Она заполняла бланки переводов, оставляя лишь место для суммы: ее обычно вписывал сам хозяин. Занимаясь этой работой, она обнаружила, что двадцать седьмого числа каждого месяца Чезаре Больдрани посылал деньги нескольким церквам и религиозным организациям, двум приютам для престарелых, нескольким больницам и сиротским домам. Были адреса и нескольких неизвестных ей людей. Одно имя в списке поразило ее: Мемора Ловати.
– Мемора. Какое странное имя, – заметила она, обращаясь к хозяйке.
– За этим именем стоит целая история, – ответила та. – Хочешь, я расскажу ее тебе.
И, слушая слабый, но ясный голос Джузеппины, она узнала эту историю о маленькой Меморе. Мария словно видела Чезаре Больдрани в 1914 году, еще молодым парнем, когда, расстроенный из-за увольнения с работы, он остановился в теплый летний вечер перед остерией Делла Ноче. Видела эту остерию с ее мраморными столиками под навесом из вьющихся растений и девочку с коротко подстриженными волосами и челкой, в одиночестве игравшую возле нее. Непонятно почему Чезаре рассказал ей о постигшей его беде, и в утешение девочка протянула ему свою куклу. «Ее зовут Джизелла, – сказала она. – Хочешь с ней поиграть?» Улыбнувшись, он сказал, что хочет, но ему нужно возвращаться домой. Тогда девочка убежала, даже не попрощавшись, ни с того ни с сего исчезла за красной выцветшей занавеской. Чезаре не обиделся. Наоборот, ему понравилось ее симпатичное личико с короткой челкой, ее темные испытующие глаза. Но только он зашагал было прочь, как почувствовал, что его тянут за рукав рубашки. То была Мемора, которая вернулась обратно. «Возьми», – сказала малышка, протягивая ему большой каравай ароматного хлеба. «Спасибо. Это хороший подарок», – ответил он. «Ешь. У меня его много», – сказала девочка, а у парня слезы навернулись на глаза. «Как тебя зовут?» – спросил он. «Мемора». – «А меня Чезаре, и я буду помнить о тебе всегда».
– Прошли годы, – продолжала рассказывать Джузеппина, – и Чезаре стал уже богатым человеком, когда к нему пришел однажды друг детства, который занялся торговлей вином – мы зовем его Риччо, – и сказал, что хозяин остерии Делла Ноче умер, и остались только жена и дочь. Вдвоем они не могут содержать остерию и продают ее за гроши. «Они продадут ее за ту цену, которую я назначу», – ответил Чезаре. Он тут же бросил все свои дела, сел вместе с Риччо в машину и поехал к Порта Тичинезе. В остерии он нашел Мемору, которая уже стала взрослой девицей, и они сразу узнали друг друга. Окинув взглядом дом и остерию, он назвал настоящую цену, и Риччо, хоть и делец по натуре, но человек порядочный, тут же согласился ее уплатить. С тех пор каждый месяц Чезаре посылает перевод Меморе, а девушка присылает ему к Рождеству пару вышитых ею платочков. Она не вышла замуж, а по-прежнему живет с матерью и зарабатывает на жизнь вышиванием.
– Он добрый, синьор Чезаре, – заметила Мария, взволнованная этим рассказом о Меморе. Ей тоже хотелось бы, чтобы в трудную минуту рядом оказался такой человек, как Чезаре Больдрани.
– Он добрый, – согласилась Джузеппина. – Но всегда ли он добр, один бог знает. Кому нужна его помощь, тот получит ее, кто сделал ему добро, тому он и платит добром. Но обид, к сожалению, он тоже не забывает. Пусть уж бог за это простит его.
Глава 8
– Адвокат Пациенца поехал в Неаполь жениться, – сообщил таинственно Амброджино. – Вы и вообразить себе не можете, кто его невеста, – осуждающе покачал он головой.
– Кто же она? – спросила Мария, притворяясь удивленной.
– Бедные мы, бедные! – встряла Чеккина, которая только этого и ждала. – Нет больше порядка на свете.
– Представьте себе, – прошептал Амброджино с видом заговорщика, – синьор Чезаре пошел к Кузи, самому знаменитому ювелиру в Милане, и заказал бриллиантовое колье для невесты. Подумать только!
– Горничная мадам Лемонье, – снова влезла Чеккина, – сказала, что ее хозяйка тоже едет в Неаполь. Говорят, что она заказывала цветы, которыми будет украшена церковь. А потом вы знаете, где они будут жить? В особняке адвоката на виа Безана.
