борода у него была, а денег не было. Голубков воззрился на депутата Колунова с некоторым детским недоумением.
— Станислав Сергеич, — сказал Колунов, — нам тут переговорить надо. Подождите-ка в приемной.
Голубков бочком выбрался из комнаты. Губернатор и областной авторитет остались одни.
Предвыборное время движется необыкновенно быстро, и за те две недели, что прошли с их последнего — и первого — разговора наедине, Жечков заметно сдал. Лицо пожелтело и обмякло, под глазами нарисовались черные круги. И даже хорошо сшитый костюм словно болтался на губернаторе, сбросившем от расстройства добрый десяток килограмм.
В отличие от губернатора, Колун выглядел прекрасно. Ни убийство Белянчева, ни погром в казино, ни ночной разговор в подвале как-то не сказались на бандите. Но губернатор всего этого не заметил. Вчера Колун поставил на себе крест: собровцы, действительно, позорно ретировались с поля боя, но только потому, что не было смысла получать пулю в лоб от человека, которого завтра можно задержать на законнейшем основании, а именно: в связи с вооруженным сопротивлением, оказанным органам правопорядка. Колун сам загнал себя в ловушку: а пленка, которую вчера смотрел губернатор, захлопнула в этой ловушке дверцу.
— Ну что, — спросил губернатор, — мириться пришел?
Колун усмехнулся, обнажая белые волчьи зубы, и ничего не ответил.
— Поздно, Семен Семеныч. Я тебе должен сказать, что ордер на твой арест уже подписан.
— И что же там сказано?
— Сопротивление милиции. При исполнении. Вчера, в казино. Устраивает?
— Откуда я знал, что они менты? — лениво возразил Колун. — Мне звонят, говорят, какие-то отморозки наехали, хороших людей на пол кладут. Я думал, пришли пацаны Спиридона…
— Не ломай комедию…
— А я не ломаю.
Колун внезапно подобрался, как кошка при виде мыши. Вытащил из кармана пиджака фотографию и кинул на зеркальный столик.
— День рожденья Пашки, — сказал он, — который справа — Спиридон, а который слева — командир СОБРа. Вы меня сажаете, я эту фотку пускаю по телевизору. В качестве объяснения, что да как… Я обещал народу взять Спиридона, а вы меня за это сажаете…
Жечков усмехнулся.
— Ну эта сказка кончилась.
— В смысле?
— Кассеты. Кассеты, которые надиктовал Спиридон.
Губернатор улыбнулся. Он предвкушал этот миг давно. Он хотел посмотреть наконец, как самоуверенность слетает с Колуна, словно белый пух с созревшего одуванчика.
— У меня они есть, — сказал губернатор, — хочешь посмотреть? Они…
— Они не имеют юридической силы. Что такое Спиридон? Взбесившийся наркоман, перестрелявший за последние дни чуть не полдюжины человек. Тарский Чикатило. Людей убивали. Это все знают. Людей убивал он. Он в этом сам признается. Прекрасно. Он говорит, что делал это по моему приказу. Кто это докажет?
— Для начала — пленка.
— А как эта пленка появилась? Моя версия проста — пленку изготовил Нестеренко. Московский бандит, который лезет в регион. Он поймал Спиридона, заставил наговорить на пленку и убрал. Спиридона даже мучить не нужно — достаточно два денька подержать его без наркотиков, и он споет все, что угодно. Ну, ты продемонстрируешь эту пленку. А я скажу, что Нестеренко тебе заплатил…
Губернатор слегка побледнел.
— Ты проиграешь выборы, Витя, — резко сказал Колун. — Ты уже их проиграл.
— Это не тебе решать. А народу. И сколько бы ты ни топил меня в дерьме…
— Помилуй, где ты дерьмо увидел? Все дерьмо впереди…
Губернатор слегка вздрогнул. Колун осклабился.
— Рассказать, что такое дерьмо? Вот, допустим, сидит на Московском вокзале бабка в лотерейной будке. Продает билетики. Называется — лотерея «На благо города». Лохотрон стопроцентный, хоть сейчас бери всю шайку. А работают они официально. Лицензию имеют от обладминистрации и договор: ежемесячно, мол, отстегиваем 10% от выручки в «Фонд губернаторских программ». Сиречь на выборы.
— А сколько они тебе отстегивают? — хмуро спросил губернатор.
— Виктор Гордеич! Так мои отношения с этими ребятками не задокументированы. А твои — увы…
Колун сделал паузу.
— Или вот — фирма «Арахна», сиречь «паук» по-гречески. Импортер всякой всячины. Опять же зарегистрирована при вашем фонде, дабы каждая собака видела ее крутость и трепетала. И вот взяли в Москве «Арахну». Прямо на летном поле. С гуманитарным грузом для детских садов, как было указано в документах. И были в этом гуманитарном грузе всяческое шмотье, несоответствующее документам, телефоны-компутеры и, что самое интересное, два автомата и пять каге кокаина. Вероятно, для старшего дошкольного возраста.
