– Я все могу себе представить, – возразил он. – Я и сам специалист по таким вещам, – сказал он. – Ты разве не помнишь? Однако я, – добавил он, – не зовусь Анной Больдрани, и у меня нет такого отца.
Арриго остановился в трех шагах и, держа в руке ведро с крабами, смотрел на них в некотором замешательстве.
– Ты знаком с Арриго Валли? – спросила Анна.
– Я знаком немного с вашим отцом, – ответил Пациенца, кивнув ему головой.
– В таком случае я не хотел бы помешать вашей встрече в качестве его посредственной копии, – сказал Арриго, обретая прежнюю уверенность. – Пока вы разговариваете, я пойду сдам на кухню наш ежедневный улов.
– Он тебе нравится? – спросила Анна, уверенная, что услышит «да».
– Это вопрос щекотливый, малышка, – ответил уклончиво Пациенца. Очевидно, он не хотел усложнять своим личным мнением и без того трудную ситуацию.
Анна оперлась на деревянные перила с нахмуренным видом.
– Это он тебя прислал, так ведь? – Она имела в виду старика, которого представляла себе разъяренным.
Пациенца затянулся своей американской сигаретой и выдохнул дым вверх.
– Ты достаточно меня знаешь, чтобы поверить, что я желаю тебе только добра, – сказал он, уклоняясь от бесполезных предисловий. – Я хотел тебя видеть, но я бы ни за что не приехал на эту ужасную скалу, населенную какими-то дикими людьми, только ради того, чтобы наша встреча состоялась на несколько дней раньше. Взгляд Анны стал печальным.
– Благодарю за искренность, – проговорила она. Солнце палило вовсю, и, хотя океанский бриз немного смягчал жару, она все-таки чувствовалась.
Пациенца спустился по ступенькам гостиницы, ведя Анну за собой, и взял в джипе две плетеные соломенные шляпы. Одну он нахлобучил себе на голову, другую дал девушке.
– Прогуляемся немного, – предложил он. – Там и поболтаем.
Они направились к взлетной полосе Эспарго и казались со стороны полоумными: девушка в брюках и клетчатой рубашке и представительный синьор в безупречном двубортном костюме с крестьянской соломенной шляпой на голове.
– Чего старик хочет? – спросила Анна.
– Вернуть тебя домой. – Пациенца был спокоен, определенен, и было ясно, что без нее он не уедет отсюда.
– А ты выполняешь обязанности ищейки, которую пустили по следу, – фыркнула она и тут же пожалела, что у нее вырвались эти злые слова.
– Бываю иногда и ищейкой, – сказал он без смущения, взглянув на нее так же, как смотрел, когда она была маленькой девочкой и, расшалившись, теряла меру.
– Извини, я не хотела обидеть тебя, – пробормотала Анна.
Пациенца грустно кивнул.
– Я делаю много всяких вещей, – согласился он. – И совершенно не стыжусь этого. В данном конкретном случае я не худший из людей, хоть и не считаю себя образцом для подражания.
– Я не хотела обидеть тебя, – с искренним сожалением повторила Анна. – Я просто кретинка.
– Я должен привезти тебя домой, – сказал он, не слушая ее.
– Когда? – Она уже знала, что сопротивляться бесполезно, однако старалась выиграть время.
– Сейчас же. – Пациенца, когда он был при исполнении своих обязанностей, не говорил обычно лишних слов и не терял времени даром.
– Он заболел? – Анна сразу озаботилась об отце.
– Он в порядке. И мать тоже чувствует себя хорошо. Мы все в порядке. Но будем чувствовать себя еще лучше, когда вся эта история завершится.
Солнце и ветер обжигали Анне лицо, доставая даже под полями соломенной шляпы. Опьянение счастьем и морем исчезло. Краткий сезон любви был окончен, жизнь предъявляла свои права.
– Как он узнал?
– Думаю, что он сам тебе скажет, – ответил Пациенца.
– Он рассержен? – спросила она нарочито равнодушным тоном.
– Думаю, да, если я его еще знаю. – Они дошли до самой взлетной полосы, раскаленной палящим солнцем. Запах асфальта и бензина, который ощущался здесь, тоже напоминал о возвращении.
– Я бы хотела, чтобы это осталось тайной для всех. Даже для моего отца. – Она взглянула в сторону гостиницы в надежде увидеть Арриго.
– Ты прекрасно знаешь, что для Чезаре Больдрани секретов нет.
Зеленые глаза Анны сверкнули на солнце.
– Я люблю его! – крикнула она. – Я безумно люблю его, Миммо. – И снова, вся в слезах, она оказалась в объятиях этого человека, которого считала своим вторым отцом.
– Поплачь, тебе полегчает, – с грустью сказал он ей. – Но ты должна все же принять решение. Ты знаешь, что думает старик о таких вещах. У этого парня все о'кей, но он женат. Это было бы как манна небесная для охотников за скандалами: ПОДЕРЖАННЫЙ МУЖ ДЛЯ АННЫ БОЛЬДРАНИ. Его жена кричит, что она в отчаянии, угрожает местью. Для нее это шанс обелить себя, сделать во всем виноватым мужа, и она подает вашу историю с тонким коварством. Посмотри-ка. – Он протянул ей газетную вырезку, которую достал из кармана. – Это была фотография ее и Арриго, когда они целовались на пляже.
Анна провела рукой по лицу, и в глазах ее сверкнула старая ненависть.
– Старик это видел? – спросила она.
– И не только это. Он видел и слышал много других вещей. Теперь хочет увидеть и услышать тебя.
Анна всхлипнула и прильнула к груди Пациенцы.
– Хорошо, мы уедем, – сказала она.
– Ты хочешь перед отлетом увидеть его? – Он намекал на Арриго.
– Нет. Если он меня не поймет, значит, я в нем ошиблась. – Как могла она за несколько минут или даже часов передать все, что теснилось в ее душе, ту сумятицу мыслей и чувств, которые обуревали ее? Законы общества и коварство Сильвии разрушили ее мечту.
Личный самолет Чезаре Больдрани стоял недалеко от здания аэропорта. Командир и второй пилот были на борту.
– Тогда можем садиться, – сказал Пациенца.
– Ты знаешь, за одну ночь этот выжженный остров превращается в зеленый ковер, – сказала Анна, в то время как шум моторов разносился по летному полю.
– Что ты говоришь? – крикнул Пациенца, показывая на уши, когда они уже поднимались по трапу.
– Ничего, – ответила Анна. – Ничего важного.
И ветер Атлантики осушил последние две слезинки на ее печальном лице.
Арриго Валли сидел за тем же столом с теми же цветами и с теми же приборами, что все эти дни, но прежняя услужливость Маноло и Рибейры казалась нелепой и почти шутовской.
– Может, шампанского? – поколебавшись, спросил Маноло.
– А почему бы и нет? – Арриго был великолепен в своем показном равнодушии.
– Шампанское к завтраку, – с деланной веселостью провозгласил слуга, возвращаясь с бутылкой и ведерком.
– Бокал для синьоры, – приказал Арриго.
Синьоры на острове уже не было, она в это время летела к Риму, но португалец все равно поспешил принести бокал.
– Что еще, синьор?
– Ничего. – Арриго улыбнулся, и официант молча отошел. Он налил шампанское в оба бокала, посмотрел на бокал Анны, в котором играли веселые пузырьки, и одним духом опрокинул свой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123