Ну, с богом…
Зная, что никакой кинжал не возьмет серебристую синтериклоновую ткань перчатки, он вытащил из-за пояса джасперианский десинтор и, настроив его на нитяной луч, рубанул им точно посередине пальца.
Тихонечко взвыл – ну, японцы, и терпеливый же вы парод! Во всяком случае – были. Подхватил обрубок, приложил к непроизвольно дергающейся руке и подставил под струйки ближайшего ключа. Никакого эффекта. Пошел последовательно от одного фонтанчика к другому, тихонечко ужасаясь мысли, что все это зря и никакой живой воды в природе не существует. Хотя вот такому монстру, как этот Скудоумный дэв, местечко все-таки нашлось. А может, здесь собрались только обычные роднички, а волшебный нужно искать где-то поодаль…
Палец вдруг дернулся и прирос. Было это, кажется, на шестом или седьмом фонтанчике. Юрг не долго думая раздвинул створки щитка и, зачерпнув из дымящейся ямочки у подножия источника, выпил целую пригоршню… ничего. Похуже нарзана, но ничего. А уж совсем хорошо пойдет вместо тоника после черносмородинового джина. Черт, емкость захватил только одну, кретин! Надо бы бурдюк…
Таира, плотно обхватив себя за плечи, стояла чуть покачиваясь и бездумно глядела в задымленное небо, где скрылся рыкающий, точно мифический зверь, Гроту п. Все, что могла, она сделала. Хотя нет, не все: когда прибудет Лронг с водой (а она даже мысли не допускала, что Юргу может не повезти и никакой воды они с Кадьяном не добудут), ей нужно быть поблизости от шамана, если все его эзотерические завирушки не возымеют эффекта. Придется вмешиваться экспромтом, что-нибудь сочинять. Но и это она сделает. Обязательно. А потом – потом пусть уж они сами разбираются с оставшимися проблемами. Она свернется калачиком, как Шоео, и – гори все синим огнем! – отключится. Потому что она больше не может, устала, устала, устала! И пусть ее возьмут на руки, и баюкают, и гладят по головке, и целуют в теплую ложбинку за ухом, и ничегошеньки больше не смеют…
Но для этого нужно было еще добраться до корабля. Он находился совсем рядом, так что сюда долетали голоса дружинников; придется еще сделать около полутора сотен шагов – снова шаги, снова россыпь камней под босыми, до крови сбитыми ступнями, и нельзя отвлекать ни Лронга, ни Эрма – им еще ждать возвращения Гроту на, который сейчас, наверное, подлетает к самому Аду.
«Юрг в настоящем Аду, а ты тут сопли распускаешь!» – прикрикнула она на себя. Ладно. Их корабль недалеко, а там, внутри, – сверток с мягкими сапожками. Вот не взяла их вместе с амулетом…
– Ждите, – коротко бросила она Лронгу с Эрмом, которые продолжали вглядываться в прорезь между орешниковыми ветвями. – Я пойду обуюсь. Если кто станет приставать с расспросами – Кадьян повез послание к Аннихитре. Про то, что он в кораблике не один, – сами понимаете…
Они понимали. И что идет она с трудом, тоже видели.
– Светлая властительница, позволь… – начал Лронг.
– Отсюда – ни шагу! – отрезала «светлая».
Она выбралась на опушку, там хоть не попадались под ноги старые треснувшие орехи. Глянула на верхушку башни – легкая фигурка была уже на середине невидимой отсюда лесенки. Ничего, услышит приближение Гротуна спустится. Брошенный рогат с волочащимися поводьями презрительно фыркал, не решаясь щипать присыпанную пеплом траву. При виде девушки он злобно всхрапнул и, пританцовывая, начал оборачиваться к ней задом, примериваясь, как бы лягнуть чужака.
– Тебя еще тут не хватало, – устало проговорила Таира. – Брысь.
Она спокойно прошла мимо корабля, мимо замерших при ее появлении дружинников, мимо своих аксакалов, постаравшихся как можно незаметнее склонить головы в знак того, что они все помнят и готовы.
Когда входной люк остался позади, она бессильно опустилась на пол и дальше поползла, стараясь на ощупь найти свой сверток с одеждой и сапогами, благо корабль был пуст. Искать долго не пришлось – узелок по-прежнему лежал в уютном закутке между штабелем земных коробок и допотопными ларцами с амулетами и прочей шаманской утварью. Она подтянула его к себе и попыталась развязать тугой узел какой-то веревки, попавшейся ей под руку там, в сказочных чертогах Оцмара. Не получилось. Она нагнулась, помогая себе зубами, и во рту тут же появился отвратительный вкус металла. Так и есть, золотая тесьма вроде той, которой была связана мона Сэниа. Вот незадача! Но, кажется, в одном из этих сундучков было что-то режущее…
Ларец опрокинулся и раскрылся. Какие-то игрушки с нелепыми рукоятками вероятно, ритуальные орудия для символических жертвоприношений. Лезвия поблескивали, как шоколадная фольга, ими и резать-то, наверное, невозможно… Она выбрала тот, что помассивнее, сжала в кулаке, досадуя на неудобство нелепой формы. Ну, ничего, только бы разрезать… И словно в ответ на эту мысль, рукоятка маленького кинжала дрогнула и как-то неуловимо изменилась, уютно устраиваясь в ладони. Смотрите-ка, а в деле он, по-видимому, хорош!