В действительности этот особняк на виа Безана, памятник архитектуры девятнадцатого века, был собственностью Чезаре Больдрани. Он находился в двух шагах от здания суда и составлял часть того, что Больдрани предоставил своему адвокату, чтобы подчеркнуть его особое положение. Кроме того, Пациенца имел «Изотта-Фраскини», самый престижный и дорогой автомобиль, своего личного камердинера, свой постоянный столик в «Савини», ложу в Ла Скала и место на ипподроме – все те символы богатства и престижа, без которых сам Больдрани мог прекрасно обойтись.
Миммо Скалья было дозволено щедро пользоваться предоставляемой богатством властью, чтобы знать тайную и явную жизнь людей, которые имели деловые отношения с Больдрани. Он был его министром иностранных дел и главой его службы безопасности. Принимая у себя самых богатых финансистов, самых известных политиков и самых титулованных аристократов, встречаясь с ними на корте, на ипподроме, в Ла Скала, адвокат Доменико Скалья шаг за шагом собрал такие документы и сведения, которые способны были лишить покоя и сна многих из них.
– Синьор Чезаре тоже едет в Неаполь? – поинтересовалась Мария.
– Да что вы! – замахал руками Амброджино. – Никогда в жизни!
– Так он и поедет, – добавила Чеккина. – Держи карман шире.
– Это было бы чудом, – сказал старый слуга. – Синьор Чезаре в жизни своей никуда не ездил. Единственный раз он был около Удине, да и то, когда служил в армии.
– Что ты говоришь, – накинулась на него Чеккина. – Не помнишь разве, как пять лет назад он ездил в Сан-Ремо, провожая синьорину Джузеппину, когда у нее был первый сердечный приступ?
– И правда, – согласился Амброджино. – Доктор порекомендовал ей морской воздух, и синьор Чезаре отвез ее туда. Купил там изумительную виллу, но больше никогда на ней не бывал.
– Морской воздух, – вмешалась Чеккина, – очень помог тогда синьорине, воздух и морская вода. А теперь адвокат Пациенца ездит на виллу вместо него.
– Подумайте только, синьора Мария, – разгорячился Амброджино. – Этот Пациенца дошел до того, что летает даже на самолете. Вы представляете? – изобразил он птицу, машущую крыльями. – Да он просто сумасшедший.
– Если бы он был сумасшедшим, – опять вступила Чеккина, – его невеста не вышла бы за него.
– Но в конце-то концов, – потеряла терпение Мария. – Кто же она такая, эта его невеста?
– Вы не знаете? – изумилась Чеккина. – Кокотка… – едва слышно испуганным голосом шепнула она. И тут же закрыла лицо руками.
– Ну какая кокотка, – вмешался Амброджино. – Она просто актерка. Выходит вся разрисованная на сцену, а одета так, что стыдно смотреть. Жениться на такой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
– Мемора. Какое странное имя, – заметила она, обращаясь к хозяйке.
– За этим именем стоит целая история, – ответила та. – Хочешь, я расскажу ее тебе.
И, слушая слабый, но ясный голос Джузеппины, она узнала эту историю о маленькой Меморе. Мария словно видела Чезаре Больдрани в 1914 году, еще молодым парнем, когда, расстроенный из-за увольнения с работы, он остановился в теплый летний вечер перед остерией Делла Ноче. Видела эту остерию с ее мраморными столиками под навесом из вьющихся растений и девочку с коротко подстриженными волосами и челкой, в одиночестве игравшую возле нее. Непонятно почему Чезаре рассказал ей о постигшей его беде, и в утешение девочка протянула ему свою куклу. «Ее зовут Джизелла, – сказала она. – Хочешь с ней поиграть?» Улыбнувшись, он сказал, что хочет, но ему нужно возвращаться домой. Тогда девочка убежала, даже не попрощавшись, ни с того ни с сего исчезла за красной выцветшей занавеской. Чезаре не обиделся. Наоборот, ему понравилось ее симпатичное личико с короткой челкой, ее темные испытующие глаза. Но только он зашагал было прочь, как почувствовал, что его тянут за рукав рубашки. То была Мемора, которая вернулась обратно. «Возьми», – сказала малышка, протягивая ему большой каравай ароматного хлеба. «Спасибо. Это хороший подарок», – ответил он. «Ешь. У меня его много», – сказала девочка, а у парня слезы навернулись на глаза. «Как тебя зовут?» – спросил он. «Мемора». – «А меня Чезаре, и я буду помнить о тебе всегда».
