Познакомившись с дамами, чьи телефоны украшали записную книжку Герасимова, следствие без труда установило, что все дамы как на подбор работали в больших и всей стране известных магазинах: Пассаж, "Детский мир", ГУМ...
Беда в том, что все сведения, касающиеся отношений Полины и Герасимова, исходят от самого Герасимова. Других нет. И то, что он захотел или счел нужным рассказать, - это все, чем располагали следствие и суд.
Ведь и на след Герасимова вышли едва ли не случайно. Поговорили со всеми подругами и знакомыми. Долго искали какую-то Ольгу, ходили по домам, по больницам, где она, кажется, недавно лежала... Опросили всех, кого могли, в медучилище. И вдруг всплывает какой-то Володя. Кто такой? Где живет? Чем занимается?
Возвращается из-за границы Полинина подруга. Знаете Володю? Да, есть такой человек. Живет на той же улице, что и Полина, буквально через два дома. Второй этаж, вот этот подъезд. Познакомились, когда она гуляла с собакой.
А ведь, по сути дела, это чистая случайность. И если бы Полина вела себя так, как наказывал ей Герасимов (с его же слов!) - "никому не рассказывай обо мне, я работаю в Торговой палате, за границу езжу, там все строго", - очень может быть, сидел бы он сейчас в гостях у одной из своих торговых подруг, пил чай или ещё какой-нибудь благородный напиток (сам сказал в суде, что дряни не пьет, не из таких) и в ус не дул. Победителей не судят. Судят тех, кто недодумал, не все учел, неправильно рассчитал.
Это он позвонил Полине днем 9 марта. Он вызвал её, и она пошла на встречу.
Зачем?
Мы не знаем и не узнаем.
В качестве версии, "сервированной" все тем же Герасимовым, - ей нужен был торт для какого-то домашнего праздника. Герасимов пообещал помочь. Если я не ошибаюсь, они и в самом деле ездили в "Прагу", купили торт...
А потом?
Пришли к нему домой. Его мать подтвердила: да, пришли, видела.
На этом посторонние свидетельства, даже такие скудные, как показания его матери, заканчиваются уже раз и навсегда. В комнате они были вдвоем.
- Она, - заявил Герасимов, - обидела меня.
И чем же?
На стене в комнате, где они находились, висели фотографии его детей. От двух разных, неузаконенных союзов. И почему-то Полина сказала, что это не его дети. Не может быть, чтобы у него были такие дети. Разве он вообще в состоянии иметь детей? Да они на него и не похожи.
Чувствуете, какое изощренное издевательство? Какой же мужчина может его стерпеть?
И он её ударил. Легонько. Так, что она отлетела к стенке и ударилась головой об радиатор. Появилась кровь, которой так боялся бывший работник морга, спасатель Герасимов.
Она бросилась к двери со словами, что сообщит об ударе в милицию.
И он её остановил.
Слова я выбираю вслепую, на ощупь. Ведь до меня их тщательно отобрал Герасимов. Остановил - и что-то еще. Что-то такое жуткое, из-за чего она попробовала выпрыгнуть в окно. Окно она разбила, но больше ничего сделать уже не смогла.
Когда-то в молодости Герасимов покалечил руку, ему даже дали инвалидность. И он старался разработать эту руку, для чего держал в комнате гантели.
Представляете вы себе, что судьба уже покушалась на эту руку, чтобы он ничего не мог ею делать, - и, значит, судьба хотела эту руку отвести, да не отвела. Он схватил гантелю и ударил Полину по голове.
Пять раз.
Один раз бывает сгоряча. Но пять? Гантеля ведь тяжелая. Стало быть, продолжалось все это не мгновение. У него было время понять, что пора остановиться.
Три дня тело Полины пролежало в комнате.
Мать Герасимова во время убийства находилась в квартире. На следующий день она уехала к родственникам: "Я чувствовала, что произошло что-то нехорошее..." Но она ничего не видела и не слышала! И в комнату, где лежал труп, не заходила. У соседей тоже что-то стряслось со слухом. Или ещё с чем. Нет, они слышали крик - но они привыкли: у них в подъезде часто кричат...
Через три дня Герасимов расчленил труп и вывез части тела в разные районы Москвы и Московской области.
Съемочная группа Московского ТВ находилась в зале суда в день, когда оглашался приговор. Журналисты задавали убийце вопросы. Вы, может быть, слышали, как задушевно он ответил на вопрос, почему расчленил тело убитой им девушки:
- Машины у меня нет, значит, тело нужно было везти на такси. Зачем же я буду подвергать опасности таксиста, постороннего человека? У него же, наверное, есть семья, дети - я же понимаю. Пришлось самому...
