Он подошел к ней и положил ей руки на плечи.
– Недостаточно хорошо. Слишком долго все это находится в подвешенном состоянии. Мне хочется чего-то конкретного, определенного. Я хочу… – он попытался отыскать верные слова, – я хочу, наконец, упорядочить свою жизнь, сделать ее такой, какой она должна быть.
– Конкретного, определенного? Как подарок ко дню рождения, в блестящей красивой обертке и с бантиком сверху?
– Если тебе так хочется. Но почему нет? Это и будет настоящим подарком. Мы отправимся к рабби с двумя свидетелями, выбирай сама, кого хочешь. – Мысль его работала четко, целенаправленно; он уже планировал, как все лучше устроить. – Только не Мег. Она сейчас у Тома в госпитале на Тихоокеанском побережье. Может, Лия с Биллом? В общем-то, мне все равно кого ты выберешь. А потом мы все это отпразднуем, устроим ланч или обед в каком-нибудь ресторанчике. Только мы вдвоем…
Смеясь, она прервала его:
– И ты не пригласишь свидетелей? Истинный джентльмен, каким тебя все считают? Ты подумал, как это будет выглядеть?
– Это будет выглядеть ужасно. Ты абсолютно права. Ладно, мы пообедаем вчетвером. А потом мы с тобой вернемся сюда и выставим всех за дверь, кроме Кейти.
– А Лу? – Она смеялась.
– Лу может тоже остаться. Ильза, я хочу этого! Она встала, обняла его и положила голову ему на плечо.
– О, мой дорогой, разумеется все будет так, как ты хочешь. Все…
Билл и Лия, к которым они обратились с просьбой быть свидетелями у них на свадьбе, пришли в настоящий восторг.
– Давно пора, – шепнула Лия на ухо Полу.
– Только никаких подарков, – сказала Ильза. – Я говорю абсолютно серьезно. В этой квартире столько фарфора, серебра и разных антикварных безделушек, чрезвычайно красивых, должна признать, что ими можно заполнить два магазина.
– Присоединяюсь, – поддакнул Пол.
– Хорошо, ловлю вас на слове, – ухмыльнулась Лия. – Но тогда за мной наряд для невесты, и если вы его не примете, то мы не придем. Вот так-то.
Итак, в назначенный день Ильза вышла из дома в самом, как она клялась, красивом костюме, какой ей когда-либо приходилось носить. Бледно-голубого шелка с отделкой из шелка цвета нефрита и такого же цвета нижней юбкой. В вырезе блузы сверкало золотое колье.
– Какое чудо! – воскликнула Лия, знавшая всех ювелиров от Тиффани и Ван Клифа на Пятьдесят седьмой улице до Гарри Уинсона и Картье на Пятой авеню, не считая множества других, не столь известных.
– Из Вены через Израиль, – только и сказал на это Пол.
Церемония была краткой и, как всегда, необычайно волнующей. После благословения рабби вся четверка на такси отправилась в ресторанчик «Таверна на лоне природы». Так решила Ильза, по словам которой, был «слишком прекрасный летний день, чтобы сидеть в помещении». Миновал полдень, а они все еще сидели и ели омаров, запивая их вином, к чему Лия, приятно всех удивив, добавила в качестве десерта испеченный ею свадебный пирог.
– Мы знаем друг друга уже много лет, – проговорила она; глядя с нежностью на Пола и Ильзу повлажневшими глазами, – и это один из лучших дней, какие у нас когда-либо были.
Ильза послала ей через стол воздушный поцелуй. Затем они все пошли пешком через парк к Пятой авеню и дому. По дорожкам на роликовых коньках катались дети, какой-то длинноволосый юнец играл на гитаре, и день был необычайно теплым и тихим. Ильза то и дело вытягивала перед собой руку, чтобы взглянуть на обручальное кольцо. Глядя на эту умиротворяющую картину и край неба, где голубой цвет незаметно переходил в нежно-зеленый, Пол почувствовал, что она навечно запечатлелась у него в мозгу; никогда он не был так счастлив. И он сказал это вслух:
– Я никогда не был так счастлив.
21
Эта идея пришла к Полу в голову после того, как они вместе с Ильзой навестили Мег. Здесь, как и в кабинете Тео, атмосфера резко изменилась. Причиной была война. Мег была в полном отчаянии из-за изуродованного лица Тома, и к этому чувству примешивались стыд и гнев на Тима.
– Никогда не думала, да и как я могла такое даже предположить, – повторяла она вновь и вновь, – что мой сын будет в списке лиц, разыскиваемых ФБР! Как я рада, что мои родители не дожили до этого часа!
– Всегда мы возвращаемся к нашим родителям, – проговорил Пол со вздохом, когда они ехали назад. – Гордость соединяет семью воедино, а когда этого нет, семья рушится.
Ильза задумчиво заметила:
– Тим – настоящий пророк, хотя и не похож на заросшего волосами пустынника с безумными глазами. Такие люди несут или добро, или разрушение.
Пол позволил ей и дальше размышлять вслух, едва вслушиваясь в высказываемые ею предположения. Весь этот день он был обращен мыслями в себя – настроение, по его мнению, совершенно ему не свойственное, хотя Ильза и уверяла его не раз в обратном, говоря, что в этом он ошибается, что только его воспитание и привычка заставляют его держать свои эмоции глубоко внутри, спрятанными от всех. Во всяком случае, в этот день все его чувства необычайно обострились. Запахи казались сильнее, звуки громче и краски ярче. Он словно весь дрожал внутри.
Но в этот вечер он ничего не сказал. И только утром на следующий день, после завтрака, он сделал свое заявление. Какое-то время он задумчиво наблюдал за Ильзой, расчесывающей перед туалетным столиком волосы, машинально следя за сверканием, в такт движениям руки с расческой, бриллиантового обручального кольца, затем неожиданно сказал:
– Я хочу попытаться найти сына Айрис. Расческа, стукнувшись о край столика, упала на пол.
– Пол! Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? Ее тон, предвещавший в следующую минуту целый град возражений – он понимал, что все они будут разумны – лишь укрепил его решимость. Он твердо ответил:
– Именно то, что сказал.
– О Господи! – вскричала она. – Но это же полнейшее безумие! Ты что, не понимаешь этого? Я могу привести тебе сотни доводов, почему…
Он поднял руку, не дав ей договорить.
– Я знаю все, что ты мне скажешь. Это не мое дело. Это все равно, что иск иголку в стоге сена… Ты права, это, конечно, безумие. И все же я собираюсь попытаться это сделать.
Тон Ильзы изменился, она заговорила с ним как с непослушным ребенком:
– Ты ведь уже не молод. Ты не можешь позволить себе подобные нагрузки, гоняясь за ним по всей стране. Я знаю, каким ты становишься, когда в голову тебе приходит какая-нибудь идея.
– Я же не собираюсь прыгать с парашютом или участвовать в забеге на двадцать миль.
– Ты все время меня прерываешь! Я хочу сказать только то, что эмоциональное возбуждение, которое тебя всегда охватывает, когда ты берешься за какое-то дело, может принести вред не меньший, а больший, чем забег на двадцать миль. О, Пол! – В голосе ее зазвучало откровенное отчаяние. – Может, ты мне расскажешь, где ты собираешься его искать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113