– Прошли годы, – продолжала рассказывать Джузеппина, – и Чезаре стал уже богатым человеком, когда к нему пришел однажды друг детства, который занялся торговлей вином – мы зовем его Риччо, – и сказал, что хозяин остерии Делла Ноче умер, и остались только жена и дочь. Вдвоем они не могут содержать остерию и продают ее за гроши. «Они продадут ее за ту цену, которую я назначу», – ответил Чезаре. Он тут же бросил все свои дела, сел вместе с Риччо в машину и поехал к Порта Тичинезе. В остерии он нашел Мемору, которая уже стала взрослой девицей, и они сразу узнали друг друга. Окинув взглядом дом и остерию, он назвал настоящую цену, и Риччо, хоть и делец по натуре, но человек порядочный, тут же согласился ее уплатить. С тех пор каждый месяц Чезаре посылает перевод Меморе, а девушка присылает ему к Рождеству пару вышитых ею платочков. Она не вышла замуж, а по-прежнему живет с матерью и зарабатывает на жизнь вышиванием.
– Он добрый, синьор Чезаре, – заметила Мария, взволнованная этим рассказом о Меморе. Ей тоже хотелось бы, чтобы в трудную минуту рядом оказался такой человек, как Чезаре Больдрани.
– Он добрый, – согласилась Джузеппина. – Но всегда ли он добр, один бог знает. Кому нужна его помощь, тот получит ее, кто сделал ему добро, тому он и платит добром. Но обид, к сожалению, он тоже не забывает. Пусть уж бог за это простит его.
Глава 8
– Адвокат Пациенца поехал в Неаполь жениться, – сообщил таинственно Амброджино. – Вы и вообразить себе не можете, кто его невеста, – осуждающе покачал он головой.
– Кто же она? – спросила Мария, притворяясь удивленной.
– Бедные мы, бедные! – встряла Чеккина, которая только этого и ждала. – Нет больше порядка на свете.
– Представьте себе, – прошептал Амброджино с видом заговорщика, – синьор Чезаре пошел к Кузи, самому знаменитому ювелиру в Милане, и заказал бриллиантовое колье для невесты. Подумать только!
– Горничная мадам Лемонье, – снова влезла Чеккина, – сказала, что ее хозяйка тоже едет в Неаполь. Говорят, что она заказывала цветы, которыми будет украшена церковь. А потом вы знаете, где они будут жить? В особняке адвоката на виа Безана.
В действительности этот особняк на виа Безана, памятник архитектуры девятнадцатого века, был собственностью Чезаре Больдрани. Он находился в двух шагах от здания суда и составлял часть того, что Больдрани предоставил своему адвокату, чтобы подчеркнуть его особое положение. Кроме того, Пациенца имел «Изотта-Фраскини», самый престижный и дорогой автомобиль, своего личного камердинера, свой постоянный столик в «Савини», ложу в Ла Скала и место на ипподроме – все те символы богатства и престижа, без которых сам Больдрани мог прекрасно обойтись.
Миммо Скалья было дозволено щедро пользоваться предоставляемой богатством властью, чтобы знать тайную и явную жизнь людей, которые имели деловые отношения с Больдрани. Он был его министром иностранных дел и главой его службы безопасности. Принимая у себя самых богатых финансистов, самых известных политиков и самых титулованных аристократов, встречаясь с ними на корте, на ипподроме, в Ла Скала, адвокат Доменико Скалья шаг за шагом собрал такие документы и сведения, которые способны были лишить покоя и сна многих из них.
– Синьор Чезаре тоже едет в Неаполь? – поинтересовалась Мария.
– Да что вы! – замахал руками Амброджино. – Никогда в жизни!
– Так он и поедет, – добавила Чеккина. – Держи карман шире.
– Это было бы чудом, – сказал старый слуга. – Синьор Чезаре в жизни своей никуда не ездил. Единственный раз он был около Удине, да и то, когда служил в армии.
– Что ты говоришь, – накинулась на него Чеккина. – Не помнишь разве, как пять лет назад он ездил в Сан-Ремо, провожая синьорину Джузеппину, когда у нее был первый сердечный приступ?
– И правда, – согласился Амброджино. – Доктор порекомендовал ей морской воздух, и синьор Чезаре отвез ее туда. Купил там изумительную виллу, но больше никогда на ней не бывал.
– Морской воздух, – вмешалась Чеккина, – очень помог тогда синьорине, воздух и морская вода. А теперь адвокат Пациенца ездит на виллу вместо него.
– Подумайте только, синьора Мария, – разгорячился Амброджино. – Этот Пациенца дошел до того, что летает даже на самолете. Вы представляете? – изобразил он птицу, машущую крыльями. – Да он просто сумасшедший.
– Если бы он был сумасшедшим, – опять вступила Чеккина, – его невеста не вышла бы за него.
– Но в конце-то концов, – потеряла терпение Мария. – Кто же она такая, эта его невеста?
– Вы не знаете? – изумилась Чеккина. – Кокотка… – едва слышно испуганным голосом шепнула она. И тут же закрыла лицо руками.
– Ну какая кокотка, – вмешался Амброджино. – Она просто актерка. Выходит вся разрисованная на сцену, а одета так, что стыдно смотреть. Жениться на такой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123