался, что юноша с ним не согласен.
— И молодой человек прав, — добавил Кадфаэль. — Эта стрела вовсе не упала с неба. Взгляни, под каким углом она вонзилась, — видишь, торчит из-под ребер и проткнула сердце. Скорее всего, она пущена с земли! Кто-то, надо думать, засел в кустах с коротким луком в руках. Правда, земля здесь идет под уклон, а значит, этот человек был, возможно, ниже ростом, чем Ризиарт, но даже если так…
— Святая могла избрать для своего мщения земное орудие, — высокомерно оборвал его приор.
— Если кто-то и послужил орудием, он все равно остается убийцей, — возразил Кадфаэль, — в Уэльсе тоже есть правосудие; мы должны известить о случившемся королевского бейлифа.
Все это время Бенед стоял поблизости и мрачно смотрел на распростертое тело, едва сочившуюся из раны кровь и торчавшее из нее древко с подрезанными перьями. Наконец он медленно произнес:
— Мне знакома эта стрела. Я знаю ее хозяина или, во всяком случае, того, чьим знаком она помечена. Охотники всегда помечают свои стрелы, чтобы не было споров из-за добычи. А у этой краешки перьев окрашены в синий цвет.
Несколько человек в толпе тяжело вздохнули — они тоже узнали этот знак.
— Это стрела Энгеларда! — заявил Бенед, и его поддержали три или четыре негромких голоса.
Пораженная Сионед подняла на него глаза, на ее окаменевшем лице отразились ужас и ярость. Ризиарт был мертв, и она ничем не могла ему помочь — оставалось лишь оплакать его и проводить в последний путь. Но Энгелард был жив, и некому здесь было вступиться за безродного чужака. Девушка резко выпрямилась и напряглась как струна, обводя собравшихся гневным взглядом.
— Мой отец доверял Энгеларду больше, чем кому бы то ни было, и тот скорее отрубил бы себе руку, чем поднял ее на него. Кто смеет утверждать, что он убийца?
— Этого я вовсе не говорил, — рассудительно возразил Бенед, — но стрела-то его, это точно.
— Он лучше всех в округе стреляет из лука, — раздался голос из толпы, не обвиняя, а лишь указывая на факт, — и к тому же всякий в Гвитерине знает, что он частенько ссорился с Ризиартом, — видать, было из-за чего.
— Из-за меня, — сурово промолвила Сионед, — скажи уж прямо, что ты имеешь в виду. Я-то ведь знаю правду куда лучше всех вас. Да, они ссорились не раз, случались у них перепалки, но, несмотря на это, понимали друг друга, и ни один из них не причинил бы другому вреда. Они ведь из-за меня спорили — так неужто я бы не знала, когда бы это грозило чем-нибудь им или мне. Да, бывали у них и стычки, но они уважали друг друга куда больше, чем любого из вас, и не без оснований.
— Кто знает, — негромко произнес Передар, — как далеко может зайти человек ради любви, даже наперекор собственной природе.
Сионед обернулась и смерила его презрительным взглядом.
— А я-то думала, что ты ему друг.
— Я и есть его друг, — Передар побледнел, но голос его звучал твердо, — я сказал бы то же самое не только о нем, но и о себе.
— Что они там толкуют про Энгеларда? — спросил приор Роберт, плохо понимавший, о чем говорят окружающие. — Брат Кадфаэль, скажи мне, о чем идет речь?
Кадфаэль постарался кратко изложить ему суть дела.
— Мне кажется, что в любом случае этого молодого человека надо расспросить о том, где он сегодня был и что делал, — возгласил приор, присваивая себе власть, на которую не имел здесь никакого права, — возможно, кто-то его видел и подтвердит это, ну а если нет…
— Сегодня утром он ушел вместе с твоим отцом, — промолвил отец Хью, сокрушенно глядя на Сионед, — ты сама сказала об этом. Они собирались вместе идти до полей на прогалине, а потом Ризиарт повернул, чтобы спуститься к моему дому, а Энгеларду предстояло подняться еще на милю к хлевам — телят принимать. Нам нужно выяснить, видел ли кто-нибудь твоего отца после того, как они расстались. Есть среди вас такие? — обратился священник к собравшимся.
Ответом ему было молчание. Между тем народу на поляне прибавилось. Те, кто тщетно прочесывал дорогу, подошли, чтобы сообщить о своей неудаче, и узнали здесь ужасную правду. Кое-кто прибежал из поселка — прослышав о том, что пропал уважаемый человек, многие поспешили на помощь. Посланец отца Хью вернулся из часовни с братом Жеромом и братом Колумбанусом. Однако никто из них не видел в этот день Ризиарта. И не нашлось никого, кто бы сказал, что встречал Энгеларда.
— Его необходимо расспросить, — заявил приор, — и если его ответы нас не удовлетворят, он будет задержан и предстанет перед бейлифом. Из всего, что мы тут слышали, следует, что он, безусловно, имел причину убрать Ризиарта со своей дороги.
— Причину?! — вспыхнув, вскричала Сионед — так порой тлеющий костер выбрасывает сноп яркого пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61