– А ты надолго? – спросила она как можно беспечней.
– Да кто знает, наверно, на несколько часов, может, на полдня. Неизвестно, сколько это займет времени. – Он пожал плечами. – Бюрократы чертовы!
Он склонился над кроватью, прижался головой к ее груди и поцеловал. Она постаралась не выдать своего отвращения.
– Поскучай немножко, – сказал он, втайне гордясь собой.
Она промолчала, внутренне содрогнувшись от его близости.
– Ну ничего. – Он выпрямился. – До скорого, дорогая. Вернусь, как только смогу.
Она не глядя кивнула, опасаясь, как бы он не передумал уходить. Он подошел к выходу, отворил дверь, в последний раз оглянулся, вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь. Услышав, как захлопнулась дверь, Франческа с облегчением вздохнула. Щелкнул замок – он запер дверь на ключ.
Через несколько минут она выпрыгнула из кровати и подбежала к окну. Через щель в ставнях выглянула во двор. Тело ее еще сильно болело и саднило, но это уже не имело значения. Главное, ее покинул страх, а возбуждение помогало перетерпеть боль. Она проследила, как Энцо сел в «мерседес», завел его и стронулся с места. Через секунду машина миновала въездные ворота и скрылась.
Она знала, что сейчас машина выбралась на дорогу вдоль моря. Вскоре шум мотора затих – теперь можно было открыть ставни. В ее распоряжении было всего несколько часов.
Она выдвинула ящик прикроватной тумбочки, ища кошелек Джованни. На счастье, он был на месте. Она взяла все, что в нем находилось, – двести тысяч лир. Франческа подошла к гардеробу и осмотрела весь небогатый набор одежды. Сняла с вешалки платье, брюки, толстый свитер Джованни. Сложила все это в пластиковый пакет. Туда же положила свои книжки.
Потом быстро натянула юбку и кофточку, надела сандалии и застегнула ремешки. Эти простые действия все же ее утомили, и она присела на кровать передохнуть и набраться сил. Но тревога не позволила ей рассиживаться, и, набрав в легкие побольше воздуха, она встала. Нельзя было терять время.
Взяв пакет с вещами, Франческа подошла к окну, которое выходило во двор. Прямо под ним располагался узкий навес над лоджией. Франческа распахнула створки окна и выбросила наземь свой пакет. Он тяжело шмякнулся прямо на какой-то камень. Но это не имело значения.
Она села на подоконник и перекинула через него ногу. Почувствовала легкую тошноту. Перекинула вторую ногу, поморщилась от боли и секунду посидела так, собираясь с силами. До навеса было около трех метров. Она медленно перевернулась, вцепившись пальцами в подоконник, и повисла на руках. Теперь навес был гораздо ближе – метрах в полутора. Через несколько секунд она разжала пальцы.
Она упала на спину и вскрикнула от боли. Но тут же справившись с собой, попыталась встать, придерживаясь за стену. В памяти ожило видение – тяжелое тело Энцо, его искаженное судорогой оргазма лицо. Ее снова пронзил страх. И он придал ей силы.
Она осторожно подобралась к краю навеса. Теперь до свободы оставался только один шаг. Она была так близка! Франческа села на край навеса, спустила ноги и, держась одной рукой за край крыши, спрыгнула вниз.
Вот и все.
Она подобрала пакет, перекинула ручки через здоровое плечо и посмотрела в поле. Никто не работал в этот день – в знак уважения к Джованни. Дорога была свободна.
Не обращая внимания на боль, Франческа кинулась бежать. Вкус свободы был столь крепок и сладок, отвращение к тому, что она испытала в этом доме, столь неодолимо и ненависть к его хозяину столь велика, что она, не чуя под собой ног, мчалась по рассохшейся от зноя земле, вверх по склону холма, через виноградники и потом вниз, в долину, туда, где была деревня.
Она бежала навстречу жизни. Это был ее последний и единственный шанс, как у приговоренного к смертной казни, и она не могла, никак не могла упустить его.
Отец Анжело сидел в своем крохотном кабинете, укрывшись от немилосердных солнечных лучей спасительными ставнями. Он звонил в комиссариат полиции.
Дела обстояли лучше, чем он предполагал. Беппе был признан невменяемым, и его не стали допрашивать по подозрению в убийстве. Худшее, что ему грозило – лечебница для душевнобольных. Там, во всяком случае, ему обеспечат лучший уход, чем в доме Монделло, подумал священник. Он всегда говорил, что о юноше следует всерьез позаботиться.
Ему уже не о чем было беседовать с комиссаром полиции. Теперь все его мысли были заняты Франческой. Он ужасно устал – с раннего утра он занимался делом Беппе, но и думать не мог о том, чтобы хоть немного отдохнуть. По крайней мере, до тех пор, пока он не узнает, что с Франческой. Священник нетерпеливо барабанил пальцами по столу, ожидая, когда болтливый комиссар закончит наконец свою длинную речь.
