Он спустился в холл и включил внизу все огни. Ему хотелось хорошенько разглядеть ее лицо, когда она войдет. Вот она повозилась и с замком и наконец вошла.
– О, привет!
Пенни зажмурилась от яркого света.
– Я думала, тут миссис Дунн убирается.
Она не глядя прошла мимо Патрика к шкафу и сняла пальто. Движения ее были осторожны и точны.
– В честь чего вся эта иллюминация, Патрик? Мы разоримся на электричестве. – Она повернула выключатель. – Так будет лучше.
В полумраке она почувствовала себя увереннее.
– Знаешь, дорогой, я пойду сразу лягу, если не возражаешь. Ужасно устала. Такой выдался длинный день.
Она подошла к лестнице, по-прежнему следя за каждым своим шагом.
– Пенни!
Она остановилась, не желая оборачиваться, думая только о том, чтобы поскорее добраться до своей спальни.
– Пенни, подойди, пожалуйста.
Она взглянула на него через плечо, заметила его серьезный вид и вдруг испугалась.
– Зачем? – спросила она, притворяясь беззаботной. – Мне пора спать, ты сам знаешь.
– Знаю, но на сей раз можно немного задержаться.
Его голос звучал холоднее обычного. Ее страх усилился.
– Пенни, мне нужно с тобой поговорить. – Он пытался сдерживаться и не давать волю эмоциям, иначе все полетит к чертям. – Давай пойдем в гостиную.
Она наконец взглянула ему прямо в лицо и увидела, как холодны и темны его глаза. Ее пробрала дрожь.
– Нет, я иду к себе.
У нее не хватало смелости остаться с ним наедине. Она занесла ногу на ступеньку.
– Там у тебя не осталось выпивки, Пенни, – тихо сказал он. – И во всем доме тоже.
Она остановилась, инстинктивно схватившись рукой за стену, и задохнулась, будто ей перекрыли кислород. Кровь зашумела у нее в ушах. В эту минуту она даже не могла понять, отчего ей стало так плохо – от страха, что ее разоблачили, или же от желания немедленно выпить водки. Она сглотнула комок, вставший в горле, и прошептала:
– Ты не имеешь права…
– Имею. Имею, черт побери, Пенни! Какого черта!
Он осекся. Его трясло от ярости, и пришлось сжать руки в кулаки, чтобы овладеть собой. Надо попытаться ей объяснить, твердил он себе мысленно, она не понимает. Он сделал шаг вперед.
– Пенни! Ну посмотри на меня.
Она подняла голову.
– Пенни, нужно остановиться, тебе нужна помощь. Ты должна подумать о ребенке.
– О ребенке! – завизжала она. – Ребенок, ребенок, ребенок! А я что? Да на меня всем плевать! Кто она такая, эта Пенни! Тебе только ребенок нужен! Вот это вот! – Она стукнула себя по животу. – Вот эта вот штуковина! А до меня тебе дела нет! И никогда не было! Тебе только этот ублюдок нужен!
Она опять стукнула себя по животу. Патрик подскочил к ней.
– Прочь! – взвизгнула она и побежала по лестнице вверх. – Я знаю! Я все про нее знаю!
Она потеряла равновесие и попыталась схватиться за стену. Патрик оцепенел от ужаса. Ее сотрясали рыдания.
– Я всегда это знала! Всегда! Про все эти твои вырезки, фотографии… и Ричард говорил… Ты меня никогда не любил! Я для тебя только на вторых ролях, за неимением лучшего! Тебе только деньги мои были нужны!
Она закрыла лицо руками и затряслась от рыданий. Патрик потянулся к ней и подал ей руку.
– Пенни, прошу тебя, не надо.
Весь его гнев мигом испарился. На нее было страшно смотреть. Она раскачивалась, стоя на ступеньках, и отчаянно плакала. Он протянул руку, чтобы погладить ее. Сквозь тонкие чулки почувствовалась холодная кожа.
