Он меня опять стал упрашивать вернуться домой. Я отказывалась. Я вызвала лифт и повернулась к нему. Кабина лифта находилась в движении. Виктор сказал следующее: "Я не буду жить без тебя и лучше умру. Вот здесь, рядом с тобой". Я при этом смотрела ему в лицо. Затем он сказал что-то вроде: "или так, или вот так". Мне кажется, что Виктор и не размахивался, я бы это заметила. Я увидела, что Виктор упал на спину у лифта на площадке... Я вытащила у него нож из груди и побежала в квартиру. Кричала, чтобы вызвали "скорую помощь". При этом я помню, что нож кухонный был у меня в руке, и я помню, что я его мыла... Затем друг сына побежал за "скорой". Виктор лежал и ничего не говорил. Он тяжело дышал... Когда врачи приехали, сказали, что он уже умер. Сын все кричал, что Виктора он мне не простит. Это, видимо, потому, что мы все его любили".
Через пять дней на дополнительном допросе Елена Шикина расскажет: "Виктор зашел в лифт и стоял, ещё раз повторив приглашение пойти с ним. Он стоял в лифте лицом ко мне. И только в этот момент я увидела нож, который Виктор держал двумя руками и прислонил к груди с левой стороны. Мне даже показалось, что он задрал свитер, но это не точно. Виктор согнулся, втыкая нож себе в грудь. Нож как-то тяжело втыкался, судя по гримасам лица. Виктор именно вдавливал нож себе в грудь..."
Таким образом, из показаний Елены Шикиной следует, что Виктор у неё на глазах покончил с собой ударом ножа в сердце.
Следствие допросило свидетелей: первого мужа Елены, их сына, его приятеля, одного из соседей по лестничной клетке - все.
Поскольку в заключении судмедэксперта говорится, что "локализация раны и направление раневого канала не противоречит возможности причинения повреждения собственно рукой потерпевшего", следует вывод: самоубийство. Тем более что к делу приобщена записка Силиванова, которая однозначно истолкована как прощальная.
Такая возможность и в самом деле имела место. Эксперты всегда говорят, что если рука могла дотянуться до места ранения, как бы нелепо и неудобно это ни было с точки зрения здравого смысла, - самоубийство возможно.
Но и только.
Заключение эксперта не является ответом на главный вопрос следствия: кто нанес смертельный удар? Оно лишь объясняет возможные варианты - решения же принимает следователь. И исходить он должен из всей совокупности обстоятельств.
* * *
Я не знаю, убили Виктора или он покончил с собой.
Допускаю, что покончил с собой.
Но это не доказано.
А для того чтобы выяснить, что же на самом деле случилось в тот роковой вечер, не надо было совершать подвиги, ехать в Швейцарию за документами, разыскивать свидетелей, охотиться за вещдоками или проводить дорогостоящие экспертизы. И всего-то надо было выполнить элементарные следственные действия. Все, а не парочку на выбор.
Разве трудно было допросить всех жителей подъезда?
Разве через полгода нужно было допрашивать врачей "скорой помощи"?
Откуда взялся нож? Скудные упоминания о нем на страницах дела нужно искать с большой лупой.
Время наступления смерти? Вроде бы в начале первого часа ночи. А может, и нет. Врачей-то не допрашивали.
После того как в вышестоящие инстанции посыпались жалобы от матери Силиванова, следователь поручил допросить Шикину при помощи детектора лжи. Результаты опроса, как говорится в справке о проведении исследования, носят вероятностный характер и не могут быть представлены в суд в качестве доказательства. Зато красиво. И с большого расстояния может сойти за кропотливую работу. Это могло пригодиться в театре, ещё лучше - в цирке.
Я убеждена, что львиная доля нерасследованных уголовных дел загублена в первую неделю после начала следствия благодаря глубокому равнодушию или глухой некомпетентности - что, вероятно, одно и то же - следователей, будь они хоть трижды важняками при ком угодно.
Следствие по делу о гибели Виктора Силиванова проведено так неряшливо, так безразлично к живым и мертвым, правым и виноватым, что даже если бы сотня людей присутствовала в тот вечер в доме Шикиных, все равно ответ прокуратуры не был бы равен ответу на вопрос, что случилось с Силивановым.