Губернатор закусил губу.
— И опять же — отчисляла наша «Арахна», согласно договору, аж 50% прибыли в Фонд губернаторских программ. От торговли кокаином, что ли?
— Это был твой кокаин.
— Огорчаешь, Витя. Я порошком не торгую. Во всяком случае, непосредственно. Вредно сказывается на политическом росте. А вот относительно тебя… Согласитесь, это большая разница, когда «Тарская правда» печатает, что у твоего зама домик в три этажа, и когда она печатает, что деньги на выборы идут из кокаина…
— Не беспокойтесь, Семен Семеныч. Мне будет значительно проще убедить людей в отсутствии у вас совести, нежели вам — в наличии у меня рогов и копыт…
— Ты недооцениваешь кое-что, Виктор Гордеич. Когда народ голосовал за меня — он голосовал за бандита. Он очень хорошо знал, кого избирает. Я тебе искренне благодарен, Виктор Гордеич, за большой положительный вклад в мою избирательную кампанию, выразившийся в публикации поносных обо мне статей. Потому что чем чаще гражданину избирателю намекали на то, что именно я зачистил Абрамова, тем больше гражданин избиратель радовался, потому что в абрамовском банке не он сам, так теща его или зять потеряли денежки. И гражданин избиратель считал, что Абрамов получил по заслугам, а стало быть, я — заступник горя народного. Мне печатное дерьмо идет на удобрение. А ты в нем захлебнешься.
— Кроме печатного дерьма, есть Спиридон.
— Спиридона нету.
Жечков долго и внимательно смотрел на собеседника.
— Ты проиграешь выборы, Витя, — проговорил Колун. — Выборы — это деньги. Деньги на пенсии и деньги на СМИ. Тебе не дали денег в Минфине и не дали в московском банке. И наши директора тоже перестали давать тебе деньги. Им моча в голову ударила. Хочешь знать, как ее оттуда выбить? Единственным способом. Если мои пацаны придут на завод и конкретно сунут ствол под подбородок — тогда эти козлы начнут платить. Это очень действенная мера — ствол под подбородок. Ты не представляешь, насколько действенная.
— Ты не получишь «Зарю» ни при каких условиях, — сказал губернатор.
Колун потянулся к портфелю и вытащил из него видеокассету в пестрой обертке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Станислав Сергеич, — сказал Колунов, — нам тут переговорить надо. Подождите-ка в приемной.
Голубков бочком выбрался из комнаты. Губернатор и областной авторитет остались одни.
Предвыборное время движется необыкновенно быстро, и за те две недели, что прошли с их последнего — и первого — разговора наедине, Жечков заметно сдал. Лицо пожелтело и обмякло, под глазами нарисовались черные круги. И даже хорошо сшитый костюм словно болтался на губернаторе, сбросившем от расстройства добрый десяток килограмм.
В отличие от губернатора, Колун выглядел прекрасно. Ни убийство Белянчева, ни погром в казино, ни ночной разговор в подвале как-то не сказались на бандите. Но губернатор всего этого не заметил. Вчера Колун поставил на себе крест: собровцы, действительно, позорно ретировались с поля боя, но только потому, что не было смысла получать пулю в лоб от человека, которого завтра можно задержать на законнейшем основании, а именно: в связи с вооруженным сопротивлением, оказанным органам правопорядка. Колун сам загнал себя в ловушку: а пленка, которую вчера смотрел губернатор, захлопнула в этой ловушке дверцу.
— Ну что, — спросил губернатор, — мириться пришел?
Колун усмехнулся, обнажая белые волчьи зубы, и ничего не ответил.
— Поздно, Семен Семеныч. Я тебе должен сказать, что ордер на твой арест уже подписан.
— И что же там сказано?
— Сопротивление милиции. При исполнении. Вчера, в казино. Устраивает?
— Откуда я знал, что они менты? — лениво возразил Колун. — Мне звонят, говорят, какие-то отморозки наехали, хороших людей на пол кладут. Я думал, пришли пацаны Спиридона…
— Не ломай комедию…
— А я не ломаю.
Колун внезапно подобрался, как кошка при виде мыши. Вытащил из кармана пиджака фотографию и кинул на зеркальный столик.
— День рожденья Пашки, — сказал он, — который справа — Спиридон, а который слева — командир СОБРа. Вы меня сажаете, я эту фотку пускаю по телевизору. В качестве объяснения, что да как… Я обещал народу взять Спиридона, а вы меня за это сажаете…
Жечков усмехнулся.
— Ну эта сказка кончилась.
— В смысле?
— Кассеты. Кассеты, которые надиктовал Спиридон.
