Резное изголовье обвалилось, балдахин из
темно-коричневого шелка покосился на своих столбах. У ступеней, ведущих в
другую комнату, лежали два мертвеца, по пояс погруженные в грязную воду.
Пятна крови расплывались от них по комнате.
- Наверное, стояли прямо у двери, когда она взорвалась, - предположил
я. Все так же по щиколотку в воде я поднялся по ступеням в смежную
гостиную, сквозь нее вышел в коридор и, переступив через обломки каменных
арок, попал в приемную с мраморным столом. "Чиновник" и охранник, с
которыми я дрался, тоже исчезли. Мозаичный пол был залит водой, из щелей
сквозь настенную живопись текла вода.
- Этот взрыв, видно, нанес последний удар, - сказал я сам себе, -
жилище и так уж разваливалось на куски.
К моменту, когда я достиг круглой двери, через которую проник в этот
подводный дворец, вода доходила мне уже до колен. Мимо проплывали веера из
перьев, деревянные статуэтки, какие-то бумаги. Я схватился за большую
рукоятку двери, начал нервно дергать ее взад-вперед, но потом все же взял
себя в руки и постарался вспомнить, как это делал охранник. Так... он
потянул рукоятку на себя, потом повернул ее влево. Я сделал все наоборот (
ведь я шел назад) и тяжелая металлическая дверь, скорее иллюминатор,
открылась, но в нее хлынул поток воды, сбивший меня с ног и пронесший мимо
двери метров на семь-восемь. Из последних сил удерживая Риссию, я встал на
ноги, добрел до круглой двери и проник в нее.
Какое-то время, показавшееся мне вечностью, нас вертела вода,
заставляя совершать головокружительные кульбиты. Наконец я вспомнил о
водяном двигателе в моей оснастке и, включив его, замедлил наше движение.
Мы плыли по бесконечному коридору, проплывая метр за метром мимо
однообразных серых стен. И вдруг передо мной возникли ворота - те самые,
закрывающие вход в "водосточную трубу". Забрав немного вправо, прижав тело
Риссии к себе, я проник сквозь щель в воротах и взмыл вверх, в мрачную
толщу океана, которая сулила свободу.
Поднимаясь со дна морского, я пробовал найти запястье Риссии, чтобы
нащупать пульс, но руки мои онемели от холода. Почти вплотную к нам
подплыла какая-то рыба, огромная и странная, но тут же исчезла,
испугавшись взмаха моей руки. Когда до поверхности оставалось футов сто,
страшная судорога свела мой левый локоть, вскоре она сменилась тупой болью
у основания черепа. Наш быстрый подъем таил опасность резкого перепада
давления - такая штука может превратить здоровяка в инвалида, причем за
несколько секунд.
Преодолевая боль в суставе, я согнул левую руку и посмотрел на
индикатор: сорок один фут до всплытия, сорок, тридцать пять...
Вот и поверхность океана. Какие-то быстрые огоньки замелькали на
вале; вновь прибегнув к водяному двигателю, я приблизился к ним, потом
подрулил ногами, плывя навстречу хромированной лесенке, спущенной в воду с
катера. Когда я схватился за нее, голову мою словно пронзила огненная
молния, но чья-то сильная рука подхватила меня и подняла на палубу.
- Риссия... Ей надо восстановить давление, - пробормотал я, боясь
потерять сознание, не сообщив об этом. Вес ее тела больше не оттягивал мне
руку. С меня стянули шлем, теплый воздух овеял лицо. Кругом стояла тишина,
если не считать того гула, который поселился в моей голове с момента
взрыва. Глаза были вместилищем боли, словно ядра, раскаленные добела.
Протянув руку, я ощутил мягкую прохладу щеки Риссии - с девушки
успели снять шлем. И сразу моя боль прошла, как бывает, когда вытащишь
занозу. Глубоко вздохнув, я почувствовал металлический привкус в воздухе и
усмехнулся, осознав, что на какое-то время я совсем забыл запах извержения
вулканов.
Потом все исчезло - запахи, звуки и даже боль. Я провалился в царство
тепла и забвения.
10
Сознание долго не возвращалось ко мне, словно старый солдат, забывший
дорогу к дому. Сделав усилие, я открыл глаза и увидел потолок камеры, в
которую меня, видимо, поместили для восстановления нормального давления.
Попробовал согнуть руку - как будто в порядке. Сел. Риссия, завернутая в
одеяло, лежала рядом. На какой-то миг сердце мое перестало биться: мне
показалось, что она не дышит. Потом, почувствовав ее дыхание на своей
ладони, я успокоился. Взглянул на приборы, показывающие давление: стрелка
замерла на отметке 14.6 ПСИ. Значит, открыть камеру не опасно.
