— А что дальше? — поинтересовался Арсенчик, самый любопытный. От рождения.
— В каком смысле? — не понял я, самый тупой. И тоже от рождения.
— Ну, когда мы их… того… обнаружим?
Группа было привычно захихикала, но я заметил: вопрос по существу. Почаще бы такие вопросы задавалось, поменьше бы трупов на наших улицах валялось, прошу прощения за рифму.
Так вот — не стрелять, не догонять, не бить по голове и другим частям тела, а доложить. До-ло-жи-ть! Мне. И никакой художественной самодеятельности. Особенно это касается Куралева. Если привезет жмурика в багажнике, уволю без выходного пособия. Диверсант перед лицом группы поклялся, что тогда привезет двух жмуриков. Чтобы у меня был выбор.
На этой веселой нотке совещание закончилось. Первая троица (Резо-Арсенчик-Куралев) отправилась торпедировать банковские стены, а вторая (Никитин и братья Суриковы) — на поиски неуловимых отставников ГРУ.
Морпех Коля Болотный, усилив бдительность, ушел возводить дополнительные баррикады вокруг Тела. Хакер Фадеечев занялся профилактическим осмотром писюка, готовя его к приему новой информации. Словом, все оказались при деле.
Время для меня галопировало, как девальвация. Не успел отправить бабу Маню с премией и секьюрити домой, как прозвонился генерал Орехов, сообщивший печальную новость о безвременной кончине академика Николаева.
— А я уже там был, — похвастался. — Или ГРУшники, или ещё какие отморозки?
— Хм, и что?
— Ничего. Крутим дельце.
— Я тебе покручу! — взорвался генерал. — А кто Тело будет охранять?
— Как зеницу ока? — решил уточнить я.
— Что?
— Ничего не слышу, — сказал я. — Господин генерал, ждите звонка, — и связь прервалась. Такое случается с правительственной связью. В самые ответственные мгновения нашей истории.
Тем более через космический спутник пробился Резо с сообщением, что у них тут такое…
— Какое такое? — я уже был у двери.
— Кровавая вендетта, вах!
— А конкретнее, — и уже бежал по коридору, выслушивая страдания Хулио, делающимся при виде крови невыносимо поэтичным и болтливым.
— Вы куда, Александр Владимирович? — только и успел крикнуть подполковник Бибиков.
— На вендетту!.. — Тьфу, что я такое брякнул, но изъясняться нет времени с очарованным новостью секьюрити.
Запрыгнув в резервную машину, я мчался по городу, пугая прохожих и автолюбителей. Сиреной. И ездой по газонам и тротуарам.
Надо ли говорить, что у малахитовой стены Роста-банка мой драндулет едва не влипился в веселенькую по цвету малолитражку моих новых друзей из МУРа. Что называется, порвали финишную ленточку одновременно.
Мы посмеялись — ещё одна встреча и будем варить куртку из барана. Капитан Коваль, чеша затылок, заметил, что ему все это очень не нравится. Никто не понял, что именно: наши случайные встречи или то, что ему предстоит жевать кожу старенького барашка?
На стоянке Роста-банка находился «Мерседес» с открытыми дверцами. Из салона вываливались два манекена. Кровавые лужицы под днищем покрылись малиновой пленкой. Ветер нагнал на липкую пленку мусорную дрянь и тополиный пух.
У места ЧП дежурили Резо и мои мальчики, жующие пломбиры. Дети — они даже на войне дети. Поодаль скучали зеваки и банковские служащие. В открытых окнах, как кадры из фильма, тоже мелькали любопытные.
Что случилось? По утверждениям охраны стоянки, когда «Мерседес» припарковался и оттуда начали выбираться несчастные… дверцы москвичка-каблучка, стоящего в метрах десяти на нейтральной обочине, распахнулись и… точно свинцовый дождь… Секунд десять!.. Как вечность.
Желающих угодить под свинцовую капель оказалось мало. Их вообще не оказалось. Все упали ниц и решили: лучше изучать пористую поверхность теплого асфальта, чем тебя, холодного, как импортную куру, будут исследовать в морге премиленькие хохотушки-первокурсницы.
Затем москвичок с надписью «Школьные завтраки» неспеша укатил в неизвестное. Как говорится, накормили завтраками от пуза. Банковских служак. Среди белого дня. В центре столицы.
Удивляет не сам факт стрельбы, удивляет хамство и оперативность. Кто-то хорошо знаком с ситуацией на рынке ценных бумаг. И делает все, чтобы вырвать из наших рук дивиденды.
Так может работать или ГРУ или спецгруппа, мне доселе неизвестная.
Муровцы снова начинали свою производственную деятельность. Чтобы им не мешать, мы договорились встретиться завтра. Для подве-дения предварительных итогов. Если, конечно, новый случай не столкнет нас лбами у очередного трупа.
— Вахтанг, шашлык из куртки капитана, да? — резвился Резо.
— Идите к черту! — огрызнулся Коваль, чувствуя, что события развиваются не в лучшую сторону для его пищеварительного тракта.
Мы последовали совету. Надо уважать труд других — не стоять над душой, когда фотограф щелкает позы сердечных для родных и близких. На вечную память.
Это был тяжелый день. Для капитана Коваля. Равно как и для меня. Но первому было намного труднее — угнетала перспектива пожирания собственной одежды.
И через два часа, как не смешно, наша встреча состоялась, точно встреча двух поездов, вышедших соответственно из пунктов А и Б. Навстречу друг другу. По одному рельсовому пути.
Капитан Коваль матерился так, что бывший ГРУшник, которого банально замокрили в подъезде дома своего, едва не ожил. Все ему посочувствовали, капитану. И Хулио снова выступил с инициативой смастерить шашлычок из барана.
— Ребята, — на это сказал Коваль. — Что вообще происходит? Что-то я притомился от «ваших» трупов? Кайтесь, мать вашу так!
— Без бутылки не разобраться, капитан, — сказал я и предложил встретиться завтра. В ресторане «Метрополь». Или в моей квартире. На выбор.
Капитан, как и я, не любил общепитовские дары моря, и мы остановились на втором варианте. На этом и расстались.
Я промолчал, что есть шанс нашей четвертой встречи. У остывающего нового трупа. Потому, что убедился: кто-то приказал всех прямых свидетелей по делу НПО «Метеор» превратить в немой и кровавый фарш.
Вляпался я в этот исторический кровавый передел скорее случайно, как в теплую коровью лепеху. И мог бы со спокойной душой, отмыв башмаки, продолжить путешествие по жизни.
Не могу. Во мне живет астронавт, исследователь незнакомых планет. И потом — столько лет пробиваться через тернии, болиды и метеоритные потоки, чтобы затем отступиться от программы ЦУПа. Э, нет! Уж слишком я любопытен. И азартен. Мне не нравится, когда кто-то действует так костоправно. Не люблю я этого — не люблю окровавленных трупов на улицах любимого города. Вдруг мимо будет шагать отряд юных следопытов — кинутся же детишки изучать панораму ближнего боя, чтобы затем использовать такие же методы воздействия. На учителях. И прочих честных гражданах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102