В дверь постучали.
– О, простите, – прервал падре говорливого полицейского. – Ко мне пришли. Минуточку, пожалуйста. – Он прикрыл трубку ладонью и крикнул: – Войдите!
На пороге появилась Франческа.
– Боже мой! – прошептал он. – Дитя мое! – Он протянул ей навстречу руку. – Входи же, входи и садись.
Потом он опять заговорил в трубку.
– Простите, комиссар, мне срочно нужно отлучиться. Пришел мой старый прихожанин, ему надо исповедаться. Извините, пожалуйста… Я вам попозже перезвоню… Да-да, обязательно это сделаю. Спасибо за помощь. А пока до свидания.
Он торопливо закончил разговор и положил трубку. Поднялся с места, подошел и обнял Франческу. Она припала к его груди. Он чувствовал, как она напряжена. И как она хрупка, тоненькая, как тростинка!
Она посмотрела ему в глаза.
– Падре, я…
Она не знала, что сказать. Только что она была такой отважной, такой сильной, и вот, поди ж ты, вся ее смелость разом улетучилась. Франческу опять охватила тревога.
Он внимательно вгляделся в ее глаза и сказал:
– Ты хочешь мне что-то сказать касательно смерти Джованни, девочка?
Он видел ее страх, ее смущение и то, что она в чем-то винит себя. На протяжении всей ее жизни он видел у нее это выражение вины на лице и теперь сразу же распознал его.
– Так в чем же дело? – тихо спросил он. – Откройся мне, и я постараюсь тебе помочь.
Вместо ответа она разрыдалась. Все пережитое ею в последнее время – страх, смерть, ужасное насилие, – все это разом навалилось на ее хрупкие плечи, и она не смогла больше держать себя в руках. Слезы, которые она так долго таила в себе, вырвались наружу отчаянными рыданиями.
И все же, пересиливая спазмы в горле, она рассказала священнику все – о Джованни, о его смерти и об Энцо. Рассказала и о неодолимом влечении, которое испытывал к ней Энцо, – именно это страшило ее теперь более всего.
– Франческа.
Она немного успокоилась, и отец Анжело погладил ее по волосам.
– Франческа, я все понял. Ты поступила правильно. – Он еще раз пристально посмотрел ей в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
– Да кто знает, наверно, на несколько часов, может, на полдня. Неизвестно, сколько это займет времени. – Он пожал плечами. – Бюрократы чертовы!
Он склонился над кроватью, прижался головой к ее груди и поцеловал. Она постаралась не выдать своего отвращения.
– Поскучай немножко, – сказал он, втайне гордясь собой.
Она промолчала, внутренне содрогнувшись от его близости.
– Ну ничего. – Он выпрямился. – До скорого, дорогая. Вернусь, как только смогу.
Она не глядя кивнула, опасаясь, как бы он не передумал уходить. Он подошел к выходу, отворил дверь, в последний раз оглянулся, вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь. Услышав, как захлопнулась дверь, Франческа с облегчением вздохнула. Щелкнул замок – он запер дверь на ключ.
Через несколько минут она выпрыгнула из кровати и подбежала к окну. Через щель в ставнях выглянула во двор. Тело ее еще сильно болело и саднило, но это уже не имело значения. Главное, ее покинул страх, а возбуждение помогало перетерпеть боль. Она проследила, как Энцо сел в «мерседес», завел его и стронулся с места. Через секунду машина миновала въездные ворота и скрылась.
Она знала, что сейчас машина выбралась на дорогу вдоль моря. Вскоре шум мотора затих – теперь можно было открыть ставни. В ее распоряжении было всего несколько часов.
Она выдвинула ящик прикроватной тумбочки, ища кошелек Джованни. На счастье, он был на месте. Она взяла все, что в нем находилось, – двести тысяч лир. Франческа подошла к гардеробу и осмотрела весь небогатый набор одежды. Сняла с вешалки платье, брюки, толстый свитер Джованни. Сложила все это в пластиковый пакет. Туда же положила свои книжки.
Потом быстро натянула юбку и кофточку, надела сандалии и застегнула ремешки. Эти простые действия все же ее утомили, и она присела на кровать передохнуть и набраться сил. Но тревога не позволила ей рассиживаться, и, набрав в легкие побольше воздуха, она встала. Нельзя было терять время.
Взяв пакет с вещами, Франческа подошла к окну, которое выходило во двор. Прямо под ним располагался узкий навес над лоджией. Франческа распахнула створки окна и выбросила наземь свой пакет. Он тяжело шмякнулся прямо на какой-то камень. Но это не имело значения.