Рукоятка стала теплой и как бы слилась с ладонью. Таира даже уловила чуть ощутимую пульсацию, словно внутри кинжала забилось тревожное сердце. Надо обязательно испробовать это чудо в деле… И тут ее мысли прервали едва слышимые голоса. Они шли из одной каюты – она могла даже точно сказать, из какой именно, потому что она располагалась рядом с заветным пристанищем ее Скюза. Но голос – хриплый, молящий, иссушенный несдерживаемой страстью – это не мог быть голос Флейжа! Это вообще был совершенно незнакомый голос.
Она выпрямилась, растерянно прислушиваясь. Но вот второй голос, женский, произнес насмешливо и в то же время призывно: «Нет!..»
И это была мона Сэниа.
Девушка потрясла головой. Как же так? А очень просто: там, на башне, была вовсе не принцесса. Действительно, зачем бы ей карабкаться по ступенькам? Какой-нибудь солнцезаконник решил-таки возжечь Невозможный Огонь… Таира поднялась, чтобы бесшумно выбраться наружу. Голос, захлебывающийся бессвязными, неразличимыми в горячечной скороговорке словами, гнал ее вон, потому что он был не просто пламенным – он был непристойным. Но она услышала отчетливо произнесенное имя Юхани, и это ее остановило.
Вот оно что. Кто-то ценой возвращения Юхани добивался… Но кто, кроме дружинников и троих тихриан, вообще знал о Юхани? Ответ напрашивался сам собой: только Кадьян. Значит, все-таки он – тот, второй проклятый, и, вместо того чтобы доставить Юрга к живому источнику, он каким-то образом вернулся, и вот-вот…
Ну, это мы еще посмотрим! Она с легкостью куницы переметнулась через штабель коробок и снова невольно замерла, увидев в проеме внутреннего люка силуэты принцессы и коленопреклоненного мужчины, обнимающего ее ноги.
– Сначала верни мне сына, тогда посмотрим, – мурлыкающим, сладостным до тошноты голосом говорила принцесса, – верни мне Юхани и разберись со своей куколкой…
– Да неужели ты не понимаешь, что она была мне нужна лишь для того, чтобы ты, моя королева, увидела во мне мужчину, а не просто преданного оруженосца!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Зная, что никакой кинжал не возьмет серебристую синтериклоновую ткань перчатки, он вытащил из-за пояса джасперианский десинтор и, настроив его на нитяной луч, рубанул им точно посередине пальца.
Тихонечко взвыл – ну, японцы, и терпеливый же вы парод! Во всяком случае – были. Подхватил обрубок, приложил к непроизвольно дергающейся руке и подставил под струйки ближайшего ключа. Никакого эффекта. Пошел последовательно от одного фонтанчика к другому, тихонечко ужасаясь мысли, что все это зря и никакой живой воды в природе не существует. Хотя вот такому монстру, как этот Скудоумный дэв, местечко все-таки нашлось. А может, здесь собрались только обычные роднички, а волшебный нужно искать где-то поодаль…
Палец вдруг дернулся и прирос. Было это, кажется, на шестом или седьмом фонтанчике. Юрг не долго думая раздвинул створки щитка и, зачерпнув из дымящейся ямочки у подножия источника, выпил целую пригоршню… ничего. Похуже нарзана, но ничего. А уж совсем хорошо пойдет вместо тоника после черносмородинового джина. Черт, емкость захватил только одну, кретин! Надо бы бурдюк…
Таира, плотно обхватив себя за плечи, стояла чуть покачиваясь и бездумно глядела в задымленное небо, где скрылся рыкающий, точно мифический зверь, Гроту п. Все, что могла, она сделала. Хотя нет, не все: когда прибудет Лронг с водой (а она даже мысли не допускала, что Юргу может не повезти и никакой воды они с Кадьяном не добудут), ей нужно быть поблизости от шамана, если все его эзотерические завирушки не возымеют эффекта. Придется вмешиваться экспромтом, что-нибудь сочинять. Но и это она сделает. Обязательно. А потом – потом пусть уж они сами разбираются с оставшимися проблемами. Она свернется калачиком, как Шоео, и – гори все синим огнем! – отключится. Потому что она больше не может, устала, устала, устала! И пусть ее возьмут на руки, и баюкают, и гладят по головке, и целуют в теплую ложбинку за ухом, и ничегошеньки больше не смеют…
Но для этого нужно было еще добраться до корабля. Он находился совсем рядом, так что сюда долетали голоса дружинников; придется еще сделать около полутора сотен шагов – снова шаги, снова россыпь камней под босыми, до крови сбитыми ступнями, и нельзя отвлекать ни Лронга, ни Эрма – им еще ждать возвращения Гроту на, который сейчас, наверное, подлетает к самому Аду.
