Потому что он сам их никогда не нарушал.
«Я должна сосредоточить все свое внимание на Анне. Со стороны должно казаться, будто я поглощена разговором с нею и не вижу никакого Джордана».
– Папа действительно соблюдал все заповеди, – сказала она, чувствуя, что Джордан разгадал ее маневр. Сейчас он явно над ней смеялся. Уголки его рта были слегка приподняты в издевательской усмешке.
– С тобой все в порядке? – В голосе Анны звучала неприкрытая тревога.
– Все отлично. Почему ты…
– Человек за тем столиком все время смотрит на тебя. Он что, тебя знает?
– Нет. Кажется, нет.
– Очень странно! Похоже, он все-таки тебя знает. И он с девушкой, так что он вряд ли собирается к тебе подойти.
Я остановился в «Уолдорфе». Почему бы вам не зайти и не выпить со мной чего-нибудь.
«О, мама, – взмолилась Айрис про себя, – может, ты перестанешь говорить и мы уйдем отсюда?»
– Айрис, ты красная, как помидор. Что происходит?
– Ничего. Я… здесь очень жарко. «Скажи «да», – продолжала она мысленно умолять мать, – и мы уйдем… Но нам ведь придется пройти мимо его столика… и в последний момент я могу испугаться и сбежать».
Руки Айрис, лежащие на коленях, непроизвольно сжались в кулаки.
– Со мной все в порядке. Не смотри ты на меня с таким испугом.
Но Анна была напугана, чрезвычайно напугана, хотя голос ее и звучал ровно, когда она заговорила:
– Если ты только позволишь мне тебе помочь…
В эту минуту до нее донесся громкий язвительный смех, который на мгновение заглушил стоявший в зале шум, так что многие даже обернулись, ища глазами его источник. Это был смех Джордана, и Айрис поразило, как она могла об этом догадаться; ведь, по существу, она совершенно не знала этого человека. Шок, должно быть, отразился на ее лице, так как Анна утратила все свое спокойствие.
– Айрис! Это все тот человек, не отрицай! Ты его знаешь. Кто он такой? Ты должна мне сказать!
Это было невыносимо. Какой ужасный ланч. Сколько он может еще продолжаться? Час? Два часа?
– Я… не могу сейчас говорить, – с трудом выдавила она из себя. – Не могу, пока он здесь.
– Он уходит. Не смотри в ту сторону. Ему явно хочется» привлечь твое внимание. Возьми нож и отрежь цыпленка, даже если ты не можешь сейчас проглотить ни кусочка.
Мама разговаривала с ней как с ребенком. Хотя, нет, скорее как с человеком, попавшим в автокатастрофу, и нуждавшемся в помощи. Послушно Айрис склонилась над тарелкой, уголком глаза увидев, как исчезла за дверью, вслед за свитером, обтянутая темной тканью широкая спина Джордана. После этого она положила вилку и прижала обе ладони к горящим щекам.
Мгновение помолчав, Анна спокойно произнесла:
– Я беру свои слова обратно. Ты совсем не обязана мне что-либо рассказывать, если тебе не хочется.
Слова матери, свидетельствующие о ее всегдашней тактичности и доброте, оказали на Айрис прямо противоположное действие, вызвав в ней неодолимое желание тут же все рассказать.
И она начала застенчиво:
– Я встретила его однажды в салоне «У Леа». Я пришла туда купить платье для торжественного обеда, на котором собирались объявить… – в этом месте голос ее на мгновение прервался. – Я ужасно сердилась на Тео. Это было после нашей ссоры из-за Стива и до того, как я захлопнула эту злосчастную дверцу. – Она снова остановилась и вынуждена была прикрыть глаза, чтобы прогнать невольно подступившие к ним слезы.
– Я вижу, тебе тяжело говорить, – подала голос Анна. – Может, мы отложим на время этот разговор?
– Нет, я хочу все рассказать, – и она могла бы добавить: мне это необходимо. Встретив внимательный взгляд Анны, она выпрямилась и твердым голосом продолжила свою исповедь: – Мы вместе вышли из магазина и пошли по улице. Как оказалось, нам было в одну сторону. Он пригласил меня к себе выпить. Он живет в «Уолдорф Тауэрс».
– И ты пошла к нему? – спросила Анна ровным голосом.
– Не тогда. Ему приходилось бывать во многих местах, и он показался мне таким умным, интересным, вежливым… Затем, через несколько дней после той встречи я поднялась к нему наверх. Не знаю, сознавала ли я тогда, что делаю. По существу… Хотя, думаю, что да… Конечно, да.
Айрис внутренне содрогнулась. Тогда в течение нескольких минут она испытывала к нему откровенное желание.
– Но ничего не произошло, так как я не смогла этого сделать. Он страшно рассердился, и я убежала. Это было ужасно. Поэтому-то ему и хотелось сейчас надо мной поиздеваться.
– Кто он?