Когда следователь приходит домой и вешает в шкаф свой форменный китель, он становится сыном своей матери, мужем своей жены и отцом своих детей, и это самое главное. Только живой может понять живого и оплакать мертвого.
А то, что подписано пустым рукавом форменного кителя, - не в счет.
Нелюдь
Из обвинительного заключения: "15 декабря 1992 года утром Ряховский прибыл в лесной массив, расположенный между автобусной остановкой "Сосенки-2" на Калужском шоссе и деревней Летово. В поисках жертвы он в одиннадцатом часу выследил шедшую к указанной остановке М., 61 года, после чего с целью умышленного убийства с особой жестокостью на почве удовлетворения своих половых извращений начал её душить, нанес удар кулаком. Преодолевая сопротивление потерпевшей и повалив её на снег, Ряховский ударил её ногой в лицо... Когда М. не стала подавать внешних признаков жизни, Ряховский, убежденный в том, что она мертва, стал готовиться для совершения полового акта... Но в данный момент потерпевшая закричала. Испугавшись, что на крики могут появиться посторонние лица, а поэтому опасаясь разоблачения, Ряховский с места происшествия скрылся, то есть убить М. ему не представилось возможным по не зависящим от него причинам... О причастности к совершению этого преступления Ряховский впервые упомянул в своем заявлении на имя Генерального прокурора Российской Федерации 14 апреля 1993 года, где указывал, что в упомянутом месте им было совершено три нападения на женщин".
В биографии Сергея Ряховского эти нападения - как для французского дворянина поездка в Булонский лес - нечто приятное и малозапоминающееся. Уже очевидно, что Ряховский войдет в историю мировой криминалистики, чем он, кажется, даже гордится. Так вот, отметим сразу, что в его деле именно эти нападения, кажущиеся такими невинными ввиду запредельной жестокости и количества убитых, - именно эти нападения обращают на себя внимание.
С таких вот нападений и началась "осмысленная" деятельность Ряховского, и началась очень давно. Спустя неделю после взятия под стражу Ряховский напишет Генеральному прокурору России: "Я описываю Вам чистосердечно свои преступления. Начались они с 1982 года. У меня появилось неодолимое желание близости с женщиной. Я вначале не придал этому значения. Я совершил десять или более нападений на женщин в лесном массиве неподалеку от микрорайона Гольяново (Москва). Позднее я понял, что со мной происходит что-то странное, но остановиться уже не мог. 24 ноября 1982 года я был задержан работниками милиции, и в отношении меня было возбуждено уголовное дело по ст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Через пять дней на дополнительном допросе Елена Шикина расскажет: "Виктор зашел в лифт и стоял, ещё раз повторив приглашение пойти с ним. Он стоял в лифте лицом ко мне. И только в этот момент я увидела нож, который Виктор держал двумя руками и прислонил к груди с левой стороны. Мне даже показалось, что он задрал свитер, но это не точно. Виктор согнулся, втыкая нож себе в грудь. Нож как-то тяжело втыкался, судя по гримасам лица. Виктор именно вдавливал нож себе в грудь..."
Таким образом, из показаний Елены Шикиной следует, что Виктор у неё на глазах покончил с собой ударом ножа в сердце.
Следствие допросило свидетелей: первого мужа Елены, их сына, его приятеля, одного из соседей по лестничной клетке - все.
Поскольку в заключении судмедэксперта говорится, что "локализация раны и направление раневого канала не противоречит возможности причинения повреждения собственно рукой потерпевшего", следует вывод: самоубийство. Тем более что к делу приобщена записка Силиванова, которая однозначно истолкована как прощальная.
Такая возможность и в самом деле имела место. Эксперты всегда говорят, что если рука могла дотянуться до места ранения, как бы нелепо и неудобно это ни было с точки зрения здравого смысла, - самоубийство возможно.
Но и только.
Заключение эксперта не является ответом на главный вопрос следствия: кто нанес смертельный удар? Оно лишь объясняет возможные варианты - решения же принимает следователь. И исходить он должен из всей совокупности обстоятельств.
* * *
Я не знаю, убили Виктора или он покончил с собой.
Допускаю, что покончил с собой.
