.. да и, если я не позволю ему меня использовать, он меня все равно не станет держать.
Вы знаете, я очень благодарна мисс Джейн, и я ей напишу, но туда я не пойду. Наверно, маленькую комнатку снять можно. У меня есть немножко денег, недели на две хватит...
Эндрю Дойл ласково встряхнул меня:
– Ханна, перестаньте болтать чепуху. Вы поселитесь в доме, где за вами будут ухаживать, возле Грин-парка. Миссис Хескет будет навещать вас, когда сможет, и я тоже, пока не уеду в Мексику.
– Но, мистер Дойл, кто будет платить за это? – спросила я, немедленно огорчившись, и в голове у меня помутилось, что неудивительно после всего пережитого. – Кто оплатил коттедж, который снимала миссис Хескет, и двух боксеров, и все остальное?
Он улыбнулся:
– Ваш обожатель.
– Обожатель? Но у меня нет... О нет, вы не должны так говорить.
Голос у меня дрогнул.
– Ладно, я не буду, – сказал он, – но и вы больше не спрашивайте, кто платит за то, за это.
У меня не было сил спорить с ним. Миссис Хескет кончила заплетать косу и помогла мне лечь.
– Хорошо, мистер Дойл, – согласилась я, пытаясь изобразить улыбку. – Я не буду спрашивать. Я так благодарна вам обоим. Спасибо и еще раз спасибо.
Все остальное я помню как во сне. Большую часть путешествия я спала, а остальное время дремала. Потом я смутно вспоминаю кресло, экипаж, Эндрю Дойла, державшего меня в своих объятиях.
Потом дом. Прохладная комната. Бородатое лицо со стетоскопом на шее. Голоса. Миссис Хескет отвечает на вопросы. Другое лицо, ясное и милое, в сестринской повязке. И я как провалилась в долгий спокойный сон.
Глава 15
Потом я узнала, что, когда миссис Хескет пришла навестить меня на другой день, я спала, зато через день я проснулась и почувствовала, будто заново родилась на свет. Меня вымыли в ванне, волосы тоже вымыли и полоскали и расчесывали до тех пор, пока они не стали мягкими и шелковистыми. Я стояла у окна и почти десять минут смотрела на Грин-парк, совсем не чувствуя усталости.
Еда показалась мне на редкость вкусной, и подали ее так, что просто невозможно было не съесть все до крошки. Аппетит вернулся ко мне, круги под глазами начали исчезать, и доктор Салливан удивился, как быстро я набирала силы. Я сидела в кровати и читала книжку, когда сестра привела миссис Хескет, выглядевшую весьма элегантно в темно-красном костюме и соломенной шляпке. Она наклонилась поцеловать меня, а я крепко обняла ее и опять стала благодарить за все, что она для меня сделала.
– Ах, детка, все это чепуха, чепуха, – заявила она, чмокнув меня в щеку и усаживаясь в кресло возле кровати. – Я ужасно рада, что могла чем-то искупить свою вину перед вами, по крайней мере частично. Если вы устанете, сразу скажите мне. Доктор Салливан поражен тем, как вы быстро поправляетесь, но все же он не советует вам переутомляться.
За последние недели мне так надоело одиночество, что я была счастлива с кем-нибудь поболтать. Я рассказала ей, как меня похитили по дороге из ее дома, а она в свою очередь вспомнила множество подробностей, о которых они с Эндрю Дойлом не успели мне рассказать. Потом она попросила меня рассказать, как я бежала из больницы, и смахнула слезу при упоминании о письме, которое я собиралась ей послать, и о неудаче, постигшей меня, когда свобода была уже близка.
– Вы не думали, дорогая, что нам делать с сэром Джоном Теннантом? – спросила она. – Мы легко докажем, что он упрятал вас в это ужасное место злонамеренно, и подадим на него в суд как на похитителя.
– Да, конечно. Мой дедушка – очень плохой человек. Я ненавижу и презираю его за все, что он сделал и хотел мне сделать. Но я даже думать не могу о судебном процессе, о том, что мне придется давать показания в суде и еще раз оживлять в памяти все ужасы, через которые мне пришлось пройти. Миссис Хескет, я хочу только одного – быть от него подальше, чтобы он больше ничего не мог мне сделать.
– Не бойтесь, девочка, – сердито сверкнув глазами, проговорила миссис Хескет. – Мистер Дойл сегодня утром отправился в Линдонбрук. Он скажет ему, что от вас зависит предать его суду или нет. Будьте уверены, он больше не посмеет даже пальцем вас тронуть. – Она поглядела на часики. – Эндрю Дойла вы еще увидите, потому что он сразу появится здесь, чтобы узнать ваше решение. – Она погладила меня по руке. – Мне всегда противно, когда негодяй уходит от суда, но, думаю, вы решили мудро. А теперь давайте поговорим о чем-нибудь еще.
Я спросила ее о мистере Бонифейсе, и она подняла глаза к потолку.
