Но к его огорчению, тот никак не отреагировал и на эту реплику. Дарлингтон лишь чуть заметно выгнул золотистую бровь и слегка поджал губы.
— У меня никогда не было знакомых среди пэров, — нервно продолжал говорить Тридлшэм. — Да и вообще среди столичной знати. За исключением, пожалуй, одного барона. Если, конечно, его можно причислить к знатному сословию. И еще я чрезвычайно горжусь знакомством с сэром Эйвери. Это очень сильный и храбрый человек. Как-то раз он даже дрался с самим Черным Джеком, используя в качестве оружия прогулочную трость.
В первый раз за время монолога сквайра в глазах Дарлингтона вспыхнул огонек заинтересованности.
— Это был тот самый разбойник?
— Тот самый.
— И он напал на сэра Эйвери?
— Напал.
Тридлшэм облегченно вздохнул, почувствовав наконец интерес виконта к своему рассказу, а значит — и к себе лично.
— Этот храбрый поступок, — уже гораздо бодрее продолжал он, — стоил доблестному рыцарю серебря — ных ПУГОВИЦ камзола, дорогой упряжи, новых часов и весьма увесистого кошелька. Позднее он рассказывал, что сразу узнал Черного Джека по рисунку, который видел на стене таверны. В нем также обещалось солидное денежное вознаграждение за поимку этого преступника. Одним словом, сэр Эйвери храбро вступил в бой с разбойником, будучи совершенно безоружным.
Дарлингтон удивленно скривил губы. Ему казалось, что в подобной ситуации почтенный рыцарь должен был поднять руки вверх и наложить в штаны от страха, а не биться на-1 смерть с противником, превосходящим его по всем статьям!
— Будьте очень осторожны, когда решите покинуть Бат! — предупредил виконта Тридлшэм. — Местные дороги далеко не безопасны.
Однако, внимательно изучая виконта, Тридлшэм понемногу менял свое мнение о нем. Причиной тому стали холодная безжалостность, написанная на лице Дарлингтона, и зловещий шрам через всю щеку.
— Этот негодяй должен быть повешен! — с раздражением заявил сэр Эйвери.
— Надеюсь, так и произойдет, как только его поймают, — заметил сквайр.
— Поймают? — переспросил почтенный рыцарь, по-собачьи склонив голову набок. — Черт побери, не понимаю, почему его до сих пор не поймали?
— Проблема состоит в том, — робко возразил Тридлшэм, — что на всей территории от Лондона до Корнуолла грабители стали присваивать себе его имя. Это сделало Черного Джека совершенно неуловимым. Отсюда и слухи, что за одну и ту же ночь этот разбойник будто бы ограбил несколько десятков экипажей на дорогах разных графств, порой даже не граничащих друг с другом.
— Всех их надо повесить! — грубовато откликнулся сэр Эйвери.
— В галерее минеральных вод одна молодая женщина заявила, будто совсем недавно ее экипаж тоже был ограблен Черным Джеком, — усталым голосом сказал Дарлингтон. — Если вас интересуют подробности, можете все узнать у нее самой. Кстати, она сказала, что застрелила того бандита из пистолета.
Оба мужчины недоверчиво посмотрели на виконта.
— У меня нет причин сомневаться, что ее действительно ограбили, — заметил Тридлшэм. — Но вовсе не обязательно, что налетчиком непременно был Черный Джек.
Сэр Эйвери открыл золотую табакерку с нюхательным табаком и протянул Джеку:
— Попробуйте, виконт Дарлингтон. Может быть, хватит с нас сказок о храбрости мужчин и женщин?
Джек нарочито медленно взял из табакерки щепотку и стал сосредоточенно набивать табаком нос. Это позволило ему не отвечать на вопрос рыцаря.
Джек посмотрел через весь зал, и его глаза вдруг превратились в две узкие щелки. Среди сидящих у окна девиц, одетых чуть ли не в одинаковые розовые платья, он увидел Сабрину Линдсей.
Дарлингтон не мог не признаться самому себе, что пришел сюда только ради нее.
На протяжении трех последних дней Джек намеренно держался подальше от Сабрины, чтобы заставить ее желать новой встречи. Ибо твердо решил непременно покорить эту мисс Линдсей. Начать же осаду Сабрины он намеревался именно сегодня.
Примерно полчаса Джек наблюдал за Сабриной из дальнего угла зала, уверенный, что она не подозревает о его присутствии. Он любовался ее улыбкой и манерой говорить, чуть округляя рот, оценивал изящный изгиб шеи, покатость плеч, гибкость талии. Следил за каждым жестом, поражаясь элегантности ее движений. В подобной же манере он планировал вести себя с Сабриной и в ближайшие дни: не подавать вида, что заметил ее, не сразу узнавать, когда они окажутся рядом или станут участниками какого-нибудь общего разговора… И вообще относиться к пей как к тени или силуэту, вырисовывающемуся на фоне окна… Не больше!
Чего он хотел добиться? Того, чтобы знать об этой девушке больше, чем она о нем.
Джек мучился, но все же вынужден был признать то, что еще недавно считал для себя совершенно невероятным. Лежа ночью в постели, он в душе призывал к себе… Сабрину Линдсей! Он думал о ней постоянно… Ежечасно… Ежеминутно.
Очень мало в его жизни было женщин, которых он не забывал сразу, как только получал от них желаемое. Еще меньше — тех, о которых Дарлингтон продолжал думать, когда их уже не было рядом.
Да, он жаждал мести! Мести за тот выстрел. Именно так!
Взгляд Джека становился теплее, когда он переводил его с Сабрины на Шарлотту Лавлейс. Блистательная в своем бледно-розовом шелковом платье, светящемся и переливающемся на совершенной груди и плечах, она выглядела гораздо красивее и элегантнее всех присутствующих в зале женщин.
Дарлингтон думал и о том, что самодовольный муж Лотты просто не понимает, какое совершенство, стоящее любого состояния, ему досталось. Да, Джеку хотелось бы соблазнить эту женщину. Но все же он твердо решил пощадить ее, удержав от такой глупости, как любовная интрижка с ним. И дело было не в угрызениях совести, которые никогда особенно не мучили Дарлингтона. Тогда в галерее Шарлотта была для него неприкосновенной, ибо слишком напоминала единственную женщину, которую Джек всегда любил. Женщину, давшую ему жизнь…
Сабрина встала, намереваясь вместе с другими женщинами перейти в соседнюю комнату, где располагались карточные столы. Джек успел поймать ревнивый взгляд, увидев в нем реакцию девушки на его теплую встречу с Шарлоттой. Спустя несколько минут он убедился в правильности своей догадки, намеренно еще раз унизив Сабрину в присутствии графини. Ибо тут же получил в ответ полный бешенства взгляд фиалковых глаз, откровенно выражавший чувства их обладательницы.
Если бы Сабрина владела искусством флирта, то никогда бы так легко себя не выдала. Но хитрости обольщения были для нее внове. Дарлингтон же всеми этими премудростями владел в совершенстве и давно…
Левая рука Джека все еще болела чуть выше локтя, напоминая ему о главной цели преследования мисс Линдсей. Он был уверен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90