Они перебрасывались словами через узенькую тропинку, напрягаясь все больше и больше от одной и той же мысли: если там что-нибудь случится, то как помочь невидимке? Но сразу за воротами начиналась плотная кустарниковая преграда, так что в середину Пустыни прямого хода не было. Не исключено, что там еще и маленький лабиринт.
Пока оба мысленно прикидывали, как в таком случае поднять корабль и подвесить его над столь плотно засаженным и, вероятно, застроенным массивом, воротца качнулись, торопливые шажки пролетели над тропинкой и замерли, предоставив место легкому, но хорошо слышному дыханию.
– Двинулись обратно, – скомандовал всегда чуточку капризный голос. Ничего там нет. И про детей не слыхали. Вот только как мне теперь снова обрести человеческий вид?
– А каким образом ты его потеряла? – поинтересовался Флейж.
– Открыла бутылочку со снежинками. Ну, которую кто-то из вас подарил…
– Закрой обратно! – крикнули хором оба джасперянина.
– Пожа…
Раздался тихий шелест, словно взлет снегового буранчика, и девушка с узеньким флакончиком в руке появилась под бамбуковой сосной, как привидение.
– Давайте в темпе на корабль! – сердито крикнула она.
– Да в чем дело? Ты же сказала, что там ничего нет.
– Ну, во-первых, там эта самая Чернавка, а во-вторых, теперь нам освободить папашу нашего Лоэнгрина – раз плюнуть.
– Лронга.
– Ну, Скюз, не придирайся! И вообще, кто меня будет транспортировать? Не пешком же идти! – Транспортировали оба.
– Ю-ю там нет, – лаконично доложила девушка. – Чернавка о белоголовом ребенке слыхом не слыхала. А теперь давайте быстренько в тюрьму, потому что – смотрите!..
Посмотреть было на что. Нельзя даже было определить, кто потрясен больше – джасперяне или тихриане.
– Ну, так кто со мной?
Пауза была естественной и продолжительной.
– Думайте быстрее, человек же за решеткой!
Мона Сэниа подошла к ней и спокойно сняла амулет с ее груди. Это не было королевским жестом – просто у ребенка появился и набирал силу синдром неудержимости, а на чужой планете это к добру не приводит.
– Кто из вас знаком с расположением темницы? – обратилась она к тихрианам.
– Сибилло где не побывало…
– А ты, рыцарь?
– Я только знаю, что она находится в соседнем городе. Это неблизко. Каравану – четыре перехода, а вот если шурушетра раздобыть, то, думаю, до угашения Невозможного Огня домчаться можно.
– Шурушетра мы спроворим! – как-то чересчур поспешно откликнулся сибилло. – Только он больше двоих не осилит, да и то придется выбирать, кто не больно мясист.
– Тогда выбор определен условиями: едут двое, сибилло и Ких, как самый легкий из нас. Сибилло, ты найдешь предлог, чтобы посетить темницу? Да? Прекрасно. Ких пойдет следом, невидимый. Ты только должен указать ему на отца нашего рыцаря и удалиться, остальное уже не твоя забота. Как только Ких отправит сюда старика, он так же незримо присоединится к тебе, и вы в тот же миг будете здесь.
– А скакун мой? Его ж на деньги не купишь!
– И скакуна доставим. Киху нужно только хорошенько запомнить окрестности тюрьмы. Городок небольшой?
– Раз темница есть, значит, изрядный. Ракушечником называется, камень такой белый, в нем колодцы долбить ладно.
– О колодцах потом, – нетерпеливо оборвала его принцесса.
Сибилло насупился:
– Так о темнице же…
Тогда на эту крошечную реплику никто не обратил внимания. Джасперяне преобразились: воскрес прежний дух блистательных и – главное – несущих исключительно добро рыцарских деяний, сопутствовавший им во время путешествия по мирам созвездия Костлявого Кентавра. Хроническое бессилие в поисках ненаследного принца словно пригибало их к земле, и теперь, получив возможность совершить акт милосердия, они воспрянули духом и телом.
Один сибилло сидел на пятках, как сыч.
– Досточтимый сибилло, – обратился к нему Флейж, – раз уж ты сам вызвался помочь рыцарю Лронгу, то соблаговоли поднять… то есть не позволишь ли перенести тебя на спину твоему многоногому скакуну? Я видел его с крыши дворца и сделаю это так же бережно, как перенес бы любимую девушку.
– Сибилло уже не помнит, как носят на руках девушек, – буркнул себе в усы шаман. – Сибилло обещало предоставить шурушетра, и только.
Ну, вот и первое препятствие – этот старый пень нашел время набивать себе цену.
– Ну, дедулечка, ну пожалуйста, – Таира опустилась на колени и обвила его плечи нежными совсем не по-детски руками. – Ты же у нас самый справедливый, самый всемогущий… – Вероятно, она владела тем врожденным даром уговора, которым обладает большинство земных женщин, когда результат важнее произносимых слов. – Я тебе подарю все свои бусы для твоей прекрасной бороды – хочешь? Я подарю тебе этот амулет, когда мы здесь все дела закончим, – не желаешь? Ах, желаешь. Чудненько. Ну, что еще тебе, старый ко… уважаемый аксакал? Если хочешь, я позволю тебе поносить себя на руках – я легонькая…
Невинный взмах ресниц в сторону Скюза, сопровождающий эти слова, был совершенно неописуем.
Рыцарь Лронг устрашающе шевельнул бровями и откашлялся, намереваясь вмешаться. Но шаману, похоже, уже хватило.
– Сибилло согласен принять твои дары, о дитя, чья кожа благоухает, как похлебка из восьми трав и ягод. Сибилло выполнит все, что решили без его соизволения. Но не раньше, чем ты расскажешь о том, что видела, побывав в недоступном для всех жителей Тихри священном месте. Ты расскажешь и за6удешь, иначе тебя опустят в самый глубокий колодец, где ты умрешь без еды, питья и анделиса. И ты забудешь все, что слышал, Травяной рыцарь!
– Ну расскажу я все тебе, когда вернетесь, что время терять?
– Сибилло желает, чтобы его уши были первыми.
«Ну, старый козел, я тебе бусы для твоей сивой бороденки в серной кислоте намочу!» – мысленно пообещала Таира, как-то не представив себе, где она возьмет на Тихри это химическое соединение.
– Отправляйся не мешкая, – повелела принцесса голосом, не терпящим возражений. – Волшебной силой, данной мне древними богами, я каждое слово, слетевшее с уст моей младшей сестры, направлю прямо в твои досточтимые уши. Ступай, Флейж.
Названный дружинник поплотнее надвинул на лоб свой изумрудно-оранжевый обруч, взял за руку худощавого Киха и, сделав маленький шажок в сторону, исчез. Если бы отсюда была видна крыша дворца, то две закутанные в плащи фигуры, возникшие у самой ее кромки, говорили бы о том, что операция по освобождению рыцарственного узника началась удачно.
– Держи этого самолюбивого хрыча в беспрекословном повиновении, посоветовал Флейж младшему собрату. – В случае чего пригрози ему ямой с ледяными троллями. А вон и твой экипаж. Ужин переваривает.
Шурушетр опустился на брюхо, так что сочленения его сложившихся под острым углом ног поднимались высоко над туловищем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85