Она села на подоконник и перекинула через него ногу. Почувствовала легкую тошноту. Перекинула вторую ногу, поморщилась от боли и секунду посидела так, собираясь с силами. До навеса было около трех метров. Она медленно перевернулась, вцепившись пальцами в подоконник, и повисла на руках. Теперь навес был гораздо ближе – метрах в полутора. Через несколько секунд она разжала пальцы.
Она упала на спину и вскрикнула от боли. Но тут же справившись с собой, попыталась встать, придерживаясь за стену. В памяти ожило видение – тяжелое тело Энцо, его искаженное судорогой оргазма лицо. Ее снова пронзил страх. И он придал ей силы.
Она осторожно подобралась к краю навеса. Теперь до свободы оставался только один шаг. Она была так близка! Франческа села на край навеса, спустила ноги и, держась одной рукой за край крыши, спрыгнула вниз.
Вот и все.
Она подобрала пакет, перекинула ручки через здоровое плечо и посмотрела в поле. Никто не работал в этот день – в знак уважения к Джованни. Дорога была свободна.
Не обращая внимания на боль, Франческа кинулась бежать. Вкус свободы был столь крепок и сладок, отвращение к тому, что она испытала в этом доме, столь неодолимо и ненависть к его хозяину столь велика, что она, не чуя под собой ног, мчалась по рассохшейся от зноя земле, вверх по склону холма, через виноградники и потом вниз, в долину, туда, где была деревня.
Она бежала навстречу жизни. Это был ее последний и единственный шанс, как у приговоренного к смертной казни, и она не могла, никак не могла упустить его.
Отец Анжело сидел в своем крохотном кабинете, укрывшись от немилосердных солнечных лучей спасительными ставнями. Он звонил в комиссариат полиции.
Дела обстояли лучше, чем он предполагал. Беппе был признан невменяемым, и его не стали допрашивать по подозрению в убийстве. Худшее, что ему грозило – лечебница для душевнобольных. Там, во всяком случае, ему обеспечат лучший уход, чем в доме Монделло, подумал священник. Он всегда говорил, что о юноше следует всерьез позаботиться.
Ему уже не о чем было беседовать с комиссаром полиции. Теперь все его мысли были заняты Франческой. Он ужасно устал – с раннего утра он занимался делом Беппе, но и думать не мог о том, чтобы хоть немного отдохнуть. По крайней мере, до тех пор, пока он не узнает, что с Франческой. Священник нетерпеливо барабанил пальцами по столу, ожидая, когда болтливый комиссар закончит наконец свою длинную речь.
В дверь постучали.
– О, простите, – прервал падре говорливого полицейского. – Ко мне пришли. Минуточку, пожалуйста. – Он прикрыл трубку ладонью и крикнул: – Войдите!
На пороге появилась Франческа.
– Боже мой! – прошептал он. – Дитя мое! – Он протянул ей навстречу руку. – Входи же, входи и садись.
Потом он опять заговорил в трубку.
– Простите, комиссар, мне срочно нужно отлучиться. Пришел мой старый прихожанин, ему надо исповедаться. Извините, пожалуйста… Я вам попозже перезвоню… Да-да, обязательно это сделаю. Спасибо за помощь. А пока до свидания.
Он торопливо закончил разговор и положил трубку. Поднялся с места, подошел и обнял Франческу. Она припала к его груди. Он чувствовал, как она напряжена. И как она хрупка, тоненькая, как тростинка!
Она посмотрела ему в глаза.
– Падре, я…
Она не знала, что сказать. Только что она была такой отважной, такой сильной, и вот, поди ж ты, вся ее смелость разом улетучилась. Франческу опять охватила тревога.
Он внимательно вгляделся в ее глаза и сказал:
– Ты хочешь мне что-то сказать касательно смерти Джованни, девочка?
Он видел ее страх, ее смущение и то, что она в чем-то винит себя. На протяжении всей ее жизни он видел у нее это выражение вины на лице и теперь сразу же распознал его.
– Так в чем же дело? – тихо спросил он. – Откройся мне, и я постараюсь тебе помочь.
Вместо ответа она разрыдалась. Все пережитое ею в последнее время – страх, смерть, ужасное насилие, – все это разом навалилось на ее хрупкие плечи, и она не смогла больше держать себя в руках. Слезы, которые она так долго таила в себе, вырвались наружу отчаянными рыданиями.
И все же, пересиливая спазмы в горле, она рассказала священнику все – о Джованни, о его смерти и об Энцо. Рассказала и о неодолимом влечении, которое испытывал к ней Энцо, – именно это страшило ее теперь более всего.
– Франческа.
Она немного успокоилась, и отец Анжело погладил ее по волосам.
– Франческа, я все понял. Ты поступила правильно. – Он еще раз пристально посмотрел ей в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117