Губернатор улыбнулся. Он предвкушал этот миг давно. Он хотел посмотреть наконец, как самоуверенность слетает с Колуна, словно белый пух с созревшего одуванчика.
— У меня они есть, — сказал губернатор, — хочешь посмотреть? Они…
— Они не имеют юридической силы. Что такое Спиридон? Взбесившийся наркоман, перестрелявший за последние дни чуть не полдюжины человек. Тарский Чикатило. Людей убивали. Это все знают. Людей убивал он. Он в этом сам признается. Прекрасно. Он говорит, что делал это по моему приказу. Кто это докажет?
— Для начала — пленка.
— А как эта пленка появилась? Моя версия проста — пленку изготовил Нестеренко. Московский бандит, который лезет в регион. Он поймал Спиридона, заставил наговорить на пленку и убрал. Спиридона даже мучить не нужно — достаточно два денька подержать его без наркотиков, и он споет все, что угодно. Ну, ты продемонстрируешь эту пленку. А я скажу, что Нестеренко тебе заплатил…
Губернатор слегка побледнел.
— Ты проиграешь выборы, Витя, — резко сказал Колун. — Ты уже их проиграл.
— Это не тебе решать. А народу. И сколько бы ты ни топил меня в дерьме…
— Помилуй, где ты дерьмо увидел? Все дерьмо впереди…
Губернатор слегка вздрогнул. Колун осклабился.
— Рассказать, что такое дерьмо? Вот, допустим, сидит на Московском вокзале бабка в лотерейной будке. Продает билетики. Называется — лотерея «На благо города». Лохотрон стопроцентный, хоть сейчас бери всю шайку. А работают они официально. Лицензию имеют от обладминистрации и договор: ежемесячно, мол, отстегиваем 10% от выручки в «Фонд губернаторских программ». Сиречь на выборы.
— А сколько они тебе отстегивают? — хмуро спросил губернатор.
— Виктор Гордеич! Так мои отношения с этими ребятками не задокументированы. А твои — увы…
Колун сделал паузу.
— Или вот — фирма «Арахна», сиречь «паук» по-гречески. Импортер всякой всячины. Опять же зарегистрирована при вашем фонде, дабы каждая собака видела ее крутость и трепетала. И вот взяли в Москве «Арахну». Прямо на летном поле. С гуманитарным грузом для детских садов, как было указано в документах. И были в этом гуманитарном грузе всяческое шмотье, несоответствующее документам, телефоны-компутеры и, что самое интересное, два автомата и пять каге кокаина. Вероятно, для старшего дошкольного возраста.
Губернатор закусил губу.
— И опять же — отчисляла наша «Арахна», согласно договору, аж 50% прибыли в Фонд губернаторских программ. От торговли кокаином, что ли?
— Это был твой кокаин.
— Огорчаешь, Витя. Я порошком не торгую. Во всяком случае, непосредственно. Вредно сказывается на политическом росте. А вот относительно тебя… Согласитесь, это большая разница, когда «Тарская правда» печатает, что у твоего зама домик в три этажа, и когда она печатает, что деньги на выборы идут из кокаина…
— Не беспокойтесь, Семен Семеныч. Мне будет значительно проще убедить людей в отсутствии у вас совести, нежели вам — в наличии у меня рогов и копыт…
— Ты недооцениваешь кое-что, Виктор Гордеич. Когда народ голосовал за меня — он голосовал за бандита. Он очень хорошо знал, кого избирает. Я тебе искренне благодарен, Виктор Гордеич, за большой положительный вклад в мою избирательную кампанию, выразившийся в публикации поносных обо мне статей. Потому что чем чаще гражданину избирателю намекали на то, что именно я зачистил Абрамова, тем больше гражданин избиратель радовался, потому что в абрамовском банке не он сам, так теща его или зять потеряли денежки. И гражданин избиратель считал, что Абрамов получил по заслугам, а стало быть, я — заступник горя народного. Мне печатное дерьмо идет на удобрение. А ты в нем захлебнешься.
— Кроме печатного дерьма, есть Спиридон.
— Спиридона нету.
Жечков долго и внимательно смотрел на собеседника.
— Ты проиграешь выборы, Витя, — проговорил Колун. — Выборы — это деньги. Деньги на пенсии и деньги на СМИ. Тебе не дали денег в Минфине и не дали в московском банке. И наши директора тоже перестали давать тебе деньги. Им моча в голову ударила. Хочешь знать, как ее оттуда выбить? Единственным способом. Если мои пацаны придут на завод и конкретно сунут ствол под подбородок — тогда эти козлы начнут платить. Это очень действенная мера — ствол под подбородок. Ты не представляешь, насколько действенная.
— Ты не получишь «Зарю» ни при каких условиях, — сказал губернатор.
Колун потянулся к портфелю и вытащил из него видеокассету в пестрой обертке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96