Несчастный Кощей…
– Дедуля, давай я тебе брови да усы подберу, есть ведь мешают, – сказала она, движимая острой жалостью.
– А и прибери сибиллу неухоженного, – с готовностью согласился шаман, доставая из очередного мешочка фантастически грязный гребешок. – Только ежели волосок какой упадет – сюда схорони, в кисет.
– Не волнуйся, дедушка. А долго моя молвь-стрела будет до князя добираться?
– Твоя – до ближней подставы, потом другая полетит, третья… Невозможный Огонь им не указ, так что за два междымья управятся, а то так и скорее. Не опасуйся.
Девушка догадалась, что «междымье» – это время от одного сигнального огня до другого. Потом властителю на сборы, да обратная дорога… Получалось многовато.
– А нельзя как-нибудь наколдовать, чтобы побыстрее? – спросила она, отрывая от носового платка узкие ленточки.
– Отчего же нельзя? – с готовностью отозвался сибилло. – Только недешево это обойдется…
Вся жалость к нему тут же улетучилась.
– Ну, знаешь, я ведь твою бороденку тоже даром чесать не обязана! – И гребешок полетел в траву.
– Ой, подыми, подыми, там уж и так два зуба выломано, а новый-то на перл лазоревый потянет!
– Это у тебя два зуба выломаны. Будешь заклинать?
– Ох, принуждают сибилло, приневоливают… Подбери гребень, девка нечестивая, да в ручье помой!
– Если я его в ручье помою, то вся живность, что эту воду пьет, передохнет. А жаль.
Тем временем старый рыцарь буквально помирал со смеху, слушая эту перебранку. Кончилось тем, что он зашелся кашлем, едва не подавившись тонко слоившимся печевом.
– Позволь, многостоялый караванник, я тебя по спинке похлопаю, – учтиво обратилась к нему Таира, чтобы подчеркнуть разницу в отношении к ним.
– А чадо учено! – изумился Рахихорд. – Ежели бы ты, юница, не была так ребячлива в словах и деяниях, посватал бы тебя за своего младшего.
– Как же! – желчно отозвался шаман. – Пойдет Царевна Будур за твоего голодранца!
– Царевна Будур, так и быть, прежде всего приведет тебя в божеский вид, примирительно проговорила девушка, – а уж потом самостоятельно распорядится своей судьбой.
Но до последнего дело не дошло – прямо в подол белого ковра, преобразованного в плащ посредством дырки для головы, шлепнулся румяный окорок, и тут же в трех шагах от всей этой горы яств появилась мона Сэниа с Лронгом за руку.
– Ну будет тебе, будет, – говорил растроганный Рахихорд в полной уверенности, что все эти разносолы – плоды сибилловых заклинаний. – Мне теперь и малого куска довольно, отвык…
При виде появившихся прямо из воздуха воинов он поперхнулся и замолк.
– Твой талисман, – сказал Травяной Рыцарь, протягивая шаману сухого крабика, залитого прозрачной смолой.
– Видать, пригодился?
– Еще как! Целую корзину двойных лепешек напекли, сам видишь. А пока хлопотали, я выспрашивал, а принцесса, невидимым заговором обереженная, слушала.
Мона Сэниа присела возле полной корзины, машинально отломила кусочек пирога. Остальные дружинники сочли это за приглашение к столу и тоже расположились вокруг старцев. Творенья тихрианских кулинаров были оценены по достоинству, и только принцесса крошила свой кусок истончившимися нервными пальцами.
– Приказ о белом ребенке действительно был, – проговорила она через силу. – Примерно месяц тому назад. Так что к Юхани он никакого отношения не имеет.
– Еще как имеет, – возразила Таира. – Он ведь не отменен. Скорее всего, кто-то уже нашел твоего, малыша, и теперь Ю-ю или у князя, или по дороге к нему. Надо ждать. Кстати, дедуля, ты обещал поторопить события!
Шаман недовольно фыркнул, утерся жирной лапой, по поднялся беспрекословно.
– Уедини сибилло! – сурово приказал он принцессе. – Сибилло камлать сподобится.
Мона Сэниа удивленно глянула на Таиру, по та кивнула, и шаман без лишних расспросов был препровожден в командорский шатер.
– Может, он действительно как-то подгонит моего желтого попугайчика, ответила девушка на немой вопрос принцессы. – Во всяком случае, я осталась без носового платка. Пал жертвой элементарного взяточничества. А кстати, и обо всем остальном: я как-то не подумала, что солицеволосой диве не очень-то подходят застиранные портки. Там, где колбасу брали, какой-нибудь юбчонки не завалялось?
– Солнцезаконники как раз обоз снаряжают, там полно алых шелков да тафты… Для сибиллы, как и для Вечной Чернавки, ни в чем отказа не будет, заверил ее Лронг.
