И если у него получится осуществить эту идею, тогда она должна понять, что он действительно бесконечно предан ей.
Патрик пролистал записную книжку, нашел номер телефона старого школьного приятеля и набрал цифры кенсингтонской подстанции. Трубку сняла Сузи.
– Алло, Сузи? Это Патрик Девлин.
– Пэдди? Как дела?
– Отлично, а у тебя?
– Все в порядке. Я прочла в газете, что ты ухлестываешь за сестрицей Ричарда Брэчена. Она правда такая богачка, как сплетничают?
– Ни за кем я не ухлестываю, Сузи. – Разговор принимал совсем не тот оборот, какой ему хотелось. Патрику пришлось перекричать Сузи. – Это все Маргарет придумала. – И добавил: – Скоро этому конец. Скажи, а Оливер дома?
– Да, конечно. – Она обиженно умолкла. Обычно Патрик не отказывался посплетничать с ней. – Передаю ему трубку. До свидания, Пэдди.
– Спасибо. До свидания. – Он подождал, пока трубку возьмет Оливер Пирс. – Оли, привет, это Патрик.
– Рад слышать тебя, Патрик. Как поживаешь?
– Отлично. А ты?… Хорошо. Послушай, Оли, я, собственно, звоню по делу.
– И что за дело?
– Связанное с твоей газетой. Мне на днях звонила одна твоя редакторша, просила дать интервью, «эксклюзив», как она выразилась. Я отказался, но вот теперь передумал.
– Вот как. – Оливер Пирс улыбнулся. – Я полагаю, ты не стал бы мне звонить, только чтобы сообщить эту приятную весть. Мог бы поговорить непосредственно с ней.
– Ну конечно. Видишь ли, то, что я собираюсь сказать, это такая штука… сенсационная, поэтому я хотел бы получить кое-что взамен.
– А, понятно. А чего же такого сенсационного ты собираешься нам поведать, Патрик? Строго конфиденциально, конечно.
– Речь идет о любовной связи. Моей связи.
– С Пенни Брэчен?
– Нет, не с Пенни. С одной молодой женщиной, дизайнером.
– О, а поподробней нельзя узнать? Похоже, это правда тянет на сенсацию!
– Я же говорил. Но о деталях умолчу, пока не договоримся об условиях.
– Ладно, Пэдди. Считай, что подцепил меня на крючок. Называй цену.
– Дело не в деньгах, Оли. Мне нужна от тебя одна услуга. Я хочу, чтобы в прессе появились отклики на презентацию коллекции этой девушки в «Олимпии».
– И это все? А ты не слишком дешево себя продаешь? Неужто твоя история стоит нескольких газетных заметок?
– Речь идет не просто о заметках. Мне нужны хорошие отзывы. У тебя есть друзья в этих кругах, и я прошу тебя их потревожить. Мне нужно как можно больше благоприятной прессы.
Оливер Пирс фыркнул.
– Уймись, Пэдди! Отклики я могу организовать… скорее всего, но обеспечить хорошее мнение… Это невозможно! Этого я гарантировать не могу, тем более на страницах чужих газет. Это неразумное требование. Извини.
– Ладно. Согласен на отклик. Но во всех изданиях.
– И?
– И это все. Больше я ничего не прошу. Значит, договорились?
Оливер взглянул на часы. Шел уже двенадцатый час, но, черт побери, предложение было весьма заманчивое.
– Пэдди, я пока не могу сказать наверняка. Может, встретимся ненадолго в палате, поболтаем минут двадцать? Мне все-таки хочется разузнать кое-какие подробности.
Патрик заколебался. А, впрочем, подумалось ему, что он теряет? Все равно без нее ему ничего не нужно.
– Ладно, – ответил он. – Двадцать минут.
И повесил трубку.
Вставая, он нащупал в кармане бумажник и решил зайти в бар выпить. Но не успел дойти до двери, как раздался телефонный звонок. Он знал, что это звонит Маргарет – она всегда звонила поздно вечером, и не стал снимать трубку, дожидаясь, когда сработает автоответчик.
Услышав свой голос, он заторопился к двери. Ему не хотелось разговаривать с сестрой и даже не хотелось слышать ее голос. Во всяком случае, теперь, когда он принял решение, которое ее сильно расстроит. Он вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Я должен это сделать, говорил он себе, должен. Любовь заполнила его целиком, и ему было все равно, как скажутся его поступки на других.
25
Утром следующего дня Джон спустился в вестибюль отеля и увидел там Франческу. Пробегая глазами список распоряжений для своей команды, он поднял голову и поймал глазами Франческу, выходившую из лифта.
– Один момент, мисс! – шутливо крикнул он, спеша ей навстречу. – Франческа! – Джон взял ее под руку. – Господи, что с тобой?
Она была смертельно бледной и выглядела так, будто всю ночь не смыкала глаз.