Подобравшись к входному люку, я потянул за рукоятку и почувствовал
страшную слабость. Тогда я решил постучать по крыше камеры, чтобы Кармоди
выпустил меня на волю.
Но какое-то неясное подозрение остановило меня. Поразмыслив, я понял,
что катер не идет, а покачивается на ленивой волне. На моих часах было без
двадцати пять, значит, прошло почти семь часов с начала моего спуска на
дно. Почему же Кармоди не отвез нас в порт, не показал Риссию врачам? И
почему катер дрейфует, вместо того чтобы двигаться?
Я снова потрогал ручку люка, на этот раз мне удалось ее повернуть, и
дверь приоткрылась на полдюйма. Я увидел серый рассвет, серую палубу и
ноги человека, лежащего плашмя совсем недалеко от меня. Прикрыв дверь
снова, я потрогал рукой бедро, где должен быть револьвер. Он исчез.
Видимо, я потерял его, пробираясь по многочисленным тоннелям подводного
мира.
Минут пять прошли в раздумье, потом, снова приоткрыв дверь, я получше
осмотрел ноги лежащего. И хотя видел я еще плохо, словно сквозь дымчатые
очки, я узнал спортивные туфли Кармоди на веревочных подошвах. На катере
царила тишина. А может, я оглох? Подняв руку к уху, я щелкнул пальцами: да
нет, я все слышу.
Я осторожно вылез на палубу, закрыл за собой люк и снова взглянул на
лежащего - да, это был Кармоди, без всякого сомнения. Убитый, и притом
давно... Даже в двадцати милях от суши до него смогли добраться мухи.
Рашас тоже лежал в отдалении. Кто-то убил его, попав в правый глаз.
На палубе виднелось красное засохшее пятно, струйка крови тянулась к
борту. Значит кто-то, с дыркой в теле, смог добраться до борта и броситься
в воду.
Я двигался босиком и, как мне казалось, бесшумно. Однако меня
услышали: над палубой показался чей-то затылок. Пригнувшись, я скрылся
позади рубки и отполз назад - до точки, откуда рискнул еще раз взглянуть.
В двух шагах от меня стоял человек. Судя по положению плеч, он собирался
повернуться в мою сторону, но, упредив его движение, я прыгнул и оказался
лицом к лицу с ним. Он молниеносно выхватил револьвер и нацелился мне
прямо в сердце.
- Не стреляй, - услышал я чей-то ленивый голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
темно-коричневого шелка покосился на своих столбах. У ступеней, ведущих в
другую комнату, лежали два мертвеца, по пояс погруженные в грязную воду.
Пятна крови расплывались от них по комнате.
- Наверное, стояли прямо у двери, когда она взорвалась, - предположил
я. Все так же по щиколотку в воде я поднялся по ступеням в смежную
гостиную, сквозь нее вышел в коридор и, переступив через обломки каменных
арок, попал в приемную с мраморным столом. "Чиновник" и охранник, с
которыми я дрался, тоже исчезли. Мозаичный пол был залит водой, из щелей
сквозь настенную живопись текла вода.
- Этот взрыв, видно, нанес последний удар, - сказал я сам себе, -
жилище и так уж разваливалось на куски.
К моменту, когда я достиг круглой двери, через которую проник в этот
подводный дворец, вода доходила мне уже до колен. Мимо проплывали веера из
перьев, деревянные статуэтки, какие-то бумаги. Я схватился за большую
рукоятку двери, начал нервно дергать ее взад-вперед, но потом все же взял
себя в руки и постарался вспомнить, как это делал охранник. Так... он
потянул рукоятку на себя, потом повернул ее влево. Я сделал все наоборот (
ведь я шел назад) и тяжелая металлическая дверь, скорее иллюминатор,
открылась, но в нее хлынул поток воды, сбивший меня с ног и пронесший мимо
двери метров на семь-восемь. Из последних сил удерживая Риссию, я встал на
ноги, добрел до круглой двери и проник в нее.
Какое-то время, показавшееся мне вечностью, нас вертела вода,
заставляя совершать головокружительные кульбиты. Наконец я вспомнил о
водяном двигателе в моей оснастке и, включив его, замедлил наше движение.
Мы плыли по бесконечному коридору, проплывая метр за метром мимо
однообразных серых стен. И вдруг передо мной возникли ворота - те самые,
закрывающие вход в "водосточную трубу". Забрав немного вправо, прижав тело
Риссии к себе, я проник сквозь щель в воротах и взмыл вверх, в мрачную
толщу океана, которая сулила свободу.