– Его имя тебе ничего не скажет. Он, судя по всему, невероятно богат. Могущественный человек, в этом я не сомневаюсь.
– Да, – проговорила задумчиво Анна, – он производит такое впечатление. Он также красив, правда, какой-то холодной красотой.
– Мне он тоже вначале показался красивым, но потом он стал мне просто омерзителен, и я пришла в настоящий ужас.
– Скорее, ты пришла в ужас не от него, а от того, что ты собиралась сделать.
– Да, ты, наверное, права.
Элегантная, с изысканными манерами дама в сером шерстяном платье, украшенном изумительным кружевным воротником, дама, принадлежащая другому поколению, другому миру… что она могла знать о таких вещах? Она ведь никогда не «собиралась сделать» что-либо подобное…
Айрис глубоко вздохнула; признание принесло облегчение, сняв с души неимоверную тяжесть.
– Мы столь многого не понимаем в себе самих, – заметила она вслух, – и, наверное, никогда не поймем.
– Не думай об этом. Маловероятно, что ты когда-нибудь еще встретишься с этим человеком. А если такое и произойдет… Анна пожала плечами, дав понять, что воспринимает подобную встречу, как нечто совершенно несущественное.
– Я знаю. С этим теперь покончено. Хорошо, что я тебе все рассказала. – Айрис вновь взяла вилку и принялась за еду, которая вдруг показалась ей невероятно аппетитной. – И я рада, что все так вышло. Только представь – всю жизнь таить в себе подобный секрет! Это же камень на сердце, медленно убивающий яд внутри тебя!
– Да-да, ты, разумеется, права. – Мгновение лицо Анны выглядело задумчивым, даже печальным. Затем оно просветлело. – А теперь – шампанское! – И коснувшись слегка своим бокалом бокала Айрис, она с чувством произнесла: – Все хорошо, что хорошо кончается! С днем рождения тебя, дорогая!
Айрис закончила записи, которые готовила к сегодняшней встрече с родителями, и откинулась на спинку английской скамейки. В теплых лучах заходящего солнца, освещавших маленький дворик, ярко пылали посаженные Анной рододендроны, за которыми она все еще приходила время от времени ухаживать. Дворик казался теперь уютным и каким-то даже родным; Айрис давно уже не испытывала к нему чувств, которые он вызвал у нее в тот черный день, два года назад, когда они сюда переехали.
Здесь, мелькнула у нее мысль, ты не чувствуешь себя отрезанным от других, как там, где мы жили прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
«Я должна сосредоточить все свое внимание на Анне. Со стороны должно казаться, будто я поглощена разговором с нею и не вижу никакого Джордана».
– Папа действительно соблюдал все заповеди, – сказала она, чувствуя, что Джордан разгадал ее маневр. Сейчас он явно над ней смеялся. Уголки его рта были слегка приподняты в издевательской усмешке.
– С тобой все в порядке? – В голосе Анны звучала неприкрытая тревога.
– Все отлично. Почему ты…
– Человек за тем столиком все время смотрит на тебя. Он что, тебя знает?
– Нет. Кажется, нет.
– Очень странно! Похоже, он все-таки тебя знает. И он с девушкой, так что он вряд ли собирается к тебе подойти.
Я остановился в «Уолдорфе». Почему бы вам не зайти и не выпить со мной чего-нибудь.
«О, мама, – взмолилась Айрис про себя, – может, ты перестанешь говорить и мы уйдем отсюда?»
– Айрис, ты красная, как помидор. Что происходит?
– Ничего. Я… здесь очень жарко. «Скажи «да», – продолжала она мысленно умолять мать, – и мы уйдем… Но нам ведь придется пройти мимо его столика… и в последний момент я могу испугаться и сбежать».
Руки Айрис, лежащие на коленях, непроизвольно сжались в кулаки.
– Со мной все в порядке. Не смотри ты на меня с таким испугом.
Но Анна была напугана, чрезвычайно напугана, хотя голос ее и звучал ровно, когда она заговорила:
– Если ты только позволишь мне тебе помочь…
В эту минуту до нее донесся громкий язвительный смех, который на мгновение заглушил стоявший в зале шум, так что многие даже обернулись, ища глазами его источник. Это был смех Джордана, и Айрис поразило, как она могла об этом догадаться; ведь, по существу, она совершенно не знала этого человека. Шок, должно быть, отразился на ее лице, так как Анна утратила все свое спокойствие.
– Айрис! Это все тот человек, не отрицай! Ты его знаешь. Кто он такой? Ты должна мне сказать!
Это было невыносимо. Какой ужасный ланч. Сколько он может еще продолжаться? Час? Два часа?
– Я… не могу сейчас говорить, – с трудом выдавила она из себя. – Не могу, пока он здесь.
– Он уходит. Не смотри в ту сторону. Ему явно хочется» привлечь твое внимание. Возьми нож и отрежь цыпленка, даже если ты не можешь сейчас проглотить ни кусочка.