Франческа кивнула ему и выдавила улыбку. Ей не хотелось посвящать Джона в события прошедшего вечера, рассказывать о встрече с Патриком и о том, что это для нее значило: к чему волновать его, у него и так забот полон рот. Достаточно, что у нее голова шла кругом оттого, что все в ней всколыхнулось – прежняя боль, предательство и одиночество, но еще и загорелась искра радости, вспыхнувшая в момент, когда она увидела Патрика.
– Нервничаю немножко, вот и все, – ответила она Джону.
Он поцеловал ее в щеку.
– Все будет хорошо, – сказал он. – И ты будешь неотразима.
Он взял ее руки в свои. Ему самому было не по себе, но она еще больше нуждалась в поддержке.
– А теперь ступай позавтракай. Я сейчас покончу с делами и присоединюсь к тебе. Признайся все-таки, ты ничего себя чувствуешь?
Франческа размякла от его доброты и нежности и уже готова была сказать ему о том, как ей страшно и как потрясло ее свидание с Патриком. Но она лишь улыбнулась, на этот раз чуть оживленней, и сказала:
– Вполне нормально себя чувствую, Джон. Не беспокойся.
Она любила Джона и знала его гораздо лучше, чем он предполагал. И не стала тревожить его своими проблемами.
– Значит, увидимся за завтраком, – добавила она, дружески сжала его руку и направилась в обеденный зал.
В то утро они завтракали втроем. Стараясь одолеть и успокоить нервное возбуждение, заглушить мрачные предчувствия и страхи, они болтали, пытаясь казаться веселыми и беспечными. Завтрак продолжался недолго. У них еще было много дел в «Олимпии», и в полдевятого они уже туда отправились. Джон нанял такси до Кенсингтона, и машину нагрузили коробками с каталогами, пресс-релизами, «аптечкой первой помощи», укомплектованной ножницами, нитками, иголками, отделочными материалами, пуговицами, булавками, тесьмой, резинками и клеем. Так что, если возникнет необходимость, все будет под рукой.
Площадка, которую они забронировали для себя в «Олимпии», уже была полна народу и на ней кипела работа. Первыми их встретили три профессиональных костюмерши, которых пригласил для сотрудничества Джон, и Дейв тут же принялся проверять, насколько они освоились в его хозяйстве. Франческа стала контролировать кронштейны с моделями одежды, а Джон сверял по описи аксессуары. Когда вся предварительная работа подошла к концу, до начала показа оставалось два часа.
Вскоре появились манекенщицы, парикмахер и еще парочка каких-то личностей из числа профессиональных халявщиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Патрик пролистал записную книжку, нашел номер телефона старого школьного приятеля и набрал цифры кенсингтонской подстанции. Трубку сняла Сузи.
– Алло, Сузи? Это Патрик Девлин.
– Пэдди? Как дела?
– Отлично, а у тебя?
– Все в порядке. Я прочла в газете, что ты ухлестываешь за сестрицей Ричарда Брэчена. Она правда такая богачка, как сплетничают?
– Ни за кем я не ухлестываю, Сузи. – Разговор принимал совсем не тот оборот, какой ему хотелось. Патрику пришлось перекричать Сузи. – Это все Маргарет придумала. – И добавил: – Скоро этому конец. Скажи, а Оливер дома?
– Да, конечно. – Она обиженно умолкла. Обычно Патрик не отказывался посплетничать с ней. – Передаю ему трубку. До свидания, Пэдди.
– Спасибо. До свидания. – Он подождал, пока трубку возьмет Оливер Пирс. – Оли, привет, это Патрик.
– Рад слышать тебя, Патрик. Как поживаешь?
– Отлично. А ты?… Хорошо. Послушай, Оли, я, собственно, звоню по делу.
– И что за дело?
– Связанное с твоей газетой. Мне на днях звонила одна твоя редакторша, просила дать интервью, «эксклюзив», как она выразилась. Я отказался, но вот теперь передумал.
– Вот как. – Оливер Пирс улыбнулся. – Я полагаю, ты не стал бы мне звонить, только чтобы сообщить эту приятную весть. Мог бы поговорить непосредственно с ней.
– Ну конечно. Видишь ли, то, что я собираюсь сказать, это такая штука… сенсационная, поэтому я хотел бы получить кое-что взамен.
– А, понятно. А чего же такого сенсационного ты собираешься нам поведать, Патрик? Строго конфиденциально, конечно.
– Речь идет о любовной связи. Моей связи.
– С Пенни Брэчен?
– Нет, не с Пенни. С одной молодой женщиной, дизайнером.
– О, а поподробней нельзя узнать? Похоже, это правда тянет на сенсацию!
– Я же говорил. Но о деталях умолчу, пока не договоримся об условиях.
– Ладно, Пэдди. Считай, что подцепил меня на крючок. Называй цену.
– Дело не в деньгах, Оли. Мне нужна от тебя одна услуга. Я хочу, чтобы в прессе появились отклики на презентацию коллекции этой девушки в «Олимпии».
