- Ну так убери все, - сказал солдат и пошел дальше. Вот шел он после
этого, близко ли, далеко ли, и пришел к вечеру в одну усадьбу, и тут
славный барский дом. А барин в этом доме не жил, а жил в другом - в хо-
рошем-то доме черти водились. Вот и стал солдат у мужиков спрашивать:
- Где барин живет?
А мужики и говорят:
- Да что тебе в нашем барине?
- Да ночевать бы надо попроситься!
- Ну, - говорят мужики, - только поди, так он уж отправит тебя чертям
на обед!
- Ничего, - говорит солдат, - и с чертями разделаться можно. А скажи-
те, где барин-то живет?
Мужики показали ему барский дом, и солдат пошел к нему и стал у него
ночевать проситься. Барин и говорит:
- Пустить-то я, пожалуй, и пущу, да только у меня там не тихо!
- Ничего, - говорит солдат. Вот барин и повел солдата в хороший дом,
а как привел, солдат махнул своей волшебной сумочкой и, когда явился мо-
лодец, велел приготовить стол на двух человек. Не успел барин повер-
нуться, а уж и явилось все. Барин, хоть и богат был, а такой закуски ни-
когда еще у него не бывало! Стали они закусывать, а барин и украл золо-
тую ложку. Кончили закуску, солдат махнул опять котомочкой и велел уб-
рать все, а молодец говорит:
- Я не могу убрать - не все на столе. Солдат посмотрел да и говорит:
- Ты, барин, для чего ложку взял?
- Я не брал, - говорит барин.
Солдат обыскал барина, отдал ложку лакею, а сам и начал благодарить
барина за ночлег, да так его изрядно помял, что барин со злости запер на
замок все двери.
Солдат запер все окна и двери из других покоев, закрестил их и стал
чертей дожидаться.
Около полуночи слышит, что кто-то у дверей пищит. Подождал еще солдат
немного, и вдруг набралось столько нечистой силы и подняли такой крик,
что хоть уши затыкай!
Один кричит:
- Напирай, напирай!
А другой кричит:
- Да куда напирать, коли крестов наставлено!.. Солдат слушал, слушал,
а у самого волосы дыбом встают, даром что не трусливого десятка был. На-
конец и закричал:
- Да что вам тут от меня надо, босоногие?
- Пусти! - кричат ему из-за двери черти.
- Да на что я вас пущу сюда?
- Да так, пусти!
Солдат посмотрел кругом и увидел в углу мешок с гирями, взял мешок,
вытряхнул гири да и говорит:
- А что, много ли вас, босоногих, войдет ко мне в мешок?
- Все войдем, - говорят ему из-за двери черти. Солдат наделал на меш-
ке крестов углем, притворил немного двери да и говорит:
- Ну-ка, я посмотрю, правду ли вы говорили, что все войдете?
Черти все до одного залезли в мешок, солдат завязал его, перекрестил,
взял двадцатифунтовую гирю да и давай по мешку бить. Бьет, бьет да и по-
щупает: мягко ли? Вот видит солдат, что наконец мягко стало, отворил ок-
но, развязал мешок да и вытряхнул чертей вон. Смотрит, а черти все изу-
родованы, и никто с места не двигается.
Вот солдат как крикнет:
- А вы что тут, босоногие, разлеглись? Другой бани, что ли, дожидае-
тесь, а?
Черти все кое-как разбежались, а солдат и кричит им вдогонку:
- Еще придете сюда, так я вам не то еще задам!
Наутро пришли мужики и отворили двери, а солдат пришел к барину и го-
ворит:
- Ну, барин, переходи теперь в тот дом и не бойся уж ничего, а мне за
труды надо на дорогу дать!
Барин дал ему сколько-то денег, и солдат пошел себе дальше.
Вот шел и шел он так долгонько, и до дому уже недалеко осталось, все-
го три дня ходьбы! Вдруг повстречалась с ним старуха, такая худая да
страшная, несет полную котомочку ножей, да пил, да разных топориков, а
косой подпирается. Загородила она ему дорогу, а солдат не стерпел этого,
выдернул тесак да и закричал:
- Что тебе надобно от меня, старая? Хочешь, тебе голову раскрою?
Смерть (это была она) и говорит:
- Я послана Господом взять у тебя душу!
Вздрогнуло солдатское сердце, упал он на колени да и говорит:
- Смилуйся, матушка смерть, дай мне сроку только три года; прослужил
я королю свою долгую солдатскую службу и теперь иду с родными пови-
даться.
- Нет, - говорит смерть, - не видаться тебе с родными и не дам я тебе
сроку три года.
- Дай хоть на три месяца.
- Не дам и на три недели.
- Дай хоть на три дня.
- Не дам тебе и на три минуты, - сказала смерть, махнула косой и умо-
рила солдата.
Вот очутился солдат на том свете да и пошел было в рай, да его туда
не пустили: недостоин, значит, был. Пошел солдат из раю да и попал в ад,
а тут прибежали к нему черти да и хотели было в огонь тащить, а солдат и
говорит:
- Вам что надо от меня? Ах вы, босоногие, или позабыли уж барскую ба-
ню, а?
Черти все побежали от него, а сатана и кричит:
- Вы куда, детки, побежали-то?
- Ой, батька, - говорят ему чертенята, - ведь солдат-то тот здесь!
Как услыхал это сатана, да и сам побежал в огонь. Вот солдат походил,
походил по аду - скучно ему стало; пошел в рай да и говорит Господу:
- Господи, куда ты меня пошлешь теперь? Раю я не заслужил, а в аду
все черти от меня убежали; ходил я, ходил по аду, скучно стало, да и по-
шел к тебе, дай мне службу какую-либо!
Господь и говорит:
- Поди, служба, выпроси у Михаила-архангела ружье и стой на часах у
райских дверей!
Пошел солдат к Михаилу-архангелу, выпросил у него ружье да и стал на
часы к райским дверям. Вот стоял он так, долго ли, коротко ли, и видит,
что идет смерть, и прямо в рай. Солдат загородил ей дорогу да и говорит:
- А тебе что надобно, старая? Пошла прочь! Господь без моего доклада
никого не примет!
Смерть и говорит:
- Я пришла к Господу спросить, каких на этот год велит людей морить.
Солдат и говорит:
- Давно бы так, а то лезешь не спросясь, а разве не знаешь, что и я
что-либо да значу здесь; на-ка ружье-то подержи, а я схожу спрошу.
Пришел служивый в рай, а Господь и говорит:
- Зачем ты, служба, пришел?
- Пришла смерть. Господи, и спрашивает: каких ты на следующий год ве-
лишь людей морить?
Господь и говорит:
- Пусть морит самых старых!
Пошел солдат назад да и думает "Самых старых велит Господь людей мо-
рить; а что, если у меня отец еще жив, ведь она его уморит, как и меня.
Так ведь, пожалуй, я и не повидаюсь больше. Нет, старая, ты не дала мне
вольготушки на три года, так поди-ка погрызи дубы!"
Пришел да и говорит смерти:
- Смерть, Господь велел тебе на этот раз не людей морить, а дубы
грызть, такие дубы, которых старее нет!
Пошла смерть старые дубы грызть, а солдат взял у нее ружье и стал
опять у райских дверей ходить. Прошел на белом свете год, смерть опять
пришла спросить, каких на этот год велит ей Господь людей морить.
Солдат отдал ей ружье, а сам и пошел к Господу спросить, каких на
этот год велит смерти людей морить. Господь велел морить самых матерых,
а солдат опять и думает:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115