– Терпеть не могу красное! Благородные рыцари, во что у вас наряжаются девочки из приличной семьи?
Рахихорд засмеялся:
– Ты все равно не сойдешь за тихрианку, светлячок. Во всяком случае, как только раскроешь свой рот. А для злато-косой князевой избранницы лучшим покрывалом были бы ее волосы. Попроси сибилло, оно мигом отрастит их тебе до самой земли.
– Ну спасибо за совет – расчесывай их потом каждое утро по полтора часа! И потом, это будет не оригинально: в собственные волосы одевались и леди Годива, и святая Инесса. Обе, кстати, плохо кончили. Если существовали.
– А по-моему, лучше всего в купальнике! – сорвалось с языка у простодушного Пы.
Все невольно посмотрели на Скюза – за такую реплику ведь и по шее схлопотать недолго. Но юноша сидел не подымая головы. После своей оплошности с крэгами он хотя и получил формальное прощение от принцессы, но буквально не находил себе места, стараясь отыскать хоть какой-нибудь способ загладить свою вину.
– А я, – почтительно склонился перед принцессой Лронг, – прошу у тебя защиты для моего отца. Если Полуденный Князь действительно прибудет и увидит его, беглого узника, то…
– Не бойся, мой верный друг, – рассеянно проговорила мона Сэниа, – это проще простого. Он не увидит твоего отца.
Она сняла с шеи сверкающий искорками амулет и надела его на старого рыцаря. Тот хотел поблагодарить, но сделал слишком глубокий вдох и снова зашелся натужным кашлем.
– Воздух… слишком… сладок… – с трудом переводя дыхание, пояснил он.
– Нельзя ему под открытым небом после стольких лет заточения, – тоном опытного терапевта поставила диагноз Таира. – Скюз, отнесите рыцаря в наш кораблик, да, кстати, выпустите Гуен, а то мы пообедали, а она…
Лронг вопросительно глянул на принцессу, та кивнула. Они со Скюзом подняли старика и понесли на корабль, стараясь не наступать на края его импровизированного плаща, волочащегося по земле. Таира вскарабкалась на высокий пень и, звонко крикнув: «Гуен!» – подождала, пока ее любимица не опустится на плечо.
И тут раздался гром.
– Вроде бы из ясного неба, – проговорила она, всматриваясь в закатную даль. – Доннерветтер, да это же Тунгусский метеорит!
Словно отделившись от солнца, прямо на них мчался сгусток огня, оставляя за собой пелену волнообразного грохота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Дедуля, давай я тебе брови да усы подберу, есть ведь мешают, – сказала она, движимая острой жалостью.
– А и прибери сибиллу неухоженного, – с готовностью согласился шаман, доставая из очередного мешочка фантастически грязный гребешок. – Только ежели волосок какой упадет – сюда схорони, в кисет.
– Не волнуйся, дедушка. А долго моя молвь-стрела будет до князя добираться?
– Твоя – до ближней подставы, потом другая полетит, третья… Невозможный Огонь им не указ, так что за два междымья управятся, а то так и скорее. Не опасуйся.
Девушка догадалась, что «междымье» – это время от одного сигнального огня до другого. Потом властителю на сборы, да обратная дорога… Получалось многовато.
– А нельзя как-нибудь наколдовать, чтобы побыстрее? – спросила она, отрывая от носового платка узкие ленточки.
– Отчего же нельзя? – с готовностью отозвался сибилло. – Только недешево это обойдется…
Вся жалость к нему тут же улетучилась.
– Ну, знаешь, я ведь твою бороденку тоже даром чесать не обязана! – И гребешок полетел в траву.
– Ой, подыми, подыми, там уж и так два зуба выломано, а новый-то на перл лазоревый потянет!
– Это у тебя два зуба выломаны. Будешь заклинать?
– Ох, принуждают сибилло, приневоливают… Подбери гребень, девка нечестивая, да в ручье помой!
– Если я его в ручье помою, то вся живность, что эту воду пьет, передохнет. А жаль.
Тем временем старый рыцарь буквально помирал со смеху, слушая эту перебранку. Кончилось тем, что он зашелся кашлем, едва не подавившись тонко слоившимся печевом.
– Позволь, многостоялый караванник, я тебя по спинке похлопаю, – учтиво обратилась к нему Таира, чтобы подчеркнуть разницу в отношении к ним.
– А чадо учено! – изумился Рахихорд. – Ежели бы ты, юница, не была так ребячлива в словах и деяниях, посватал бы тебя за своего младшего.
– Как же! – желчно отозвался шаман. – Пойдет Царевна Будур за твоего голодранца!
– Царевна Будур, так и быть, прежде всего приведет тебя в божеский вид, примирительно проговорила девушка, – а уж потом самостоятельно распорядится своей судьбой.