– И это все? А ты не слишком дешево себя продаешь? Неужто твоя история стоит нескольких газетных заметок?
– Речь идет не просто о заметках. Мне нужны хорошие отзывы. У тебя есть друзья в этих кругах, и я прошу тебя их потревожить. Мне нужно как можно больше благоприятной прессы.
Оливер Пирс фыркнул.
– Уймись, Пэдди! Отклики я могу организовать… скорее всего, но обеспечить хорошее мнение… Это невозможно! Этого я гарантировать не могу, тем более на страницах чужих газет. Это неразумное требование. Извини.
– Ладно. Согласен на отклик. Но во всех изданиях.
– И?
– И это все. Больше я ничего не прошу. Значит, договорились?
Оливер взглянул на часы. Шел уже двенадцатый час, но, черт побери, предложение было весьма заманчивое.
– Пэдди, я пока не могу сказать наверняка. Может, встретимся ненадолго в палате, поболтаем минут двадцать? Мне все-таки хочется разузнать кое-какие подробности.
Патрик заколебался. А, впрочем, подумалось ему, что он теряет? Все равно без нее ему ничего не нужно.
– Ладно, – ответил он. – Двадцать минут.
И повесил трубку.
Вставая, он нащупал в кармане бумажник и решил зайти в бар выпить. Но не успел дойти до двери, как раздался телефонный звонок. Он знал, что это звонит Маргарет – она всегда звонила поздно вечером, и не стал снимать трубку, дожидаясь, когда сработает автоответчик.
Услышав свой голос, он заторопился к двери. Ему не хотелось разговаривать с сестрой и даже не хотелось слышать ее голос. Во всяком случае, теперь, когда он принял решение, которое ее сильно расстроит. Он вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Я должен это сделать, говорил он себе, должен. Любовь заполнила его целиком, и ему было все равно, как скажутся его поступки на других.
25
Утром следующего дня Джон спустился в вестибюль отеля и увидел там Франческу. Пробегая глазами список распоряжений для своей команды, он поднял голову и поймал глазами Франческу, выходившую из лифта.
– Один момент, мисс! – шутливо крикнул он, спеша ей навстречу. – Франческа! – Джон взял ее под руку. – Господи, что с тобой?
Она была смертельно бледной и выглядела так, будто всю ночь не смыкала глаз.
Франческа кивнула ему и выдавила улыбку. Ей не хотелось посвящать Джона в события прошедшего вечера, рассказывать о встрече с Патриком и о том, что это для нее значило: к чему волновать его, у него и так забот полон рот. Достаточно, что у нее голова шла кругом оттого, что все в ней всколыхнулось – прежняя боль, предательство и одиночество, но еще и загорелась искра радости, вспыхнувшая в момент, когда она увидела Патрика.
– Нервничаю немножко, вот и все, – ответила она Джону.
Он поцеловал ее в щеку.
– Все будет хорошо, – сказал он. – И ты будешь неотразима.
Он взял ее руки в свои. Ему самому было не по себе, но она еще больше нуждалась в поддержке.
– А теперь ступай позавтракай. Я сейчас покончу с делами и присоединюсь к тебе. Признайся все-таки, ты ничего себя чувствуешь?
Франческа размякла от его доброты и нежности и уже готова была сказать ему о том, как ей страшно и как потрясло ее свидание с Патриком. Но она лишь улыбнулась, на этот раз чуть оживленней, и сказала:
– Вполне нормально себя чувствую, Джон. Не беспокойся.
Она любила Джона и знала его гораздо лучше, чем он предполагал. И не стала тревожить его своими проблемами.
– Значит, увидимся за завтраком, – добавила она, дружески сжала его руку и направилась в обеденный зал.
В то утро они завтракали втроем. Стараясь одолеть и успокоить нервное возбуждение, заглушить мрачные предчувствия и страхи, они болтали, пытаясь казаться веселыми и беспечными. Завтрак продолжался недолго. У них еще было много дел в «Олимпии», и в полдевятого они уже туда отправились. Джон нанял такси до Кенсингтона, и машину нагрузили коробками с каталогами, пресс-релизами, «аптечкой первой помощи», укомплектованной ножницами, нитками, иголками, отделочными материалами, пуговицами, булавками, тесьмой, резинками и клеем. Так что, если возникнет необходимость, все будет под рукой.
Площадка, которую они забронировали для себя в «Олимпии», уже была полна народу и на ней кипела работа. Первыми их встретили три профессиональных костюмерши, которых пригласил для сотрудничества Джон, и Дейв тут же принялся проверять, насколько они освоились в его хозяйстве. Франческа стала контролировать кронштейны с моделями одежды, а Джон сверял по описи аксессуары. Когда вся предварительная работа подошла к концу, до начала показа оставалось два часа.
Вскоре появились манекенщицы, парикмахер и еще парочка каких-то личностей из числа профессиональных халявщиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117