Мне сказали, что они собираются арестовать меня завтра утром.
У меня не было выбора. Приходилось говорить правду, потому что даже если бы я придумала какую-нибудь подходящую ложь, мне все равно не удалось бы произнести ее достаточно убедительно. Правда, пока я говорила, я все более отчетливо понимала, что сама себя гублю и мистер Бонифейс ни за что не согласится взять меня, и в конце концов у меня не осталось ни малейшей надежды.
– Значит, так они думают? – спросил он с задумчивым видом и отпил пива. Я оглянулась. Папаша Шабрье был занят с французами. На меня никто не обращал внимания. Арман занимался столиком, о котором я совершенно забыла, и я мысленно поблагодарила его. Мистер Бонифейс поставил кружку на стол, вытер салфеткой рот и уставился в стол. – Есть один поезд с Северного вокзала в пять с минутами. Он прибывает на место прямо к пароходу, – проговорил он неторопливо и неожиданно поднял голову. – Вы должны быть на вокзале без четверти пять. Я встречу вас там с билетами для нас обоих. – Голос у него стал твердым, и в маленьких карих глазках появилось очень неприятное выражение. – Не вздумай надуть меня, девочка. У меня будет много хлопот из-за столь поспешного отъезда, и мне совсем не понравится, если ты опять переменишь решение.
– О нет, сэр, не переменю, – с горячностью заверила я его. – Без пятнадцати пять на вокзале. Но... простите... у меня почти совсем нет денег. Немножко больше двадцати франков, и все.
– Это не имеет значения, – учтиво проговорил он. – Вы справитесь с вашим багажом?
– О да, сэр. У меня всего один чемодан. Да, я справлюсь.
– Хорошо. – Он кивнул в сторону кухни. – Тогда скажите, пожалуйста, официанту, чтобы он поторопился с ужином, а то мне рано вставать утром.
Следующие два часа я работала, как во сне. Тем, что все закончилось без особых накладок, я обязана только Арману, который не сводил с меня глаз и помогал где и как мог.
Мистер Бонифейс ушел сразу же, как только покончил с ужином. Гости приходили и уходили, но постепенно ресторан опустел, и вскоре после часа мы уже начали ставить стулья на столы и мыть пол. Я надела шляпку, пальто и стояла в ожидании, когда папаша Шабрье откроет кассу и отсчитает мне мои деньги. Арману платили по субботам за прошедшую неделю.
Мне было не по себе. Я знала, что не приду больше в «Раковину», но тем не менее ничего не сказала папаше Шабрье. Еще не хватало, чтобы у него были неприятности, если полиция выяснит, что он знал и не донес на меня.
Арман ждал меня у двери, и мы, как всегда, вместе дошли до угла. Когда мы остановились под фонарем, он вздохнул, и я не посмела его обмануть.
– Ну да, Арман. Я уверена, все будет в порядке. Спасибо, что помогли мне сегодня.
Он грустно улыбнулся.
– Одинокие люди должны помогать друг другу. Вспоминай обо мне иногда, Ханна.
Кивнув мне, он повернулся и исчез в темноте. На мгновение я от удивления забыла обо всех своих страхах. Я знала, что у Армана нет жены, ведь мы проработали вместе больше года, но мне никогда не приходило в голову, что он чувствует себя одиноким, и мне стало стыдно, что я только теперь задумалась об этом.
Около двух часов я была в своей комнате и принялась за сборы. Чемодан у меня был еще со времен колледжа. Я старалась все делать как можно тише, а когда закончила, то села к столу и написала три письма. Одно предназначалось мадам Бриан. За квартиру было уплачено вперед, так что я только сообщала ей, что уезжаю, просила сказать в полиции правду о том, что она видела, если ее спросят, и предлагала забрать к себе мебель, если она ей нужна. Однако одеяла, постельное белье и всякую мелочь я просила отдать месье Тоби Кенту.
Два других письма дались мне с большим трудом. Сначала я достала из своего тайника запонки мистера Дойла и завернула их в тряпочку, заколов для верности булавками. Потом взяла лист бумаги и написала:
Мистер Дойл!
Я вытащила из манжет запонки, чтобы постирать рубашку, и совсем забыла о них, когда госпожа пришла за вами, потому что она меня очень огорчила, заподозрив в воровстве. Боюсь, вы мне не поверите, к тому же мне известно, что полиция хочет арестовать меня, так что я уезжаю, но я говорю вам правду и прилагаю к письму ваши запонки.
Искренне ваша
Ханна Маклиод.
Письмо мне не очень понравилось, но я не стала его переписывать. Вряд ли у меня получилось бы лучше, потому что я очень устала. Я сложила лист бумаги и вложила его вместе с запонками в конверт, на котором написала: «В полицию – для мистера Дойла». Мне подумалось, что слово «полиция» удержит мадам Бриан от ненужного любопытства. Это письмо я оставила на столе вместе с письмом для мадам Бриан.
