Отобрать у меня, пока не поздно, знак власти, сослаться на завещание Оцмара – что проще?
– Это неинтересно – повелевать людьми.
И тут она поверила ему сразу и безоговорочно.
– Тогда еще вопрос: а если бы ты был… как у вас тут называют проклятым, ты почувствовал бы, если бы кто-то из нас тоже был таким… завороженным?
– Сибиллы утверждают, что – да. Разгадал же Полуденный Князь ту… ту, которую…
– Ты чуть не отправил в огонь? Не беспокойся, она жива и здорова.
На это сообщение он только повел густыми, как сапожная щетка, бровями:
– Тебе и это удалось, повелительница?
Ей почему-то тоже не захотелось кривить перед ним душой. Опускаться ниже этого выродка, убийцы, средневекового палача? «А ты сама что, лучше?» – не удержался внутренний голос. Платье зашелестело, тихонько касаясь ее ног. Да, вышло по-твоему, Полуденный Князь, только ты не подумал, что это останется с твоей деллой-уэллой на всю ее жизнь…
– Ее спасла не я, – сухо проговорила она. – И мне очень не хотелось бы, чтобы вы столкнулись тут нос к носу. Убьет.
– Ослушаться моего повелителя я не мог, – проговорил он с прежним полнейшим равнодушием.
– Интересно, а если бы я приказала тебе убить… меня? Тоже послушался бы?
– Я служу честно.
– Ой, ты доведешь меня до заикания. И Сэнни может проснуться. Поэтому самый главный вопрос: скажи, тебе попадалась Солнечная Книга?
– Книга Заклятий? Разумеется.
– И там был способ, ну рецепт, как избавиться от этого анделисова наваждения?
– Да, повелительница.
– Так что же ты не спас своего князя?
– Слова туманны…
– Все-то вы ссылаетесь на туман! Надеюсь, книгу эту вы догадались хранить, как величайшее сокровище, в каменной башне?
– Покойный князь любил читать ее. Она всегда лежала в его спальне.
Таира схватилась за голову и прямо-таки замычала от досады:
– Хранить какие-то побрякушки, жемчуг, а книги…
Он опять посмотрел на нее с уважением, и это взбесило ее окончательно дались ей его симпатии!
– У тебя что, не хватило ума забрать ее с собой?
– Зачем, повелительница? Я помню ее от корки до корки. В какой-то миг ей захотелось даже встряхнуть его за плечи, по тут же она почувствовала, что прикоснуться к нему ей противно.
– Читай! – приказала она. – Медленно. Я буду запоминать.
Он опустился на колени, поднял на уровне груди ладони, словно держал открытую книгу, и размеренно, без всякого выражения процитировал:
"Когда стрела стрелу догонит на лету,
Когда гора в траве вернет себе свободу,
Пусть тот, кто за тебя готов гореть в аду,
Из ада принесет тебе живую воду".
Она изумленно раскрыла глаза:
– И всего-то? А я думала… Ну, насчет живой воды сибилло сообразит, а что касается ада – разве он у вас имеется?
– Есть такое место на земле Строфионов. Гротун знает туда дорогу.
– Чудно! Теперь только бы успеть. Ты пока иди, тебе тут дольше оставаться небезопасно. Что ты говорил о возмещении ущерба? Вот и займись. От моего имени. И завтра будь вон за тем валуном в это же самое время. Только еще одно: ты можешь исчезнуть без традиционного грохота?
– Да, повелительница.
Она, не попрощавшись, повернулась и побежала к своим аксакалам, то и дело наступая босыми ногами на опавшие орехи. Надо было велеть Кадьяну… Она оглянулась – на том месте, где только что стоял коленопреклоненный горбун, уже никого не было. Исчез, как и было ведено, бесшумно.
Шоео, завороженный заклинаниями сибиллы, тихонечко дремал на коленях шамана, и его живая золотящаяся шерстка едва заметно колыхалась в такт дыханию. Но не было времени даже спросить, все ли в порядке, – приходилось торопиться, пока не было рядом никого из джасперян.
– Я узнала, – чуточку задыхаясь от быстрого бега, проговорила она, опускаясь перед шаманом на траву. – Слушайте внимательно, это, правда, не заклинание, но что-то вроде пророчества…
Без выражения, чеканя каждое слово, она прочла им четыре строки, заученные ею с одного раза.
– Да, – прошептал изумленный шаман, – сибилло вспомнило… Истинно есть. Вспомянуто, дабы была уяснена суть – но коловращение словес…
– Стоп, – прервала она его, хлопнув себя ладонью по коленке. – Времени в обрез. Если кто что-нибудь понял, пусть говорит вразумительно.
Шаман пристыженно потупился. Старый рыцарь откашлялся, отчего Шоео испуганно вытаращил на него сонные глазки.
– Если позволишь сказать, то я вижу в сих заветных строках не менее четырех загадок. Во-первых, на нашей Дороге давно уже не пускают стрел – это оружие разбойников и грабителей, да вот на Дороге Свиньи оно еще в ходу. Но соорудить нехитро, из одного лука я пущу стрелу со своей слабой рукой, а из другого – сын мой, рукой несоразмерно мощной. Догонит. Но не слишком ли просто?