Мама разговаривала с ней как с ребенком. Хотя, нет, скорее как с человеком, попавшим в автокатастрофу, и нуждавшемся в помощи. Послушно Айрис склонилась над тарелкой, уголком глаза увидев, как исчезла за дверью, вслед за свитером, обтянутая темной тканью широкая спина Джордана. После этого она положила вилку и прижала обе ладони к горящим щекам.
Мгновение помолчав, Анна спокойно произнесла:
– Я беру свои слова обратно. Ты совсем не обязана мне что-либо рассказывать, если тебе не хочется.
Слова матери, свидетельствующие о ее всегдашней тактичности и доброте, оказали на Айрис прямо противоположное действие, вызвав в ней неодолимое желание тут же все рассказать.
И она начала застенчиво:
– Я встретила его однажды в салоне «У Леа». Я пришла туда купить платье для торжественного обеда, на котором собирались объявить… – в этом месте голос ее на мгновение прервался. – Я ужасно сердилась на Тео. Это было после нашей ссоры из-за Стива и до того, как я захлопнула эту злосчастную дверцу. – Она снова остановилась и вынуждена была прикрыть глаза, чтобы прогнать невольно подступившие к ним слезы.
– Я вижу, тебе тяжело говорить, – подала голос Анна. – Может, мы отложим на время этот разговор?
– Нет, я хочу все рассказать, – и она могла бы добавить: мне это необходимо. Встретив внимательный взгляд Анны, она выпрямилась и твердым голосом продолжила свою исповедь: – Мы вместе вышли из магазина и пошли по улице. Как оказалось, нам было в одну сторону. Он пригласил меня к себе выпить. Он живет в «Уолдорф Тауэрс».
– И ты пошла к нему? – спросила Анна ровным голосом.
– Не тогда. Ему приходилось бывать во многих местах, и он показался мне таким умным, интересным, вежливым… Затем, через несколько дней после той встречи я поднялась к нему наверх. Не знаю, сознавала ли я тогда, что делаю. По существу… Хотя, думаю, что да… Конечно, да.
Айрис внутренне содрогнулась. Тогда в течение нескольких минут она испытывала к нему откровенное желание.
– Но ничего не произошло, так как я не смогла этого сделать. Он страшно рассердился, и я убежала. Это было ужасно. Поэтому-то ему и хотелось сейчас надо мной поиздеваться.
– Кто он?
– Его имя тебе ничего не скажет. Он, судя по всему, невероятно богат. Могущественный человек, в этом я не сомневаюсь.
– Да, – проговорила задумчиво Анна, – он производит такое впечатление. Он также красив, правда, какой-то холодной красотой.
– Мне он тоже вначале показался красивым, но потом он стал мне просто омерзителен, и я пришла в настоящий ужас.
– Скорее, ты пришла в ужас не от него, а от того, что ты собиралась сделать.
– Да, ты, наверное, права.
Элегантная, с изысканными манерами дама в сером шерстяном платье, украшенном изумительным кружевным воротником, дама, принадлежащая другому поколению, другому миру… что она могла знать о таких вещах? Она ведь никогда не «собиралась сделать» что-либо подобное…
Айрис глубоко вздохнула; признание принесло облегчение, сняв с души неимоверную тяжесть.
– Мы столь многого не понимаем в себе самих, – заметила она вслух, – и, наверное, никогда не поймем.
– Не думай об этом. Маловероятно, что ты когда-нибудь еще встретишься с этим человеком. А если такое и произойдет… Анна пожала плечами, дав понять, что воспринимает подобную встречу, как нечто совершенно несущественное.
– Я знаю. С этим теперь покончено. Хорошо, что я тебе все рассказала. – Айрис вновь взяла вилку и принялась за еду, которая вдруг показалась ей невероятно аппетитной. – И я рада, что все так вышло. Только представь – всю жизнь таить в себе подобный секрет! Это же камень на сердце, медленно убивающий яд внутри тебя!
– Да-да, ты, разумеется, права. – Мгновение лицо Анны выглядело задумчивым, даже печальным. Затем оно просветлело. – А теперь – шампанское! – И коснувшись слегка своим бокалом бокала Айрис, она с чувством произнесла: – Все хорошо, что хорошо кончается! С днем рождения тебя, дорогая!
Айрис закончила записи, которые готовила к сегодняшней встрече с родителями, и откинулась на спинку английской скамейки. В теплых лучах заходящего солнца, освещавших маленький дворик, ярко пылали посаженные Анной рододендроны, за которыми она все еще приходила время от времени ухаживать. Дворик казался теперь уютным и каким-то даже родным; Айрис давно уже не испытывала к нему чувств, которые он вызвал у нее в тот черный день, два года назад, когда они сюда переехали.
Здесь, мелькнула у нее мысль, ты не чувствуешь себя отрезанным от других, как там, где мы жили прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113