Третье письмо было для Тоби Кента.
Дорогой Тоби,
Я поступила очень глупо, совсем забыв о золотых запонках мистера Дойла. Полиция придет за мной утром. Мне не под силу доказывать свою невиновность, поэтому я решила бежать вместо того, чтобы идти в тюрьму. Не буду писать, куда я направляюсь, на случай, если письмо попадет в руки полицейских. На столе я оставила письмо с запонками мистера Дойла. Не могли бы вы поговорить с инспектором Лекуром, чтобы он получил их в целости и сохранности? Если это, конечно, вас не очень затруднит.
Я попросила мадам Бриан отдать вам кое-что из моих вещей. Пожалуйста, сделайте мне одолжение, продайте их. Надеюсь, наберется восемнадцать франков, чтобы вернуть папаше Шабрье, потому что он заплатил мне вперед.
Вы были очень добры ко мне, и я вам от всей души благодарна за это. Верю, ваши картины принесут вам настоящий успех.
Ваш друг
Ханна Маклиод.
Я написала на конверте имя Тоби, запечатала письмо, потихоньку подошла к соседней двери и подсунула его под нее. Пройдет много недель, прежде чем он приедет и найдет его, но я подумала, что никуда оно не денется. У мадам Бриан был ключ от его двери, как ото всех других дверей, но вряд ли она посмеет прикоснуться к его письму, так она боится сумасшедшего англичанина.
С часик мне все-таки удалось полежать, но спать я не стала. В четыре я поднялась, надела шляпку и пальто, взяла чемодан и вышла на лестничную площадку. Заперев дверь, я оставила ключ в замке и пошла вниз, стараясь не скрипнуть ни одной ступенькой и радуясь, что мадам Бриан не проснулась и не вышла из своей комнаты, что мне удалось без шума открыть входную дверь, что на улице, хоть и прохладно, но нет дождя, что тащить чемодан мне надо вниз, а не вверх. Все же мне пришлось пару раз остановиться передохнуть, хотя вокзал был меньше чем в миле от моего дома. Городские улицы уже наполнялись жизнью, с грохотом проезжали мимо телеги и фургоны, направляясь на центральный рынок.
Когда я наконец добралась до вокзала, то совсем выбилась из сил, и еще я очень боялась, что мистер Бонифейс возьмет и не придет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
У меня не было выбора. Приходилось говорить правду, потому что даже если бы я придумала какую-нибудь подходящую ложь, мне все равно не удалось бы произнести ее достаточно убедительно. Правда, пока я говорила, я все более отчетливо понимала, что сама себя гублю и мистер Бонифейс ни за что не согласится взять меня, и в конце концов у меня не осталось ни малейшей надежды.
– Значит, так они думают? – спросил он с задумчивым видом и отпил пива. Я оглянулась. Папаша Шабрье был занят с французами. На меня никто не обращал внимания. Арман занимался столиком, о котором я совершенно забыла, и я мысленно поблагодарила его. Мистер Бонифейс поставил кружку на стол, вытер салфеткой рот и уставился в стол. – Есть один поезд с Северного вокзала в пять с минутами. Он прибывает на место прямо к пароходу, – проговорил он неторопливо и неожиданно поднял голову. – Вы должны быть на вокзале без четверти пять. Я встречу вас там с билетами для нас обоих. – Голос у него стал твердым, и в маленьких карих глазках появилось очень неприятное выражение. – Не вздумай надуть меня, девочка. У меня будет много хлопот из-за столь поспешного отъезда, и мне совсем не понравится, если ты опять переменишь решение.
– О нет, сэр, не переменю, – с горячностью заверила я его. – Без пятнадцати пять на вокзале. Но... простите... у меня почти совсем нет денег. Немножко больше двадцати франков, и все.
– Это не имеет значения, – учтиво проговорил он. – Вы справитесь с вашим багажом?
– О да, сэр. У меня всего один чемодан. Да, я справлюсь.
– Хорошо. – Он кивнул в сторону кухни. – Тогда скажите, пожалуйста, официанту, чтобы он поторопился с ужином, а то мне рано вставать утром.
Следующие два часа я работала, как во сне. Тем, что все закончилось без особых накладок, я обязана только Арману, который не сводил с меня глаз и помогал где и как мог.
Мистер Бонифейс ушел сразу же, как только покончил с ужином. Гости приходили и уходили, но постепенно ресторан опустел, и вскоре после часа мы уже начали ставить стулья на столы и мыть пол. Я надела шляпку, пальто и стояла в ожидании, когда папаша Шабрье откроет кассу и отсчитает мне мои деньги. Арману платили по субботам за прошедшую неделю.