– Иносказанны слова сии! – запальчиво выкрикнул шаман.
– Тише! Не привлекайте внимания. Что во-вторых?
– Гора. Нет на нашей дороге ни горы, ни бугра поросшего, чтоб был он кем-то захвачен.
– Может, о сопредельных землях речь? – неуверенно вставил Лронг.
– Тогда это не освобождение, а захват, – резонно заметила Таира. – Так, гора тоже под вопросом. Что в-третьих?
– Живая вода. Сомнительно…
– Пивало сибилло живую воду! – Шаман каждый раз бросался отстаивать свою точку зрения, точно наседка на кошку. – Отпаивали сибиллу, отхаживали. Как раз после заточения. Много было дадено…
– Так, принимаем на веру, что живая вода существует. Но где?
– Это четвертый вопрос. Адом величают царство ночи, а она покрывает половину Тихри.
– А вот и опять не знаешь! – прямо-таки ликовал сибилло. – На Строфионовой Дороге, чуть поодаль от нее, четыре горы – Стеклянными зовутся, ибо пронзают прозрачными вершинами даже самые высокие облака. Посеред них пятая, пониже, смрадный дым источает, а когда увидит пролетающих анделисов огнем в них плюется. Так вот. За то Адовой и прозвана. Там, в ложбине меж Адовой и самой высокой из Стеклянных гор, источники бьют, и лишь один из них – живой. Сибилле многие истицы…
– Понятно, – кивнула Таира. – Благодарю. Я бы на месте Оцмара всегда держала тебя при себе. Но остался пятый вопрос, не затронутый вами, – кто пойдет?..
– Я, – просто сказал Лронг. Шаман вытянул губы трубочкой:
– У-у, герой какой! На рогате, что ль, поскачешь? А о том ты подумал, что Стеклянные горы уже за чертою ночи, и не менее чем трижды три преджизни? Даже если и долетишь туда на строфионе крылатом, вмиг в хрустальный столб обратишься.
– Минуточку, минуточку. Строфионы – это народ?
– Птицы это бескрылые, – ответил помрачневший Лронг. – По Дороге Свиньи на кабанах ездят, у Аннихитры Полуглавой – на горбатых котах, а у Лэла – на строфионах бескрылых. Правда, говорят, в княжеских стойлах один крылатый содержится – тамошний сибилло опахала ему приживил.
– Ладно, легенды мы сейчас оставим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Это неинтересно – повелевать людьми.
И тут она поверила ему сразу и безоговорочно.
– Тогда еще вопрос: а если бы ты был… как у вас тут называют проклятым, ты почувствовал бы, если бы кто-то из нас тоже был таким… завороженным?
– Сибиллы утверждают, что – да. Разгадал же Полуденный Князь ту… ту, которую…
– Ты чуть не отправил в огонь? Не беспокойся, она жива и здорова.
На это сообщение он только повел густыми, как сапожная щетка, бровями:
– Тебе и это удалось, повелительница?
Ей почему-то тоже не захотелось кривить перед ним душой. Опускаться ниже этого выродка, убийцы, средневекового палача? «А ты сама что, лучше?» – не удержался внутренний голос. Платье зашелестело, тихонько касаясь ее ног. Да, вышло по-твоему, Полуденный Князь, только ты не подумал, что это останется с твоей деллой-уэллой на всю ее жизнь…
– Ее спасла не я, – сухо проговорила она. – И мне очень не хотелось бы, чтобы вы столкнулись тут нос к носу. Убьет.
– Ослушаться моего повелителя я не мог, – проговорил он с прежним полнейшим равнодушием.
– Интересно, а если бы я приказала тебе убить… меня? Тоже послушался бы?
– Я служу честно.
– Ой, ты доведешь меня до заикания. И Сэнни может проснуться. Поэтому самый главный вопрос: скажи, тебе попадалась Солнечная Книга?
– Книга Заклятий? Разумеется.
– И там был способ, ну рецепт, как избавиться от этого анделисова наваждения?
– Да, повелительница.
– Так что же ты не спас своего князя?
– Слова туманны…
– Все-то вы ссылаетесь на туман! Надеюсь, книгу эту вы догадались хранить, как величайшее сокровище, в каменной башне?
– Покойный князь любил читать ее. Она всегда лежала в его спальне.
Таира схватилась за голову и прямо-таки замычала от досады:
– Хранить какие-то побрякушки, жемчуг, а книги…
Он опять посмотрел на нее с уважением, и это взбесило ее окончательно дались ей его симпатии!
– У тебя что, не хватило ума забрать ее с собой?
– Зачем, повелительница? Я помню ее от корки до корки. В какой-то миг ей захотелось даже встряхнуть его за плечи, по тут же она почувствовала, что прикоснуться к нему ей противно.
– Читай! – приказала она. – Медленно. Я буду запоминать.