«Юрг в настоящем Аду, а ты тут сопли распускаешь!» – прикрикнула она на себя. Ладно. Их корабль недалеко, а там, внутри, – сверток с мягкими сапожками. Вот не взяла их вместе с амулетом…
– Ждите, – коротко бросила она Лронгу с Эрмом, которые продолжали вглядываться в прорезь между орешниковыми ветвями. – Я пойду обуюсь. Если кто станет приставать с расспросами – Кадьян повез послание к Аннихитре. Про то, что он в кораблике не один, – сами понимаете…
Они понимали. И что идет она с трудом, тоже видели.
– Светлая властительница, позволь… – начал Лронг.
– Отсюда – ни шагу! – отрезала «светлая».
Она выбралась на опушку, там хоть не попадались под ноги старые треснувшие орехи. Глянула на верхушку башни – легкая фигурка была уже на середине невидимой отсюда лесенки. Ничего, услышит приближение Гротуна спустится. Брошенный рогат с волочащимися поводьями презрительно фыркал, не решаясь щипать присыпанную пеплом траву. При виде девушки он злобно всхрапнул и, пританцовывая, начал оборачиваться к ней задом, примериваясь, как бы лягнуть чужака.
– Тебя еще тут не хватало, – устало проговорила Таира. – Брысь.
Она спокойно прошла мимо корабля, мимо замерших при ее появлении дружинников, мимо своих аксакалов, постаравшихся как можно незаметнее склонить головы в знак того, что они все помнят и готовы.
Когда входной люк остался позади, она бессильно опустилась на пол и дальше поползла, стараясь на ощупь найти свой сверток с одеждой и сапогами, благо корабль был пуст. Искать долго не пришлось – узелок по-прежнему лежал в уютном закутке между штабелем земных коробок и допотопными ларцами с амулетами и прочей шаманской утварью. Она подтянула его к себе и попыталась развязать тугой узел какой-то веревки, попавшейся ей под руку там, в сказочных чертогах Оцмара. Не получилось. Она нагнулась, помогая себе зубами, и во рту тут же появился отвратительный вкус металла. Так и есть, золотая тесьма вроде той, которой была связана мона Сэниа. Вот незадача! Но, кажется, в одном из этих сундучков было что-то режущее…
Ларец опрокинулся и раскрылся. Какие-то игрушки с нелепыми рукоятками вероятно, ритуальные орудия для символических жертвоприношений. Лезвия поблескивали, как шоколадная фольга, ими и резать-то, наверное, невозможно… Она выбрала тот, что помассивнее, сжала в кулаке, досадуя на неудобство нелепой формы. Ну, ничего, только бы разрезать… И словно в ответ на эту мысль, рукоятка маленького кинжала дрогнула и как-то неуловимо изменилась, уютно устраиваясь в ладони. Смотрите-ка, а в деле он, по-видимому, хорош!
Рукоятка стала теплой и как бы слилась с ладонью. Таира даже уловила чуть ощутимую пульсацию, словно внутри кинжала забилось тревожное сердце. Надо обязательно испробовать это чудо в деле… И тут ее мысли прервали едва слышимые голоса. Они шли из одной каюты – она могла даже точно сказать, из какой именно, потому что она располагалась рядом с заветным пристанищем ее Скюза. Но голос – хриплый, молящий, иссушенный несдерживаемой страстью – это не мог быть голос Флейжа! Это вообще был совершенно незнакомый голос.
Она выпрямилась, растерянно прислушиваясь. Но вот второй голос, женский, произнес насмешливо и в то же время призывно: «Нет!..»
И это была мона Сэниа.
Девушка потрясла головой. Как же так? А очень просто: там, на башне, была вовсе не принцесса. Действительно, зачем бы ей карабкаться по ступенькам? Какой-нибудь солнцезаконник решил-таки возжечь Невозможный Огонь… Таира поднялась, чтобы бесшумно выбраться наружу. Голос, захлебывающийся бессвязными, неразличимыми в горячечной скороговорке словами, гнал ее вон, потому что он был не просто пламенным – он был непристойным. Но она услышала отчетливо произнесенное имя Юхани, и это ее остановило.
Вот оно что. Кто-то ценой возвращения Юхани добивался… Но кто, кроме дружинников и троих тихриан, вообще знал о Юхани? Ответ напрашивался сам собой: только Кадьян. Значит, все-таки он – тот, второй проклятый, и, вместо того чтобы доставить Юрга к живому источнику, он каким-то образом вернулся, и вот-вот…
Ну, это мы еще посмотрим! Она с легкостью куницы переметнулась через штабель коробок и снова невольно замерла, увидев в проеме внутреннего люка силуэты принцессы и коленопреклоненного мужчины, обнимающего ее ноги.
– Сначала верни мне сына, тогда посмотрим, – мурлыкающим, сладостным до тошноты голосом говорила принцесса, – верни мне Юхани и разберись со своей куколкой…
– Да неужели ты не понимаешь, что она была мне нужна лишь для того, чтобы ты, моя королева, увидела во мне мужчину, а не просто преданного оруженосца!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85