Мне было не по себе. Я знала, что не приду больше в «Раковину», но тем не менее ничего не сказала папаше Шабрье. Еще не хватало, чтобы у него были неприятности, если полиция выяснит, что он знал и не донес на меня.
Арман ждал меня у двери, и мы, как всегда, вместе дошли до угла. Когда мы остановились под фонарем, он вздохнул, и я не посмела его обмануть.
– Ну да, Арман. Я уверена, все будет в порядке. Спасибо, что помогли мне сегодня.
Он грустно улыбнулся.
– Одинокие люди должны помогать друг другу. Вспоминай обо мне иногда, Ханна.
Кивнув мне, он повернулся и исчез в темноте. На мгновение я от удивления забыла обо всех своих страхах. Я знала, что у Армана нет жены, ведь мы проработали вместе больше года, но мне никогда не приходило в голову, что он чувствует себя одиноким, и мне стало стыдно, что я только теперь задумалась об этом.
Около двух часов я была в своей комнате и принялась за сборы. Чемодан у меня был еще со времен колледжа. Я старалась все делать как можно тише, а когда закончила, то села к столу и написала три письма. Одно предназначалось мадам Бриан. За квартиру было уплачено вперед, так что я только сообщала ей, что уезжаю, просила сказать в полиции правду о том, что она видела, если ее спросят, и предлагала забрать к себе мебель, если она ей нужна. Однако одеяла, постельное белье и всякую мелочь я просила отдать месье Тоби Кенту.
Два других письма дались мне с большим трудом. Сначала я достала из своего тайника запонки мистера Дойла и завернула их в тряпочку, заколов для верности булавками. Потом взяла лист бумаги и написала:
Мистер Дойл!
Я вытащила из манжет запонки, чтобы постирать рубашку, и совсем забыла о них, когда госпожа пришла за вами, потому что она меня очень огорчила, заподозрив в воровстве. Боюсь, вы мне не поверите, к тому же мне известно, что полиция хочет арестовать меня, так что я уезжаю, но я говорю вам правду и прилагаю к письму ваши запонки.
Искренне ваша
Ханна Маклиод.
Письмо мне не очень понравилось, но я не стала его переписывать. Вряд ли у меня получилось бы лучше, потому что я очень устала. Я сложила лист бумаги и вложила его вместе с запонками в конверт, на котором написала: «В полицию – для мистера Дойла». Мне подумалось, что слово «полиция» удержит мадам Бриан от ненужного любопытства. Это письмо я оставила на столе вместе с письмом для мадам Бриан.
Третье письмо было для Тоби Кента.
Дорогой Тоби,
Я поступила очень глупо, совсем забыв о золотых запонках мистера Дойла. Полиция придет за мной утром. Мне не под силу доказывать свою невиновность, поэтому я решила бежать вместо того, чтобы идти в тюрьму. Не буду писать, куда я направляюсь, на случай, если письмо попадет в руки полицейских. На столе я оставила письмо с запонками мистера Дойла. Не могли бы вы поговорить с инспектором Лекуром, чтобы он получил их в целости и сохранности? Если это, конечно, вас не очень затруднит.
Я попросила мадам Бриан отдать вам кое-что из моих вещей. Пожалуйста, сделайте мне одолжение, продайте их. Надеюсь, наберется восемнадцать франков, чтобы вернуть папаше Шабрье, потому что он заплатил мне вперед.
Вы были очень добры ко мне, и я вам от всей души благодарна за это. Верю, ваши картины принесут вам настоящий успех.
Ваш друг
Ханна Маклиод.
Я написала на конверте имя Тоби, запечатала письмо, потихоньку подошла к соседней двери и подсунула его под нее. Пройдет много недель, прежде чем он приедет и найдет его, но я подумала, что никуда оно не денется. У мадам Бриан был ключ от его двери, как ото всех других дверей, но вряд ли она посмеет прикоснуться к его письму, так она боится сумасшедшего англичанина.
С часик мне все-таки удалось полежать, но спать я не стала. В четыре я поднялась, надела шляпку и пальто, взяла чемодан и вышла на лестничную площадку. Заперев дверь, я оставила ключ в замке и пошла вниз, стараясь не скрипнуть ни одной ступенькой и радуясь, что мадам Бриан не проснулась и не вышла из своей комнаты, что мне удалось без шума открыть входную дверь, что на улице, хоть и прохладно, но нет дождя, что тащить чемодан мне надо вниз, а не вверх. Все же мне пришлось пару раз остановиться передохнуть, хотя вокзал был меньше чем в миле от моего дома. Городские улицы уже наполнялись жизнью, с грохотом проезжали мимо телеги и фургоны, направляясь на центральный рынок.
Когда я наконец добралась до вокзала, то совсем выбилась из сил, и еще я очень боялась, что мистер Бонифейс возьмет и не придет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92