– Здоров, как всегда, и, как всегда, действует мне на нервы. Год за годом я спрашиваю себя, что я нашла в этом человеке, и все-таки... – Она покачала головой и вздохнула: – Я ужасно по нему скучаю, когда его нет рядом. Знаете, он прекрасно справляется с работой. У нас теперь есть еще один помощник, кроме Чарли Гриндла, помните, вы видели его в Париже в качестве чиновника из посольства, когда Бонифейс сыграл с вами некрасивую шутку. Должна сказать, Чарли очень изменился с тех пор, как Тоби Кент стукнул его пару раз. Интересно, если?.. – Она уставилась на что-то невидящим взглядом, но быстро взяла себя в руки и продолжала:
– Ну вот, у нас теперь два помощника, и они все трое с Бонифейсом работают, как черти. Правда, агентство процветает, зато, когда он не на работе, куда только девается его чутье? А мне так нравятся мужчины, у которых есть чутье... ну, как юный Тоби Кент, например. – Она виновато посмотрела на меня: – У вас с ним ничего нет, дорогая?
Я улыбнулась:
– Нет. Он мой очень хороший друг, и это все. Он совершенно свободен, миссис Хескет.
– Ах, тогда будем надеяться, он как-нибудь опять пригласит меня с ним пообедать. – Она нахмурилась: – Странно, что он уже не примчался из Парижа, ведь мы отправили ему телеграмму.
– О, я уверена, он бы обязательно приехал, если бы ее получил. Вполне возможно, что он уехал кататься по Европе или даже в Америку. С Тоби никогда ничего не знаешь.
Миссис Хескет опять вздохнула и поднялась.
– Мне это нравится, – сказала она. – Зато, боюсь, с Бонифейсом все всегда знаешь. Ужасно скучный человек. – Она рассмеялась. – Ладно, Ханна, мне пора идти. Не переутомляйтесь, пожалуйста, дорогая.
Эндрю Дойл явился поздно вечером. За пять минут до того, как он вбежал в комнату, пришла сестра и сообщила мне о его приезде, чтобы я могла надеть длинный халат и сесть в кресло около окна, а не принимать его в постели. Про себя я смеялась, вспоминая ту ночь в Париже, когда Эндрю Дойл лежал без сознания в моей постели, а я тихонько заползла ему под бочок, чтобы не замерзнуть до смерти.
Он улыбался, но я сразу поняла, что за его улыбкой и за тем, как он склонился над моей рукой, кроется что-то необычное. Сестра виновато сообщила:
– Джентльмен хочет что-то сказать вам наедине, миссис Маклиод, поэтому доктор Салливан просил меня оставить вас вдвоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Вы знаете, я очень благодарна мисс Джейн, и я ей напишу, но туда я не пойду. Наверно, маленькую комнатку снять можно. У меня есть немножко денег, недели на две хватит...
Эндрю Дойл ласково встряхнул меня:
– Ханна, перестаньте болтать чепуху. Вы поселитесь в доме, где за вами будут ухаживать, возле Грин-парка. Миссис Хескет будет навещать вас, когда сможет, и я тоже, пока не уеду в Мексику.
– Но, мистер Дойл, кто будет платить за это? – спросила я, немедленно огорчившись, и в голове у меня помутилось, что неудивительно после всего пережитого. – Кто оплатил коттедж, который снимала миссис Хескет, и двух боксеров, и все остальное?
Он улыбнулся:
– Ваш обожатель.
– Обожатель? Но у меня нет... О нет, вы не должны так говорить.
Голос у меня дрогнул.
– Ладно, я не буду, – сказал он, – но и вы больше не спрашивайте, кто платит за то, за это.
У меня не было сил спорить с ним. Миссис Хескет кончила заплетать косу и помогла мне лечь.
– Хорошо, мистер Дойл, – согласилась я, пытаясь изобразить улыбку. – Я не буду спрашивать. Я так благодарна вам обоим. Спасибо и еще раз спасибо.
Все остальное я помню как во сне. Большую часть путешествия я спала, а остальное время дремала. Потом я смутно вспоминаю кресло, экипаж, Эндрю Дойла, державшего меня в своих объятиях.
Потом дом. Прохладная комната. Бородатое лицо со стетоскопом на шее. Голоса. Миссис Хескет отвечает на вопросы. Другое лицо, ясное и милое, в сестринской повязке. И я как провалилась в долгий спокойный сон.
Глава 15
Потом я узнала, что, когда миссис Хескет пришла навестить меня на другой день, я спала, зато через день я проснулась и почувствовала, будто заново родилась на свет. Меня вымыли в ванне, волосы тоже вымыли и полоскали и расчесывали до тех пор, пока они не стали мягкими и шелковистыми. Я стояла у окна и почти десять минут смотрела на Грин-парк, совсем не чувствуя усталости.
Еда показалась мне на редкость вкусной, и подали ее так, что просто невозможно было не съесть все до крошки. Аппетит вернулся ко мне, круги под глазами начали исчезать, и доктор Салливан удивился, как быстро я набирала силы. Я сидела в кровати и читала книжку, когда сестра привела миссис Хескет, выглядевшую весьма элегантно в темно-красном костюме и соломенной шляпке. Она наклонилась поцеловать меня, а я крепко обняла ее и опять стала благодарить за все, что она для меня сделала.
