– Я знаю, что вы всегда платили, но уже три месяца я позволяю вам жить в своем доме в долг.
Своей согбенной костлявой фигурой, локтями, упертыми в стол, Энрико Пессина походил на ворона: у него был длинный нос и маленькие черные глаза, в которых мерцали тусклые огоньки.
– Мы честные люди. – Эльвира прижала руки к груди, чтобы это звучало еще убедительней.
– Вот и отлично. Давайте, как честные люди, и разрешим этот вопрос.
Он разговаривал с матерью, а сам все время косился в сторону дочери, этой худышки с шелковистыми волосами и соблазнительным личиком. А когда та отводила глаза, жадно шарил своим прилипчивым взглядом по ее фигурке, отмечая нежные контуры расцветающей женственности.
– Через две недели мы погасим долг. Джузеппина скоро начнет работать. – Заметив неприятное внимание мужчины к Джузеппине, которая сидела неподвижно, с опущенными глазами, Эльвира стремилась побыстрее закончить разговор.
– Две недели – это долго. – Пессина сдвинул назад замусоленную шляпу и приоткрыл свои чувственные губы в улыбке, показывая ряд острых зубов.
– Но вы же богатый человек. Что вам стоит подождать еще немного?
Эльвира видела, как соседи ходят по двору, бросая любопытные взгляды в сторону кухни.
– Если бы это зависело от меня… – он сделал выразительный жест длинной костлявой рукой и встал.
На нем был черный костюм из бумазеи, засаленный, как и его фетровая шляпа, которую он носил и зимой, и летом.
– Я был бы рад пойти вам навстречу. Но один просит отсрочки, другой – в долг, деньги уходят, а долги остаются, – добавил он, не спуская глаз с Джузеппины.
– Сколько времени вы нам даете? – взмолилась женщина.
– Два дня, считая с сегодняшнего, – изрек он.
– А если мы и вправду не сможем?
– Тогда вмешается закон.
– Боже мой! Боже мой! – прошептала Эльвира, закрыв лицо руками.
Выселение – это означало не только быть выброшенными на улицу, но к тому же еще и позор.
– Я могу поработать на вас, – сказала Джузеппина, с трудом выдавливая из себя слова. – Я поработаю на вас, а вы засчитаете наш долг за квартиру.
От девичьего румянца, вспыхнувшего на ее лице, взгляд мужчины загорелся и кровь взволновалась.
– Ну что ж, – ответил он, ухмыляясь. – Посмотрим, посмотрим…
Эльвира вскинулась, как зверь, защищающий своего детеныша.
– Нет! Этого не будет! – воскликнула она таким резким голосом, что Джузеппина вздрогнула.
– Тогда выкладывайте деньги, – пожал плечами Пессина.
– Сделаем все возможное.
– Но постарайтесь сделать это за два дня. Если же передумаете относительно девушки… – И, оставив разговор незаконченным, он ушел, прикоснувшись рукой к своей засаленной шляпе.
Эльвира подошла к дочери и обняла, словно желая защитить.
– Но почему, мама? – спросила та.
– Потому что твои ноги не для таких дорожек, – ответила Эльвира.
Никто не знал ничего определенного про Энрико Пессину. Он жил один и не знался с друзьями и родственниками. Но ходили слухи, что он падок на женщин, особенно на молоденьких девушек. По вечерам, сидя на лавочке, старухи шептались о каких-то случаях, о матерях, которые сквозь пальцы смотрели на свидания своих дочек с Пессиной, после чего, по слухам, долг за квартиру он им прощал. Эльвира не слишком доверяла всем этим россказням и все же ни за что не решилась бы отпустить дочь к нему.
Пришел Чезаре, веселый и улыбающийся, словно выиграл в лотерею.
– Мама, – крикнул он, – я нашел работу.
Он подошел к ведру и жадно выпил кружку воды.
– Бог видит и бог провидит, – перекрестилась Эльвира.
– Я встретил синьора Пессину; он случайно не заходил сюда?
Парень уже уселся на свое место и с аппетитом жевал поленту с салом.
– Он приходил именно к нам.
Эльвира и Джузеппина начали наводить порядок в кухне.
– Из-за квартирной платы? – спросил Чезаре с набитым ртом.
– Мы задолжали ему за три месяца, – вздохнула мать.
– Еще две недели, и мы выплатим, – с оптимизмом сказал Чезаре.
– Он дал нам всего два дня.
Слова матери охладили его энтузиазм.
– Два дня? – Он положил ложку на почти пустую тарелку и уставился на мать.
– А если мы не заплатим, он выкинет нас вон. – Эльвира сопроводила свои слова выразительным жестом руки.
– Не может быть, – сказал он, отодвигая тарелку. – Куда же мы в таком случае пойдем?
Эльвира хотела ответить, что бог видит и бог провидит, но промолчала, вздохнув. Два дня – слишком мало даже для всемогущего, чтобы наверняка им помочь.
– Я сам схожу поговорить с ним, – сказал Чезаре решительно.
– Ты? – Мать удивилась, потому что считала его еще ребенком.
– Я. – Он был спокоен и решителен, опираясь руками о стол, и этой позой напоминал ей отца.
– По сути, ты теперь глава семьи, – задумчиво сказала Эльвира.
И в самом деле, после смерти отца парень очень повзрослел – в нем уже много было от настоящего мужчины.
– Когда ты пойдешь? – спросила она.
– Сейчас же, немедленно. – Чезаре поднялся и вышел.
Мать и дочь поглядели друг на друга, и обе почувствовали, что у них есть защитник. Эльвира заправила было керосиновую лампу, но решила не зажигать ее. Керосин, пожалуй, надо экономить.
Глава 6
– Проходи, садись.
Энрико Пессина сидел за столом под окном и ел из миски фасоль со свининой. Хозяин тоже жил в бараке, одном из двух, которыми владел. Он занимал в нем квартирку с отдельным входом, но маленькую и запущенную, как часто бывает у старых холостяков.
– Я не помешал? – Чезаре потерял часть своей уверенности и нервно теребил в руках шапку.
– Мешать ты мне не мешаешь, – сказал хозяин, продолжая жадно поглощать еду. – Мне редко случается есть в компании. Люди говорят, что я ем, как волк. Кому какое дело? Я ем три раза в день и ем то, что хочу. Они же… Хочешь, присоединяйся, – пригласил он парня за стол.
– Нет, синьор Пессина, спасибо. Я уже поел.
В другом случае Чезаре почувствовал бы, как у него слюнки потекли от такого лакомого блюда, но в этот момент язык присох к небу.
– Но не фасоль же со свининой, я думаю. Со двора доносились голоса и уличный шум.
– Поленту, – признался он.
– Когда-то я ее тоже немало поел. Бывает, и сейчас иной раз попробую, чтобы вспомнить прежние времена. – Он отложил ложку, налил большой стакан красного вина из запыленной бутылки, выпил большими глотками и прищелкнул языком. Потом вытер губы тыльной стороной руки и шумно рыгнул. – Ну, давай, возьми стакан там, над раковиной. Я угощаю – выпей со мной.
Парень послушно подошел к раковине и взял стакан, по краю которого ползали мухи.
– Спасибо, синьор Пессина, – сказал он, возвращаясь к столу, за которым ел хозяин.
Тот налил ему на донышко немного вина, посмотрел испытующе на парня, подумал и долил еще чуток.
– Садись и пей, – сказал он милостивым тоном. Чезаре сел и поднес стакан к губам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123