– Не тронь! – Она уронила руки и дико закричала, вздрогнув от его прикосновения. – Не смей!
Она попыталась отпихнуть его руку ногой и потеряла равновесие. В следующее мгновение она упала.
Патрик находился от нее за полпролета и не мог ее подхватить. Она падала неуклюже, проехав животом по ступенькам. Она не владела своим телом, как тряпичная кукла. Патрик подставил руки, но не смог ее задержать. Ему оставалось лишь беспомощно следить за тем, как она грохнулась на пол и, онемев от шока, молча смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Потом она тихонько заплакала.
Он подскочил к ней и опустился на колени.
– Боже мой, Пенни!
Она плакала не переставая, захлебываясь от рыданий. Глаза ее побелели от боли.
– Где больно, Пенни?
Он пощупал ей пульс, потом провел рукой между ног. Началось кровотечение.
– Пенни, ничего страшного.
Он стащил с себя свитер и укрыл ее, потом побежал в кабинет за пледом. Завернув ее в плед, он поцеловал ее.
– Я отвезу тебя в больницу. Только ничего не бойся, ладно? Дыши поглубже.
Начались схватки. Пенни закричала от боли.
– Пенни, дорогая, начинаются роды. Ничего страшного. Следи за дыханием. – Он взглянул на часы. Схватки продолжались около минуты. – Держись за меня, Пенни.
Она опять закричала, потом ее отпустило, и она в изнеможении закрыла глаза.
– Пэдди, я боюсь, – прошептала она. – У меня кровотечение.
– Я знаю, – мягко сказал он. – Знаю. Ничего страшного. Я отвезу тебя в больницу.
Он поцеловал ей руку и встал. Взяв со столика ключи от машины, он выскочил из дома и завел мотор.
– Все в порядке, Пенни, сейчас едем. Попытайся расслабиться.
Он поднял ее на руки, вынес из дома, осторожно посадил в машину. Ее забила дрожь. Он вывел машину на дорогу и выжал газ.
– Все в порядке, любимая. Мы уже приехали.
– Схватки каждые десять минут? – спросила сестра.
– Да.
Пенни положили на каталку и повезли в смотровую.
– Акушера вызвали, сейчас будет здесь.
– Спасибо.
Идя рядом с каталкой, Патрик всматривался в лицо жены. Оно было серым от боли. В голове у него мутилось.
– Мистер Девлин!
– Простите, что вы сказали?
– Я сказала, что мы вызвали акушера. Из Барта. Майкла Тримейна.
– Да-да.
В комнату вошла фельдшерица.
– Сейчас я измерю кровяное давление и послушаю, как бьется сердечко малыша. Приподнимитесь на минуточку, дорогая…Отлично. А теперь попытайтесь расслабиться. Кровотечение есть?
– Да. Небольшое. Схватки регулярные.
Фельдшерица кивнула. Она действовала быстро, но очень четко, без паники. Патрику это было не внове.
– А вот и доктор Тримейн!
В комнату вошел акушер.
– Патрик!
– Привет, Майкл!
– Я так и подумал, что это вы, когда мне назвали фамилию Девлин.
Он подошел к Пенни. На любезности времени не было.
– Привет, Пенни.
Он вопросительно взглянул на фельдшерицу.
– Давление нормальное. Между схватками 90–95, во время схваток – 70–75. – Хорошо.
Тримейн посмотрел на Патрика. Они оба знали, что это показатель серьезного нарушения.
– Пенни, ребенок пошел. Мы тебя возьмем прямо в родовую. Ладно? Только не волнуйся.
Патрик сжал руку Пенни.
– Мэри, капельницу, пожалуйста. В первую родовую. И надо позвонить в больницу Кроули.
– Хорошо.
Фельдшерица отошла от каталки, достала рубашку.
– Вам надо переодеться.
– Позвольте мне ей помочь, – сказал Патрик.
– Пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117