Но до последнего дело не дошло – прямо в подол белого ковра, преобразованного в плащ посредством дырки для головы, шлепнулся румяный окорок, и тут же в трех шагах от всей этой горы яств появилась мона Сэниа с Лронгом за руку.
– Ну будет тебе, будет, – говорил растроганный Рахихорд в полной уверенности, что все эти разносолы – плоды сибилловых заклинаний. – Мне теперь и малого куска довольно, отвык…
При виде появившихся прямо из воздуха воинов он поперхнулся и замолк.
– Твой талисман, – сказал Травяной Рыцарь, протягивая шаману сухого крабика, залитого прозрачной смолой.
– Видать, пригодился?
– Еще как! Целую корзину двойных лепешек напекли, сам видишь. А пока хлопотали, я выспрашивал, а принцесса, невидимым заговором обереженная, слушала.
Мона Сэниа присела возле полной корзины, машинально отломила кусочек пирога. Остальные дружинники сочли это за приглашение к столу и тоже расположились вокруг старцев. Творенья тихрианских кулинаров были оценены по достоинству, и только принцесса крошила свой кусок истончившимися нервными пальцами.
– Приказ о белом ребенке действительно был, – проговорила она через силу. – Примерно месяц тому назад. Так что к Юхани он никакого отношения не имеет.
– Еще как имеет, – возразила Таира. – Он ведь не отменен. Скорее всего, кто-то уже нашел твоего, малыша, и теперь Ю-ю или у князя, или по дороге к нему. Надо ждать. Кстати, дедуля, ты обещал поторопить события!
Шаман недовольно фыркнул, утерся жирной лапой, по поднялся беспрекословно.
– Уедини сибилло! – сурово приказал он принцессе. – Сибилло камлать сподобится.
Мона Сэниа удивленно глянула на Таиру, по та кивнула, и шаман без лишних расспросов был препровожден в командорский шатер.
– Может, он действительно как-то подгонит моего желтого попугайчика, ответила девушка на немой вопрос принцессы. – Во всяком случае, я осталась без носового платка. Пал жертвой элементарного взяточничества. А кстати, и обо всем остальном: я как-то не подумала, что солицеволосой диве не очень-то подходят застиранные портки. Там, где колбасу брали, какой-нибудь юбчонки не завалялось?
– Солнцезаконники как раз обоз снаряжают, там полно алых шелков да тафты… Для сибиллы, как и для Вечной Чернавки, ни в чем отказа не будет, заверил ее Лронг.
– Терпеть не могу красное! Благородные рыцари, во что у вас наряжаются девочки из приличной семьи?
Рахихорд засмеялся:
– Ты все равно не сойдешь за тихрианку, светлячок. Во всяком случае, как только раскроешь свой рот. А для злато-косой князевой избранницы лучшим покрывалом были бы ее волосы. Попроси сибилло, оно мигом отрастит их тебе до самой земли.
– Ну спасибо за совет – расчесывай их потом каждое утро по полтора часа! И потом, это будет не оригинально: в собственные волосы одевались и леди Годива, и святая Инесса. Обе, кстати, плохо кончили. Если существовали.
– А по-моему, лучше всего в купальнике! – сорвалось с языка у простодушного Пы.
Все невольно посмотрели на Скюза – за такую реплику ведь и по шее схлопотать недолго. Но юноша сидел не подымая головы. После своей оплошности с крэгами он хотя и получил формальное прощение от принцессы, но буквально не находил себе места, стараясь отыскать хоть какой-нибудь способ загладить свою вину.
– А я, – почтительно склонился перед принцессой Лронг, – прошу у тебя защиты для моего отца. Если Полуденный Князь действительно прибудет и увидит его, беглого узника, то…
– Не бойся, мой верный друг, – рассеянно проговорила мона Сэниа, – это проще простого. Он не увидит твоего отца.
Она сняла с шеи сверкающий искорками амулет и надела его на старого рыцаря. Тот хотел поблагодарить, но сделал слишком глубокий вдох и снова зашелся натужным кашлем.
– Воздух… слишком… сладок… – с трудом переводя дыхание, пояснил он.
– Нельзя ему под открытым небом после стольких лет заточения, – тоном опытного терапевта поставила диагноз Таира. – Скюз, отнесите рыцаря в наш кораблик, да, кстати, выпустите Гуен, а то мы пообедали, а она…
Лронг вопросительно глянул на принцессу, та кивнула. Они со Скюзом подняли старика и понесли на корабль, стараясь не наступать на края его импровизированного плаща, волочащегося по земле. Таира вскарабкалась на высокий пень и, звонко крикнув: «Гуен!» – подождала, пока ее любимица не опустится на плечо.
И тут раздался гром.
– Вроде бы из ясного неба, – проговорила она, всматриваясь в закатную даль. – Доннерветтер, да это же Тунгусский метеорит!
Словно отделившись от солнца, прямо на них мчался сгусток огня, оставляя за собой пелену волнообразного грохота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85