Суд приговорил Герасимова к девяти годам лишения свободы. Статья 103 УК РСФСР, вмененная этому спасителю на водах и покровителю таксистов, за убийство без отягчающих обстоятельств предусматривает от 3 до 10 лет лишения свободы.
Отягчающих, по мнению суда, не было. Корыстных целей не имел, тяжких телесных повреждений при жизни не нанес. И расчленил не сразу...
Отец Полины из объяснений судьи понял, что если бы расчленил сразу это была бы особая жестокость. А через три дня - это уже что-то другое, и главное - не из области статьи 102, более суровой. Ну, то есть: когда человек все делает не спеша, всегда получается лучше.
Время от времени в нашей печати возгорается дискуссия о смертной казни: отменить или оставить. Войдем ли мы, отказавшись от нее, в цивилизованное сообщество или будем как Заир и Зимбабве.
Когда такая дискуссия возобновляется, я всегда вспоминаю, что сказал Джордж Оруэлл: "Удивительно, но до этого момента я никогда не осознавал, что значит умертвить здорового, в полном сознании человека. Когда я увидел, как заключенный шагнул в сторону, чтобы не ступить в лужу, я понял тайну, непростительную ошибку прерывания жизни в её расцвете. Этот человек не умирал, он был жив так же, как были живы все мы... Его глаза видели желтый гравий и серые стены, его мозг все ещё помнил, предвидел, размышлял - даже о том, чтобы не ступить в лужу. Он и мы были группой людей, шедших вместе, видевших, слышавших, чувствовавших, понимавших один и тот же мир, а через две минуты что-то внезапно оборвется и одного из нас не станет - одним умом, одним миром станет меньше".
А в самом ли деле люди, совершающие умышленное убийство, и все остальные люди - одна группа людей? Я пока что не получила никаких убедительных доказательств в пользу такого утверждения. Напротив, из года в год вникая в "бытовые" подробности умышленных убийств, я только утвердилась в мысли, что мир делится не на мужчин и женщин, не на гениев и простаков мир делится на тех, кто способен на это и - нет.
Родители убитой Полины Бакуменко, как и тысячи таких же вычеркнутых из жизни живых мертвецов, продолжают ходить на работу, пить и есть, смотреть телевизор. Они продолжают жить в той же квартире. Стол, за которым она сидела, книжка, которую она любила, улицы, по которым ходили вместе, - все остается, как было. И как дышать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Беда в том, что все сведения, касающиеся отношений Полины и Герасимова, исходят от самого Герасимова. Других нет. И то, что он захотел или счел нужным рассказать, - это все, чем располагали следствие и суд.
Ведь и на след Герасимова вышли едва ли не случайно. Поговорили со всеми подругами и знакомыми. Долго искали какую-то Ольгу, ходили по домам, по больницам, где она, кажется, недавно лежала... Опросили всех, кого могли, в медучилище. И вдруг всплывает какой-то Володя. Кто такой? Где живет? Чем занимается?
Возвращается из-за границы Полинина подруга. Знаете Володю? Да, есть такой человек. Живет на той же улице, что и Полина, буквально через два дома. Второй этаж, вот этот подъезд. Познакомились, когда она гуляла с собакой.
А ведь, по сути дела, это чистая случайность. И если бы Полина вела себя так, как наказывал ей Герасимов (с его же слов!) - "никому не рассказывай обо мне, я работаю в Торговой палате, за границу езжу, там все строго", - очень может быть, сидел бы он сейчас в гостях у одной из своих торговых подруг, пил чай или ещё какой-нибудь благородный напиток (сам сказал в суде, что дряни не пьет, не из таких) и в ус не дул. Победителей не судят. Судят тех, кто недодумал, не все учел, неправильно рассчитал.
Это он позвонил Полине днем 9 марта. Он вызвал её, и она пошла на встречу.
Зачем?
Мы не знаем и не узнаем.
В качестве версии, "сервированной" все тем же Герасимовым, - ей нужен был торт для какого-то домашнего праздника. Герасимов пообещал помочь. Если я не ошибаюсь, они и в самом деле ездили в "Прагу", купили торт...
А потом?
Пришли к нему домой. Его мать подтвердила: да, пришли, видела.
На этом посторонние свидетельства, даже такие скудные, как показания его матери, заканчиваются уже раз и навсегда. В комнате они были вдвоем.
- Она, - заявил Герасимов, - обидела меня.
И чем же?
На стене в комнате, где они находились, висели фотографии его детей. От двух разных, неузаконенных союзов. И почему-то Полина сказала, что это не его дети. Не может быть, чтобы у него были такие дети. Разве он вообще в состоянии иметь детей? Да они на него и не похожи.
