– Ни на минуту не сомневаюсь, – ответил полковник.
Раскаленный диск солнца уже садился, оттеняя яркость цветов и зелень деревьев.
– Конечно, нам хотелось бы знать, с кем мы будем сотрудничать, – сказал майор Эггер, подходя поближе к Розе.
Его гигантская фигура и профиль стервятника наводили на женщину страх. Ребенок в животе задвигался, будто испугался этого кошмара.
– Я не понимаю вас, – сказала Роза, переводя взгляд с одного немца на другого.
Ей казалось, что полковник в форме выглядит куда человечней майора в штатском.
– Ну, например, мы хотели бы знать, кто будет принимать участие в совместном проекте… – намекнул Эггер.
– Что знать?
– Все, – уточнил майор, располагаясь в кресле. – Все – жизнь, смерть и деяния, – неловко пошутил он.
Эггер вытащил из кармана кожаный портсигар и протянул его хозяйке дома.
– Нет, спасибо, – отказалась Роза и, увидев, что немец поднес ко рту сигарету, торопливо добавила: – Моему ребенку дым тоже не очень нравится.
– Понимаю, – ответил Эггер, убирая сигарету.
Дитмар фон Манштейн смотрел на своего соотечественника так, как принц мог бы смотреть на конюха. Не видя в упор. И это аристократическое высокомерие очень задевало майора. В присутствии надменного аристократишки и этой высокомерной дамы, обладавшей к тому же богатством, он чувствовал собственную ущербность. А ведь они оба были у него в руках; при желании он мог заставить их трепетать перед ним. В Италию Эггера направило центральное управление безопасности, включавшее в себя СС и гестапо, секретную полицию, контролировавшую как армию, так и гражданские учреждения.
Вошел Клементе, толкая перед собой столик с кофе и ликерами. За ним вприпрыжку вбежала Аличе. В руках она держала целлулоидную куклу с оторванной ручкой.
– Я разолью, – сказала Роза, поднимаясь с кресла.
– Прошу, синьора, – вмешался полковник, – позвольте заменить вас. Мне это доставит удовольствие.
По тону и по поведению чувствовалось, что Дитмар фон Манштейн прекрасно чувствовал себя в аристократических гостиных.
Клементе, убедившись, что немецкий офицер справляется с кофе, собрался уходить и знаком велел Аличе следовать за ним, но малышке хотелось остаться. Роза знала, что Аличе хочется посидеть с ней.
– Пусть останется, – сказала она Клементе. – Девочка не помешает.
Малышка устроилась у ног Розы и занялась очень важным делом: она пыталась привязать оторванную кукольную руку, которая должна была держаться на резиночке. Девочка очень любила веранду, обставленную бамбуковой мебелью. Ей нравилась эта комната, залитая солнцем даже в холодную погоду. Аличе обожала слушать разговоры взрослых, хотя ничего не понимала: слова пролетали мимо нее, словно стая птичек.
– Надеюсь, вы не будете возражать, чтобы мои доверенные лица собрали сведения о тех, кто будет участвовать в проекте «РЛ-79», – с улыбкой сказал майор Эггер.
Согласие Розы он считал само собой разумеющимся.
– Думаю, отношения между союзниками предполагают взаимное уважение и доверие, – сказала Роза, обращаясь к полковнику.
Она рассчитывала на поддержку фон Манштейна.
– Уважение и доверие не исключают сотрудничества, – осторожно высказался полковник.
– В любом случае я должна посоветоваться с братом.
– Но у вас достаточно власти, чтобы принять решение самой, – ухмыльнулся Эггер, ощерив два золотых зуба.
– Но этого требует элементарная вежливость, – заметила Роза.
– Будем считать, что этого действительно требует вежливость, – сказал эсэсовец.
– К тому же следует посоветоваться с итальянским генеральным штабом, – добавила Роза.
Эггеру это не понравилось. Он как раз хотел собрать сведения о генштабистах для своих секретных архивов.
– Мы еще вернемся к этому вопросу, – сказал он. – А пока подумайте. И я буду вам очень благодарен, если вы сохраните наш разговор в тайне.
Он помешал ложечкой в чашке и отпил глоток.
– Замечательно, обожаю итальянский кофе.
– К сожалению, кофе стал у нас редкостью, – вздохнула Роза. – Немногие могут себе его позволить.
– Ваши сыновья? – спросил майор, показывая на фото Джулио и Альберто, стоявшее на столике.
В его вопросе Розе послышалась угроза, но обстановку разрядило вмешательство Аличе.
– Получилось, получилось! – радостно воскликнула девочка.
Она трясла целлулоидной куклой; ей наконец-то удалось привязать сломанную ручку.
– Умница! – похвалила девочку Роза.
Полковник с явным облегчением воспринял конец разговора.
– А вот тебе приз, – сказал он, протягивая Аличе карамельку в блестящей обертке.
– Можно? – умоляюще спросила девочка Розу.
– Ну конечно!
Малышка взяла карамельку и вежливо поблагодарила.
– Какая хорошая девочка! – вмешался Эггер. – А как нас зовут?
– Аличе, Аличе Д'Урбино, синьор.
Эсэсовец насторожился.
– Это дочка моего лечащего врача, – сказала Роза. – И я к ней очень привязана. Аличе, иди ко мне!
Роза прижала к себе девочку, словно укрывая ее от страшной опасности.
Но Эггер запомнил фамилию девочки; он смотрел пристально, и глаза его стали еще красней.
– Д'Урбино, – повторил он, – фамилия по названию города. Многие еврейские фамилии восходят к названию города.
– Я об этом никогда не задумывалась, – заметила Роза.
Она так прижала к себе девочку, что та даже не могла взять в рот карамельку.
– Значит, ваш лечащий врач – еврей! – инквизиторским тоном заключил Эггер.
Полковник Дитмар фон Манштейн боялся, что такой разговор заведет не туда, но вмешаться не мог: его авторитет и его звание многое ему позволяли, но никто не имел права защищать евреев. Скажи он хоть что-нибудь, эсэсовец нашел бы способ доставить полковнику массу неприятностей. Манштейн промолчал, а Роза в своей стране, в собственном доме, в обществе представителей дружественной державы почувствовала себя перепуганной и растерянной.
– Мой лечащий врач – очень достойный человек, – храбро заявила она. – Прекрасный специалист. И мой друг.
Фриц Эггер встал, подошел к окну, не спрашивая разрешения, вынул сигарету и закурил. По комнате поплыл голубоватый дым.
– Синьора Летициа, – назидательным тоном начал он. – Германия сильна по многим причинам. Одна из них – мы сумели убрать с дороги евреев. Я поражен: здесь, в вашем доме, отпрыск этой жалкой расы!
Указующий перст майора был направлен прямо на Аличе. Девочка почувствовала опасность и прижалась к Розе.
Вдруг ярость эсэсовца сменилась улыбкой. Он подошел к Аличе и зажал ее щечку большим и указательным пальцем так сильно, что глаза девочки наполнились слезами.
– Оставьте ее, – велела Роза.
Эггер не соизволил ответить и продолжал смотреть на Аличе своими мышиными глазками.
Полковник фон Манштейн встал, поцеловал руку хозяйки и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107