– А знаешь, тут еще появились любители поглазеть, причем в интересах третьих лиц.
– Не может быть! – возмутилась Глория. – Ты, конечно, пошутил…
Она и думать не могла, что за ними кто-то подглядывает.
– Ничего страшного, – попытался успокоить ее Риккардо. – Как говорят политики, ситуация под контролем.
– Скажи мне правду! – потребовала встревоженная Глория.
– Вчера сюда пробрался фотограф.
– Это когда мы слышали шум там, в саду?
Риккардо утвердительно кивнул.
– Мои парни остановили его. Он как раз пытался поймать нас в объектив. Но ребята убедили репортера отдать им пленки.
Одну из лошадей перепугала стая чаек, неожиданно поднявшаяся в воздух. Конь подошел поближе к воде.
– На кого работал этот фотограф? – спросила Глория.
– На Консалво.
– Что было на пленке?
– Мой вертолет. Потом мы оба в сосновой роще. Наши поцелуи. Твои слезы.
Глория почувствовала себя обнаженной в окружении гнусных типов, роющихся в самом сокровенном.
– Думаешь, он хочет нас шантажировать? – спросил он.
– Нет, наверное, просто хочет получить доказательства, убедиться, что мы любим друг друга, – помрачнев, ответила Глория.
– Он всегда это знал. Ты никогда не скрывала своих чувств. А доказательств до недавнего времени не существовало, – сказал Риккардо.
– Что ты собираешься делать?
– Не знаю.
Теперь Риккардо винил себя за собственные сомнения и заблуждения, за то, что они с Глорией оказались сегодня в сложной ситуации.
– Нам не надо скрываться, – решительно произнес он. – Это единственное разумное решение, да и мы сами того хотим. Пусть лучше правду узнают от нас, а не от любопытных, подглядывающих в замочную скважину.
Слова Риккардо верно отражали ситуацию, но в них звучала какая-то щемящая нота. Глория почувствовала, что очарование этих дней рассеивается.
– Как же нам образумить Консалво? – спросила Глория.
У Риккардо глаза светились от счастья, и, как человек счастливый, он готов был простить любого. Тем более что в поведении Консалво была доля и его собственной вины. Сначала он навязал ему женщину, а потом отобрал ее. Он дал Консалво должность в семейной корпорации, а затем выставил его за дверь. Он использовал князя Брандолини по своему усмотрению, но теперь не решался трогать Консалво.
– Я попробую как-нибудь его урезонить, – пообещал Риккардо.
Глория не стала возражать, но не разделяла оптимизма Риккардо: безумие не признает резонов, сумасшествие несоединимо с логикой, как вода и масло.
– Как ты решишь, так и будет, – сказала она.
На горизонте показался парусник. Послеполуденное солнце нагревало песок, на котором они лежали, и ветер ласкал им волосы.
– Он действительно бывает невменяем, – осторожно заметил Риккардо, намекая на Консалво. – Подумай только, он мне наплел, будто бы Рауль в Лос-Анджелесе попал в тюрьму за наркотики. И якобы ты взялась вытащить его из этой неприятности…
Улыбка осветила лицо Глории.
– Консалво сказал тебе правду, – призналась она.
Риккардо сел на песке и вопросительно взглянул на Глорию.
– Что ты имеешь в виду?
– У Рауля действительно были неприятности, и я ему помогла. Но его вины тут нет никакой…
И Глория, ничего не скрывая, рассказала Риккардо всю историю.
– Можешь не волноваться. Все получилось очень удачно. Помогло вмешательство одного важного прелата, а он в прекрасных отношениях с моим братом Итало.
Риккардо вскочил, сердито засунул руки в карманы, вперил взгляд в горизонт и вдруг обрушился на Глорию с упреками:
– Зачем? Зачем ты это сделала?
Умиротворенное выражение на его лице сменилось гневом. Он побледнел. Теперь он вовсе не был настроен прощать.
– Тебе покажется странным, но я рассчитывала хоть на крошечку признательности, – повысив голос, произнесла Глория.
– Ты вмешиваешься в дела моего сына и даже не думаешь поставить в известность меня, – разбушевался Риккардо. – Поставила на ноги весь Ватикан, а я об этом ничего не знаю. Выволокла на всеобщее обозрение наши семейные проблемы, а я об этом ничего не знаю! И ты еще рассчитываешь на мою благодарность!
По волнам промчалась моторная лодка, оставляя пенистый белый след. Глория с сожалением вспомнила о том влюбленном мужчине, что обнимал ее несколько часов назад. Напрасно старалась она увидеть в искаженных чертах Риккардо прежнюю нежность. Она потеряла его в тот самый час, когда думала, что обрела любимого навсегда.
– По-моему, ты слишком торопишься с выводами, – сказала Глория.
Она еще пыталась склеить то, что он так неосторожно разбил.
– В нашей семье существуют определенные правила, – наставительным тоном произнес Риккардо. – А ты их не соблюдаешь.
Теперь они стояли друг против друга, как противники.
– Великий Риккардо Летициа высказался! – издевательски изрекла Глория. – Просвещенный монарх превратился в диктатора, каким был всегда. Железная рука, и даже без бархатной перчатки.
Риккардо настаивал:
– Когда речь идет о благополучии семьи, только одно лицо может принимать решения – я!
– Но какая разница? – недоумевала Глория, все еще надеясь, что Риккардо ее поймет. – Все получилось наилучшим образом.
– А это не имеет значения, – заявил Риккардо.
Прекрасное лицо Глории вспыхнуло гневом.
– Не имеет значения? – выкрикнула она. – Да я же вытащила из тюрьмы твоего сына!
– Согласен, ты действовала умело. Особенно ловко ты заняла мое место.
Обвиняя ее, Риккардо наконец-то раскрыл истинную причину своего гнева.
– Вот теперь я слышу слова хозяина, – заметила Глория и прикусила губу, чтобы не расплакаться.
Риккардо понял, что вышел за рамки дозволенного, и изменил тон:
– Ты признала свою ошибку – мне этого достаточно.
Но Глория не сдавалась.
– Я люблю тебя, – сказала она. – Ты для меня единственный мужчина на земле. Но льстить тебе я не буду. Я такой же член семьи, как и ты. Если кто-то обращается ко мне за помощью и я в состоянии ему помочь, не понимаю, почему я должна сначала спрашивать разрешения у тебя. Ты мне дорог, Риккардо Летициа, но не строй из себя Господа Бога. Я – твоя женщина, но рабыней твоей не стану никогда.
Ее глаза сверкнули неукротимой гордостью. Глория резко повернулась и пошла к лошадям. Поставив ногу в стремя, она легко взлетела в седло.
Риккардо почувствовал себя уязвленным. Он не хотел уступать, да и не должен был уступать.
– В семье есть только один глава, – сказал он, пытаясь образумить Глорию.
– Кое-кто готов признать меня главой, – уточнила Глория. – Это значит, что твое верховенство далеко не всем по душе. Но если уж ты так за него держишься, изволь подтверждать слова делами.
Риккардо тоже сел в седло. Он молча смотрел на Глорию, словно не узнавая ее.
– Что с тобой, девочка моя? – неожиданно ласково спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107