— Тут много веселого было, — добавил он, — этот директор бывший, Корзун, он тут баньку построил областное начальство парить. Одно мероприятие заводу в полтора лимона зелеными влетело.
— Почему?
— Котельная. Одна и та же котельная обслуживает и баньку, и цеха. Когда топили баньку, давление в кохужах реакторов падало, реакция замедлялась… Обычно эти парилочки заводу в тридцать-сорок тысяч зеленых обходились, а тут у них как-то совсем не на ту стадию пришлось, реагентам это не понравилось, они возьми и вылети через лючок — и по всему цеху…
— Это когда было? При Союзе?
Гаибов пристально поглядел на Валерия.
— Если бы здесь чего при Союзе из лючка вылетело, Валерий Игоревич, то Тарской области бы не было. Здесь делали бактериологическое оружие.
Валерий помолчал и спросил:
— Кто убил Игоря?
С железных перилец к Гаибову перегнулась какая-то тетка в белом халате.
— Фархад Гафурович, — сказала она, — тут стекло ничего не показывает.
Гаибов повернулся, чтоб идти разбираться со стеклом.
— Вы на мой вопрос не ответили, — позвал Валера.
Гаибов внимательно оглядел московского гостя.
— Я — лицо подчиненное, — сказал замдиректора, — если у вас есть вопросы о бензольных кольцах и метальных группах, валяйте, не стесняйтесь. А все прочее к Демьяну.

***
Кабинет генерального директора Санычева выглядел так, будто в нем ничего не менялось с семидесятых годов. Посреди квадратной комнаты — Т-образный стол соломенного цвета, дешевые стулья и громоздкий черный коммутатор вместо современного телефона. За спиной директора стояли три бархатных красных знамени с желтыми кистями, и над ними висел портрет человека с орденом Ленина. Впоследствии Валерию сказали, что на портрете значился Виктор Ишенцев, первый директор «Зари» и изготовитель советского бактериологического оружия.
Из окна открывался вид на бесконечные переплетения труб, крашенных светлой серебряной краской, и несовременный вид кабинета странно контрастировал с отремонтированными цехами.
Валерий молча прошел в кабинет, кинул плащ на один из стульев, протянувшихся вдоль стола заседаний, и уселся в удобное кресло, располагавшееся сбоку, за небольшим круглым столом для более интимных бесед. Передовик производства Ишенцев, герой «холодной» войны, из кабинета которого, бывало, людей уводили прямо на расстрел, смотрел на молодого бандита с присущей портретам надменностью.
Санычева, поднявшегося ему навстречу, Валерий любезным жестом пригласил садиться напротив. Если тот и был шокирован тем, что в его кабинете ему же указывают, куда садиться, то виду не показал, а молча сел. Некоторое время они молчали и смотрели друг на друга, а потом Санычев засуетился, опустил глаза и спросил:
— Э… собственно, чем могу служить, Валерий Игоревич?
— Кто убил Игоря и за что?
Санычев смущенно улыбнулся.
— От…ткуда я знаю?
— Давай не будем врать, — сказал Валерий. — Это пусть ментовка не знает. А ты знаешь. Итак?
Санычев помолчал.
— А скажите, Валерий Игоревич, какой, собственно, ваш интерес в этом деле?
— У меня убили друга, — спокойно сказал Валерий.
— Очень трогательно. Друга, с которым вы не виделись лет двенадцать и случайно встретились месяц назад на пять минут?
Валерий помолчал. Что он мог сказать? Что месяц назад он почувствовал, что с Игорем беда, и что если бы он был чуть-чуть меньше занят своими делами, Игорь был бы жив?
— Это, конечно, очень эффектный повод, чтобы приехать на похороны аж на четырех джипах, но что вам нужно на самом деле?
— Есть еще одна причина, — сказал Валерий. — В меня вчера стреляли. Прямо на пороге вашей гостиницы. Кто-то принял мой, как вы выражаетесь, эффектный приезд близко к сердцу. И поскольку в результате нашей с киллером встречи в моем новом пиджаке образовалась дырка, я бы хотел знать, по какому адресу мой портной должен послать счет.
Санычев покачал головой.
— Вам лучше спросить об этом у начальника милиции. Если я не ошибаюсь, это как раз те люди, которые у нас занимаются расследованием преступлений…
— Спорный вопрос, чем они занимаются, — усмехнулся Валерий.
— Вам виднее. Вы с ними сталкивались чаще, чем я.
Помолчал и добавил:
— Видите ли, Валерий Игоревич, я давно уже заметил одну интересную закономерность: заводы под плотной криминальной опекой в нашей области имеют обыкновение жить гораздо хуже, чем заводы без оной. Вы никогда не сталкивались с Кубеевским льнокомбинатом имени Великой Октябрьской социалистической революции?
— Даже не в курсе, где это.
— В сорока километрах отсюда. На границе с Костромской областью. Очень поучительное место. Комбинат работает, как часы. Мощности загружены на 90 процентов. А надо вам сказать, в нашей области в этом году сожгли двадцать тысяч гектаров созревшего льна…
— Как сожгли? — поразился Валерий.
— Так сожгли. У хозяйств не было горючки убрать лен, а у комбинатов — денег его купить.
— А почему в поле не оставили?
— А нельзя. Он за зиму не перегнивает, лен — это вам не картошка. Так вот — а Кубеевский комбинат свой лен получил. Экспортирует сто процентов продукции за границу. Себестоимость производства — вдвое меньше, чем у соседей. Никаких, можно сказать, конкурентов…
— И что тут плохого? — недоуменно сказал Сазан, смутно встревоженный тоном собеседника.
— А ничего. Вопрос в том, за счет чего у них такая низкая себестоимость. А низкая она за счет того, что они никому не платят. Вообще. Ни зарплаты, ни налогов, ни денег поставщикам. Зарплаты они не платят, потому что людям из Кубеевки все равно, на хрен, никуда не деться. Налоги сам бог велел не платить. А поставщики… приезжают перед уборкой в колхоз пятеро лбов и тычут в председателя помповиком: «Собирай, на хрен, наш лен!» — «Да у меня горючки нет! Вы за старый лен не заплатили!» — «Ничего не знаем, горючка твоя, а лен наш! Не найдешь горючки, яйца повыдергаем и дочку трахнем!» Правильно хозяйствуют ребятки, а?
— И кто же это такой хозяйственный? — поинтересовался Сазан.
— А неважно. Ездят тут… тоже при джипах. А насчет Кубеевки я для примера. Потому что мой комбинат сильно отличается от Кубеевки и я не хотел бы, чтобы он на Кубеевку был похож.
— При чем тут Кубеевка? — не выдержал Сазан,
— При том, что ваш приезд я рассматриваю как попытку взять мой завод под «крышу». Пока достаточно деликатную и прикрытую довольно наивным предлогом насчет вашего дорогого друга, которого вы видели сто лет в обед. Мой завод в вашей «крыше» не нуждается. Смотри сноску про деревню Кубеевка.
Сазан встал.
— Очень хорошо, Демьян Михайлович. Как я уже сказал, я приехал сюда только за одним: разыскать убийц Игоря. Ты наверняка знаешь, почему его убили. Из того, что ты мне это не говоришь и за свою жизнь почему-то не боишься, следует одно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96