– Ах, детка, все это чепуха, чепуха, – заявила она, чмокнув меня в щеку и усаживаясь в кресло возле кровати. – Я ужасно рада, что могла чем-то искупить свою вину перед вами, по крайней мере частично. Если вы устанете, сразу скажите мне. Доктор Салливан поражен тем, как вы быстро поправляетесь, но все же он не советует вам переутомляться.
За последние недели мне так надоело одиночество, что я была счастлива с кем-нибудь поболтать. Я рассказала ей, как меня похитили по дороге из ее дома, а она в свою очередь вспомнила множество подробностей, о которых они с Эндрю Дойлом не успели мне рассказать. Потом она попросила меня рассказать, как я бежала из больницы, и смахнула слезу при упоминании о письме, которое я собиралась ей послать, и о неудаче, постигшей меня, когда свобода была уже близка.
– Вы не думали, дорогая, что нам делать с сэром Джоном Теннантом? – спросила она. – Мы легко докажем, что он упрятал вас в это ужасное место злонамеренно, и подадим на него в суд как на похитителя.
– Да, конечно. Мой дедушка – очень плохой человек. Я ненавижу и презираю его за все, что он сделал и хотел мне сделать. Но я даже думать не могу о судебном процессе, о том, что мне придется давать показания в суде и еще раз оживлять в памяти все ужасы, через которые мне пришлось пройти. Миссис Хескет, я хочу только одного – быть от него подальше, чтобы он больше ничего не мог мне сделать.
– Не бойтесь, девочка, – сердито сверкнув глазами, проговорила миссис Хескет. – Мистер Дойл сегодня утром отправился в Линдонбрук. Он скажет ему, что от вас зависит предать его суду или нет. Будьте уверены, он больше не посмеет даже пальцем вас тронуть. – Она поглядела на часики. – Эндрю Дойла вы еще увидите, потому что он сразу появится здесь, чтобы узнать ваше решение. – Она погладила меня по руке. – Мне всегда противно, когда негодяй уходит от суда, но, думаю, вы решили мудро. А теперь давайте поговорим о чем-нибудь еще.
Я спросила ее о мистере Бонифейсе, и она подняла глаза к потолку.
– Здоров, как всегда, и, как всегда, действует мне на нервы. Год за годом я спрашиваю себя, что я нашла в этом человеке, и все-таки... – Она покачала головой и вздохнула: – Я ужасно по нему скучаю, когда его нет рядом. Знаете, он прекрасно справляется с работой. У нас теперь есть еще один помощник, кроме Чарли Гриндла, помните, вы видели его в Париже в качестве чиновника из посольства, когда Бонифейс сыграл с вами некрасивую шутку. Должна сказать, Чарли очень изменился с тех пор, как Тоби Кент стукнул его пару раз. Интересно, если?.. – Она уставилась на что-то невидящим взглядом, но быстро взяла себя в руки и продолжала:
– Ну вот, у нас теперь два помощника, и они все трое с Бонифейсом работают, как черти. Правда, агентство процветает, зато, когда он не на работе, куда только девается его чутье? А мне так нравятся мужчины, у которых есть чутье... ну, как юный Тоби Кент, например. – Она виновато посмотрела на меня: – У вас с ним ничего нет, дорогая?
Я улыбнулась:
– Нет. Он мой очень хороший друг, и это все. Он совершенно свободен, миссис Хескет.
– Ах, тогда будем надеяться, он как-нибудь опять пригласит меня с ним пообедать. – Она нахмурилась: – Странно, что он уже не примчался из Парижа, ведь мы отправили ему телеграмму.
– О, я уверена, он бы обязательно приехал, если бы ее получил. Вполне возможно, что он уехал кататься по Европе или даже в Америку. С Тоби никогда ничего не знаешь.
Миссис Хескет опять вздохнула и поднялась.
– Мне это нравится, – сказала она. – Зато, боюсь, с Бонифейсом все всегда знаешь. Ужасно скучный человек. – Она рассмеялась. – Ладно, Ханна, мне пора идти. Не переутомляйтесь, пожалуйста, дорогая.
Эндрю Дойл явился поздно вечером. За пять минут до того, как он вбежал в комнату, пришла сестра и сообщила мне о его приезде, чтобы я могла надеть длинный халат и сесть в кресло около окна, а не принимать его в постели. Про себя я смеялась, вспоминая ту ночь в Париже, когда Эндрю Дойл лежал без сознания в моей постели, а я тихонько заползла ему под бочок, чтобы не замерзнуть до смерти.
Он улыбался, но я сразу поняла, что за его улыбкой и за тем, как он склонился над моей рукой, кроется что-то необычное. Сестра виновато сообщила:
– Джентльмен хочет что-то сказать вам наедине, миссис Маклиод, поэтому доктор Салливан просил меня оставить вас вдвоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92