Поднимаясь со дна морского, я пробовал найти запястье Риссии, чтобы
нащупать пульс, но руки мои онемели от холода. Почти вплотную к нам
подплыла какая-то рыба, огромная и странная, но тут же исчезла,
испугавшись взмаха моей руки. Когда до поверхности оставалось футов сто,
страшная судорога свела мой левый локоть, вскоре она сменилась тупой болью
у основания черепа. Наш быстрый подъем таил опасность резкого перепада
давления - такая штука может превратить здоровяка в инвалида, причем за
несколько секунд.
Преодолевая боль в суставе, я согнул левую руку и посмотрел на
индикатор: сорок один фут до всплытия, сорок, тридцать пять...
Вот и поверхность океана. Какие-то быстрые огоньки замелькали на
вале; вновь прибегнув к водяному двигателю, я приблизился к ним, потом
подрулил ногами, плывя навстречу хромированной лесенке, спущенной в воду с
катера. Когда я схватился за нее, голову мою словно пронзила огненная
молния, но чья-то сильная рука подхватила меня и подняла на палубу.
- Риссия... Ей надо восстановить давление, - пробормотал я, боясь
потерять сознание, не сообщив об этом. Вес ее тела больше не оттягивал мне
руку. С меня стянули шлем, теплый воздух овеял лицо. Кругом стояла тишина,
если не считать того гула, который поселился в моей голове с момента
взрыва. Глаза были вместилищем боли, словно ядра, раскаленные добела.
Протянув руку, я ощутил мягкую прохладу щеки Риссии - с девушки
успели снять шлем. И сразу моя боль прошла, как бывает, когда вытащишь
занозу. Глубоко вздохнув, я почувствовал металлический привкус в воздухе и
усмехнулся, осознав, что на какое-то время я совсем забыл запах извержения
вулканов.
Потом все исчезло - запахи, звуки и даже боль. Я провалился в царство
тепла и забвения.
10
Сознание долго не возвращалось ко мне, словно старый солдат, забывший
дорогу к дому. Сделав усилие, я открыл глаза и увидел потолок камеры, в
которую меня, видимо, поместили для восстановления нормального давления.
Попробовал согнуть руку - как будто в порядке. Сел. Риссия, завернутая в
одеяло, лежала рядом. На какой-то миг сердце мое перестало биться: мне
показалось, что она не дышит. Потом, почувствовав ее дыхание на своей
ладони, я успокоился. Взглянул на приборы, показывающие давление: стрелка
замерла на отметке 14.6 ПСИ. Значит, открыть камеру не опасно.
Подобравшись к входному люку, я потянул за рукоятку и почувствовал
страшную слабость. Тогда я решил постучать по крыше камеры, чтобы Кармоди
выпустил меня на волю.
Но какое-то неясное подозрение остановило меня. Поразмыслив, я понял,
что катер не идет, а покачивается на ленивой волне. На моих часах было без
двадцати пять, значит, прошло почти семь часов с начала моего спуска на
дно. Почему же Кармоди не отвез нас в порт, не показал Риссию врачам? И
почему катер дрейфует, вместо того чтобы двигаться?
Я снова потрогал ручку люка, на этот раз мне удалось ее повернуть, и
дверь приоткрылась на полдюйма. Я увидел серый рассвет, серую палубу и
ноги человека, лежащего плашмя совсем недалеко от меня. Прикрыв дверь
снова, я потрогал рукой бедро, где должен быть револьвер. Он исчез.
Видимо, я потерял его, пробираясь по многочисленным тоннелям подводного
мира.
Минут пять прошли в раздумье, потом, снова приоткрыв дверь, я получше
осмотрел ноги лежащего. И хотя видел я еще плохо, словно сквозь дымчатые
очки, я узнал спортивные туфли Кармоди на веревочных подошвах. На катере
царила тишина. А может, я оглох? Подняв руку к уху, я щелкнул пальцами: да
нет, я все слышу.
Я осторожно вылез на палубу, закрыл за собой люк и снова взглянул на
лежащего - да, это был Кармоди, без всякого сомнения. Убитый, и притом
давно... Даже в двадцати милях от суши до него смогли добраться мухи.
Рашас тоже лежал в отдалении. Кто-то убил его, попав в правый глаз.
На палубе виднелось красное засохшее пятно, струйка крови тянулась к
борту. Значит кто-то, с дыркой в теле, смог добраться до борта и броситься
в воду.
Я двигался босиком и, как мне казалось, бесшумно. Однако меня
услышали: над палубой показался чей-то затылок. Пригнувшись, я скрылся
позади рубки и отполз назад - до точки, откуда рискнул еще раз взглянуть.
В двух шагах от меня стоял человек. Судя по положению плеч, он собирался
повернуться в мою сторону, но, упредив его движение, я прыгнул и оказался
лицом к лицу с ним. Он молниеносно выхватил револьвер и нацелился мне
прямо в сердце.
- Не стреляй, - услышал я чей-то ленивый голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39