Но это не доказано.
А для того чтобы выяснить, что же на самом деле случилось в тот роковой вечер, не надо было совершать подвиги, ехать в Швейцарию за документами, разыскивать свидетелей, охотиться за вещдоками или проводить дорогостоящие экспертизы. И всего-то надо было выполнить элементарные следственные действия. Все, а не парочку на выбор.
Разве трудно было допросить всех жителей подъезда?
Разве через полгода нужно было допрашивать врачей "скорой помощи"?
Откуда взялся нож? Скудные упоминания о нем на страницах дела нужно искать с большой лупой.
Время наступления смерти? Вроде бы в начале первого часа ночи. А может, и нет. Врачей-то не допрашивали.
После того как в вышестоящие инстанции посыпались жалобы от матери Силиванова, следователь поручил допросить Шикину при помощи детектора лжи. Результаты опроса, как говорится в справке о проведении исследования, носят вероятностный характер и не могут быть представлены в суд в качестве доказательства. Зато красиво. И с большого расстояния может сойти за кропотливую работу. Это могло пригодиться в театре, ещё лучше - в цирке.
Я убеждена, что львиная доля нерасследованных уголовных дел загублена в первую неделю после начала следствия благодаря глубокому равнодушию или глухой некомпетентности - что, вероятно, одно и то же - следователей, будь они хоть трижды важняками при ком угодно.
Следствие по делу о гибели Виктора Силиванова проведено так неряшливо, так безразлично к живым и мертвым, правым и виноватым, что даже если бы сотня людей присутствовала в тот вечер в доме Шикиных, все равно ответ прокуратуры не был бы равен ответу на вопрос, что случилось с Силивановым.
Когда следователь приходит домой и вешает в шкаф свой форменный китель, он становится сыном своей матери, мужем своей жены и отцом своих детей, и это самое главное. Только живой может понять живого и оплакать мертвого.
А то, что подписано пустым рукавом форменного кителя, - не в счет.
Нелюдь
Из обвинительного заключения: "15 декабря 1992 года утром Ряховский прибыл в лесной массив, расположенный между автобусной остановкой "Сосенки-2" на Калужском шоссе и деревней Летово. В поисках жертвы он в одиннадцатом часу выследил шедшую к указанной остановке М., 61 года, после чего с целью умышленного убийства с особой жестокостью на почве удовлетворения своих половых извращений начал её душить, нанес удар кулаком. Преодолевая сопротивление потерпевшей и повалив её на снег, Ряховский ударил её ногой в лицо... Когда М. не стала подавать внешних признаков жизни, Ряховский, убежденный в том, что она мертва, стал готовиться для совершения полового акта... Но в данный момент потерпевшая закричала. Испугавшись, что на крики могут появиться посторонние лица, а поэтому опасаясь разоблачения, Ряховский с места происшествия скрылся, то есть убить М. ему не представилось возможным по не зависящим от него причинам... О причастности к совершению этого преступления Ряховский впервые упомянул в своем заявлении на имя Генерального прокурора Российской Федерации 14 апреля 1993 года, где указывал, что в упомянутом месте им было совершено три нападения на женщин".
В биографии Сергея Ряховского эти нападения - как для французского дворянина поездка в Булонский лес - нечто приятное и малозапоминающееся. Уже очевидно, что Ряховский войдет в историю мировой криминалистики, чем он, кажется, даже гордится. Так вот, отметим сразу, что в его деле именно эти нападения, кажущиеся такими невинными ввиду запредельной жестокости и количества убитых, - именно эти нападения обращают на себя внимание.
С таких вот нападений и началась "осмысленная" деятельность Ряховского, и началась очень давно. Спустя неделю после взятия под стражу Ряховский напишет Генеральному прокурору России: "Я описываю Вам чистосердечно свои преступления. Начались они с 1982 года. У меня появилось неодолимое желание близости с женщиной. Я вначале не придал этому значения. Я совершил десять или более нападений на женщин в лесном массиве неподалеку от микрорайона Гольяново (Москва). Позднее я понял, что со мной происходит что-то странное, но остановиться уже не мог. 24 ноября 1982 года я был задержан работниками милиции, и в отношении меня было возбуждено уголовное дело по ст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154