– Так, пожалуй.
Скорее всего, она живет в одном из этих новых домов с садиками за рекой, подумал он. Квартирка небольшая, ест на кухне, и у нее всегда приготовлено что-нибудь вкусное. В гостиной удобные кресла, хороший проигрыватель и покой – никаких детей, никаких волнений. Жизнь человека одинокого, не имеющего ни перед кем никаких обязательств. А у него – рыдающая жена, сын-бунтарь и бесконечные счета. И при этом утром нужно быть хорошо отдохнувшим, спокойным и собранным, иначе как он сможет войти в операционную и взять в руки скальпель. Покой. Как же это здорово – покой!
У Штерна вдруг свело шею от боли. Он потянулся рукой к больному месту, намереваясь помассировать его, прогнать боль. Девушка наблюдала за ним.
– Вы выглядите» вконец измотанным. Нервы, да? Смущенный тем, что обнаружил перед ней слабость, он опустил руку.
– Ничего страшного. Так, мышечный спазм. В нашей профессии такое случается время от времени.
– Хотите, я помогу вам? Я хорошая массажистка. Правда. Я все-таки медсестра. Только пиджак снимите, не могу же я вас массировать через пиджак. Теперь расстегните воротник и откиньтесь в кресле.
Пальцы у нее были умелыми и сильными. Он сразу же испытал огромное облегчение, словно она развязывала нервные узлы, посылавшие болевые сигналы в плечевые мышцы и вниз вдоль позвоночника. Он слегка застонал от удовольствия.
– О, спасибо. Это здорово. В самом деле здорово.
– Если вы ляжете лицом вниз, будет еще лучше.
Он перехватил ее взгляд: она смотрела через приоткрытую дверь на большой кожаный диван в задней комнате, служившей ему библиотекой; там же он хранил все свои записи. Несколько коротких мгновений с Тео происходило нечто странное. Ему казалось, что он со стороны наблюдает за всем этим. Его мозг словно разделился на две части, функционирующие независимо одна от другой: одна часть, зная, что сейчас произойдет, воспринимала это как должное, в другой билась мысль, что этого ни в коем случае нельзя допустить. Затем все пошло по извечному сценарию. Тео встал, подошел к дивану и лег лицом вниз.
Девушка стала нарочито медленно раздеваться, доведя его почти до исступления. Сначала он увидел прямую гладкую спину, покрытую золотистым загаром, с тоненькой белой полоской от бикини, потом округлые бедра, безупречной формы груди и плоский упругий живот.
Он повернулся на бок, освобождая для нее место, и она, теперь уже торопливо, легла рядом и прижалась к нему всем телом. Они с какой-то лихорадочной жадностью и поспешностью набросились друг на друга. Не было ни ласк, ни нежных слов, лишь грубая откровенная похоть, и все кончилось слишком быстро.
– Ты был великолепен, – улыбнувшись, сказала она.
Он пробормотал что-то неразборчивое.
Говорят, что после сексуальной близости мужчина всегда испытывает смутную печаль, но это неверно. Бывает, что, израсходовав свою страсть, ты чувствуешь сладкое умиротворение. Сейчас этого не было. Он посмотрел ей в лицо: глаза, лишенные глубины, механическая улыбка. В конце концов, они ничего не значили друг для друга.
Он встал, привел в порядок одежду и стал ждать, скрывая нетерпение и какое-то уныние, пока она тоже оденется и подкрасит губы своей персикового цвета помадой.
Глядя на него в зеркальце, она объяснила:
– Я иду домой, но кто знает, вдруг встретишь кого-нибудь по дороге. С ненакрашенными губами я чувствую себя голой.
Она мне даже не нравится, подумал Тео и вздрогнул: кто-то застучал в дверь. Элис застыла с расческой в руке.
– Что за черт… – начала она.
– Тише, пожалуйста.
Стук, настолько громкий, что его можно было услышать и через три комнаты, не прекращался. На лице Элис появилось испуганное выражение.
– Кто это может быть, как ты думаешь?
– Не знаю.
Неужели Айрис приехала сюда среди ночи? Нет, невозможно, решил он. Она бы не поехала одна так поздно. Дожидалась бы, пока он вернется, чтобы высказать то, что не успела до его отъезда. Нет, это не Айрис. Наконец стук прекратился. Прошло пять минут, десять. Все было тихо. Тео вздохнул с облегчением.
– Какая-то ошибка. Это не грабитель, тот бы не стал стучаться. Может, кому-то срочно понадобилась медицинская помощь. Увидели свет в окне и решили попытать счастья. Пойдем. – И добавил, увидев, что она колеблется: – Я выйду первым, посмотрю что к чему. Если все спокойно, я тебя позову.
На стоянке он увидел лишь две машины – Элис и свою собственную, стоявшие у самого входа. Вернувшись в кабинет, он выключил свет и повел Элис по коридору, повторяя про себя, что отныне ни за что не будет приезжать в клинику по ночам. Можно попасть в очень неприятную ситуацию. Он испытывал гнев и стыд, удивляясь происшедшей в нем перемене: в былые времена он сразу же выбросил бы подобный эпизод из головы, словно его и не было.
Он подождал, пока Элис открыла машину и уже собирался пожелать ей спокойной ночи, когда она обернулась и, обняв его за шею, поцеловала долгим поцелуем.
– Ты чудесный, и все было изумительно, – прошептала она.
И тут их ослепил свет фар – какая-то машина, появившаяся неизвестно откуда, пронеслась мимо и, завернув за угол, исчезла.
– Вот это нервы! – вскрикнула Элис. – Ну, счастливо. Увидимся.
– Обязательно. Спокойной ночи.
Ни за что, подумал он про себя, если я замечу тебя первым. Его недовольство собой усилилось. Какого черта он позволил себе такое?!
После того как дверь за Тео захлопнулась, Айрис долго плакала. Но в конце концов она преисполнилась отвращения к самой себе. Что за жалкое зрелище она являет, сидя скрючившись в кресле с поджатыми ногами и скомканным мокрым носовым платком в руке. Она встала, умылась холодной водой, подкрасилась, причесалась и мысленно подвела итог случившемуся вечером.
Оба они были вне себя и начали ссориться как раз в тот момент, когда им следовало поддерживать друг друга. Сейчас она упрекала себя за то, что потеряла над собой контроль. Если подумать, может, Тео и прав. Он ведь любит Стива ничуть не меньше, чем она. Одиннадцать, а он еще не вернулся. А через несколько часов ему предстоит заниматься делом, требующим собранности и внимания. Да, подвергать нервы мужчины таким колоссальным нагрузкам – слишком жестоко. У нее возникла непреодолимая потребность сказать ему о своей любви, уверить в том, что они всегда будут вместе и ни Стив, ни кто другой не разъединит их.
Она начала набирать номер клиники, но положила трубку, подумав, что в такой час Тео не будет снимать трубку. Он пошел туда, чтобы побыть одному. Она спустилась в гараж, завела машину и поехала в клинику, мысленно рисуя картину того, как подойдет к Тео и обнимет его.
На стоянке оказались две машины. Здание было темным, и лишь в окне кабинета Тео мерцал слабый свет. Должно быть, он работал в библиотеке и горела всего одна лампа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113