Чувствуете, какое изощренное издевательство? Какой же мужчина может его стерпеть?
И он её ударил. Легонько. Так, что она отлетела к стенке и ударилась головой об радиатор. Появилась кровь, которой так боялся бывший работник морга, спасатель Герасимов.
Она бросилась к двери со словами, что сообщит об ударе в милицию.
И он её остановил.
Слова я выбираю вслепую, на ощупь. Ведь до меня их тщательно отобрал Герасимов. Остановил - и что-то еще. Что-то такое жуткое, из-за чего она попробовала выпрыгнуть в окно. Окно она разбила, но больше ничего сделать уже не смогла.
Когда-то в молодости Герасимов покалечил руку, ему даже дали инвалидность. И он старался разработать эту руку, для чего держал в комнате гантели.
Представляете вы себе, что судьба уже покушалась на эту руку, чтобы он ничего не мог ею делать, - и, значит, судьба хотела эту руку отвести, да не отвела. Он схватил гантелю и ударил Полину по голове.
Пять раз.
Один раз бывает сгоряча. Но пять? Гантеля ведь тяжелая. Стало быть, продолжалось все это не мгновение. У него было время понять, что пора остановиться.
Три дня тело Полины пролежало в комнате.
Мать Герасимова во время убийства находилась в квартире. На следующий день она уехала к родственникам: "Я чувствовала, что произошло что-то нехорошее..." Но она ничего не видела и не слышала! И в комнату, где лежал труп, не заходила. У соседей тоже что-то стряслось со слухом. Или ещё с чем. Нет, они слышали крик - но они привыкли: у них в подъезде часто кричат...
Через три дня Герасимов расчленил труп и вывез части тела в разные районы Москвы и Московской области.
Съемочная группа Московского ТВ находилась в зале суда в день, когда оглашался приговор. Журналисты задавали убийце вопросы. Вы, может быть, слышали, как задушевно он ответил на вопрос, почему расчленил тело убитой им девушки:
- Машины у меня нет, значит, тело нужно было везти на такси. Зачем же я буду подвергать опасности таксиста, постороннего человека? У него же, наверное, есть семья, дети - я же понимаю. Пришлось самому...
Суд приговорил Герасимова к девяти годам лишения свободы. Статья 103 УК РСФСР, вмененная этому спасителю на водах и покровителю таксистов, за убийство без отягчающих обстоятельств предусматривает от 3 до 10 лет лишения свободы.
Отягчающих, по мнению суда, не было. Корыстных целей не имел, тяжких телесных повреждений при жизни не нанес. И расчленил не сразу...
Отец Полины из объяснений судьи понял, что если бы расчленил сразу это была бы особая жестокость. А через три дня - это уже что-то другое, и главное - не из области статьи 102, более суровой. Ну, то есть: когда человек все делает не спеша, всегда получается лучше.
Время от времени в нашей печати возгорается дискуссия о смертной казни: отменить или оставить. Войдем ли мы, отказавшись от нее, в цивилизованное сообщество или будем как Заир и Зимбабве.
Когда такая дискуссия возобновляется, я всегда вспоминаю, что сказал Джордж Оруэлл: "Удивительно, но до этого момента я никогда не осознавал, что значит умертвить здорового, в полном сознании человека. Когда я увидел, как заключенный шагнул в сторону, чтобы не ступить в лужу, я понял тайну, непростительную ошибку прерывания жизни в её расцвете. Этот человек не умирал, он был жив так же, как были живы все мы... Его глаза видели желтый гравий и серые стены, его мозг все ещё помнил, предвидел, размышлял - даже о том, чтобы не ступить в лужу. Он и мы были группой людей, шедших вместе, видевших, слышавших, чувствовавших, понимавших один и тот же мир, а через две минуты что-то внезапно оборвется и одного из нас не станет - одним умом, одним миром станет меньше".
А в самом ли деле люди, совершающие умышленное убийство, и все остальные люди - одна группа людей? Я пока что не получила никаких убедительных доказательств в пользу такого утверждения. Напротив, из года в год вникая в "бытовые" подробности умышленных убийств, я только утвердилась в мысли, что мир делится не на мужчин и женщин, не на гениев и простаков мир делится на тех, кто способен на это и - нет.
Родители убитой Полины Бакуменко, как и тысячи таких же вычеркнутых из жизни живых мертвецов, продолжают ходить на работу, пить и есть, смотреть телевизор. Они продолжают жить в той же квартире. Стол, за которым она сидела, книжка, которую она любила, улицы, по которым ходили вместе, - все остается, как было. И как дышать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154