Он опустился на колени, поднял на уровне груди ладони, словно держал открытую книгу, и размеренно, без всякого выражения процитировал:
"Когда стрела стрелу догонит на лету,
Когда гора в траве вернет себе свободу,
Пусть тот, кто за тебя готов гореть в аду,
Из ада принесет тебе живую воду".
Она изумленно раскрыла глаза:
– И всего-то? А я думала… Ну, насчет живой воды сибилло сообразит, а что касается ада – разве он у вас имеется?
– Есть такое место на земле Строфионов. Гротун знает туда дорогу.
– Чудно! Теперь только бы успеть. Ты пока иди, тебе тут дольше оставаться небезопасно. Что ты говорил о возмещении ущерба? Вот и займись. От моего имени. И завтра будь вон за тем валуном в это же самое время. Только еще одно: ты можешь исчезнуть без традиционного грохота?
– Да, повелительница.
Она, не попрощавшись, повернулась и побежала к своим аксакалам, то и дело наступая босыми ногами на опавшие орехи. Надо было велеть Кадьяну… Она оглянулась – на том месте, где только что стоял коленопреклоненный горбун, уже никого не было. Исчез, как и было ведено, бесшумно.
Шоео, завороженный заклинаниями сибиллы, тихонечко дремал на коленях шамана, и его живая золотящаяся шерстка едва заметно колыхалась в такт дыханию. Но не было времени даже спросить, все ли в порядке, – приходилось торопиться, пока не было рядом никого из джасперян.
– Я узнала, – чуточку задыхаясь от быстрого бега, проговорила она, опускаясь перед шаманом на траву. – Слушайте внимательно, это, правда, не заклинание, но что-то вроде пророчества…
Без выражения, чеканя каждое слово, она прочла им четыре строки, заученные ею с одного раза.
– Да, – прошептал изумленный шаман, – сибилло вспомнило… Истинно есть. Вспомянуто, дабы была уяснена суть – но коловращение словес…
– Стоп, – прервала она его, хлопнув себя ладонью по коленке. – Времени в обрез. Если кто что-нибудь понял, пусть говорит вразумительно.
Шаман пристыженно потупился. Старый рыцарь откашлялся, отчего Шоео испуганно вытаращил на него сонные глазки.
– Если позволишь сказать, то я вижу в сих заветных строках не менее четырех загадок. Во-первых, на нашей Дороге давно уже не пускают стрел – это оружие разбойников и грабителей, да вот на Дороге Свиньи оно еще в ходу. Но соорудить нехитро, из одного лука я пущу стрелу со своей слабой рукой, а из другого – сын мой, рукой несоразмерно мощной. Догонит. Но не слишком ли просто?
– Иносказанны слова сии! – запальчиво выкрикнул шаман.
– Тише! Не привлекайте внимания. Что во-вторых?
– Гора. Нет на нашей дороге ни горы, ни бугра поросшего, чтоб был он кем-то захвачен.
– Может, о сопредельных землях речь? – неуверенно вставил Лронг.
– Тогда это не освобождение, а захват, – резонно заметила Таира. – Так, гора тоже под вопросом. Что в-третьих?
– Живая вода. Сомнительно…
– Пивало сибилло живую воду! – Шаман каждый раз бросался отстаивать свою точку зрения, точно наседка на кошку. – Отпаивали сибиллу, отхаживали. Как раз после заточения. Много было дадено…
– Так, принимаем на веру, что живая вода существует. Но где?
– Это четвертый вопрос. Адом величают царство ночи, а она покрывает половину Тихри.
– А вот и опять не знаешь! – прямо-таки ликовал сибилло. – На Строфионовой Дороге, чуть поодаль от нее, четыре горы – Стеклянными зовутся, ибо пронзают прозрачными вершинами даже самые высокие облака. Посеред них пятая, пониже, смрадный дым источает, а когда увидит пролетающих анделисов огнем в них плюется. Так вот. За то Адовой и прозвана. Там, в ложбине меж Адовой и самой высокой из Стеклянных гор, источники бьют, и лишь один из них – живой. Сибилле многие истицы…
– Понятно, – кивнула Таира. – Благодарю. Я бы на месте Оцмара всегда держала тебя при себе. Но остался пятый вопрос, не затронутый вами, – кто пойдет?..
– Я, – просто сказал Лронг. Шаман вытянул губы трубочкой:
– У-у, герой какой! На рогате, что ль, поскачешь? А о том ты подумал, что Стеклянные горы уже за чертою ночи, и не менее чем трижды три преджизни? Даже если и долетишь туда на строфионе крылатом, вмиг в хрустальный столб обратишься.
– Минуточку, минуточку. Строфионы – это народ?
– Птицы это бескрылые, – ответил помрачневший Лронг. – По Дороге Свиньи на кабанах ездят, у Аннихитры Полуглавой – на горбатых котах, а у Лэла – на строфионах бескрылых. Правда, говорят, в княжеских стойлах один крылатый содержится – тамошний сибилло опахала ему приживил.
– Ладно, легенды мы сейчас оставим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85