Гасло освещение, наступавшую тьму озаряли
лишь огни пожарищ.
Так неоген вступил в эпоху хаоса, продлившуюся более
двухсот лет.
Первая четверть века не оставила никаких записей по
вполне понятным, разумеется, причинам. Так что мы можем лишь
догадываться, в каких условиях пытались правительства за полвека
до возникшей затем Земной Федерации предотвратить общественный
распад.
Чем больше цивилизация, тем большую жизненную важность
приобретает для нее необходимость поддерживать циркуляцию
информации и тем острее реагирует она на любой перебой в такой
циркуляции.
И вот этот общественный ток крови замер, единственным
хранилищем знаний была память живущих специалистов, и,
естественно, ее-то и нужно было запечатлеть прежде всего.
Проблема, на первый взгляд относительно простая, была на самом
деле неразрешима.
Знание позднего неогена было настолько дифференцировано,
что ни один специалист не охватывал целиком своей области.
Воспроизведение накопленных знаний требовало, следовательно,
кропотливых и длительных усилий совместно работающих групп
специалистов. Если бы эта работа была предпринята сразу же,
цивилизация неогена, как утверждает Лаа-Бар Полигностер Восьмой
из Бермандской Исторической Школы, была бы быстро
реконструирована. Однако знаменитому создателю систематики
неогена следует ответить, что, вероятно, рекомендованная им
деятельность и привела бы к нагромождению монбланов знаний, но
после исполнения этого задания плодами его воспользоваться было
бы некому. Не были бы способны к этому орды кочевников,
странствующие по руинам городов, а их одичавшие дети вообще не
знали бы искусства чтения и письма. Цивилизацию приходилось
спасать в тех условиях, когда разлагалась промышленность,
останавливалось строительство, застывал транспорт, когда звали
на помощь миллионы голодающих всех континентов Земли и лишенные
снабжения, оказавшиеся на грани гибели колонии Марса.
Специалисты не могли оставить человечество на произвол
судьбы, надеясь, что будут изобретены новые способы записи.
Предпринимались отчаянные усилия стабилизировать ситуацию.
Всю продукцию некоторых отраслей развлекательной
индустрии, например, так называемое "кино", мобилизовали для
насущно важной регистрации поступавшей информации о движении
кораблей и ракет, поскольку число их катастроф множилось.
Воссозданные по памяти планы энергетических магистралей
оттискивали на материалах, из которых производили одежду. Все
запасы пригодных для письма пластиков были распределены между
школами. Ученые-физики следили за угрожающими взорваться
ядерными реакторами. Спасательные отряды специалистов метались
от одного пункта земного шара к другому. Все это было, однако,
лишь крупицами порядка, атомами организации, растворявшимися в
океане затопляющего Землю хаоса. Однако о переживавшей
непрестанные потрясения в непрерывной борьбе с погружением в
неграмотность, невежество, деградацию, полный застой культуре
периода хаоса следует судить не по тому, что она растеряла из
наследия веков, а по тому, что она, несмотря ни на что, сумела
все-таки сохранить.
Наибольших жертв потребовало сдерживание первой волны
последствий Великого Распада.
Были спасены аванпосты землян на Марсе и реконструирована
технология - этот столбовой хребет цивилизации. Фильмотеки и
микрофоны пришли на смену хранилищам уничтожившейся бумаги. Но,
к сожалению, в других областях понесенные потери были огромны.
Производство и использование новых средств записи не
справлялось с удовлетворением даже самых насущных потребностей,
и поэтому приходилось, чтобы спасти фундамент культуры,
жертвовать всем, что ему непосредственно не служило. Наибольший
урон при этом понесли гуманитарные науки.
Гуманитарные знания передавались устно, в виде лекций, а
слушатели становились потом воспитателями следующих поколений.
Это было одним из тех примитивов хаотической культуры,
которые стали причиной того, что Земля, пережив катастрофу,
понесла невосполнимые потери в области истории, историографии,
палеологики и палеоэстетики. Удалось спасти лишь ничтожно малую
часть литературного наследия. Обратились (буквально!) в прах
миллионы томов исторических хроник, бесценные реликты среднего и
позднего неогена.
Когда эпоха хаоса наконец уже близилась к завершению,
наступило одно из наипарадоксальнейших состояний, когда при
относительно развитой технике, при наличии делавших первые шаги
гравитроники и технобиотики, после успешной попытки создания
массового галактического транспорта, человечество ничего, почти
ничего не знало о своем прошлом. То, что сохранилось до наших
дней из колоссального достояния неогена, представляет собой лишь
беспорядочные, разрозненные отрывки, изложения фактов,
искаженные до неузнаваемости, извращенные из-за многократной
передачи из уст в уста. Именно такая история - полная пробелов в
кристалле познания, с неясной до сих пор хронологией важнейших
событий - стала нашим наследием.
Можно лишь повторить за Субгностером Нанпро Лейсом, что
папиролиз оказался на деле историолизмом. Именно на таком фоне в
правильных пропорциях понимается значение труда Прогностера Вид-
Висса, которой работал в одиночестве, конфликтуя с официальной
историографией, открыл Записки человека неогена, из глубины
веков доносящие до нас голос одного из жителей исчезнувшего
государства Аммер-Ка. Памятник тем более заметной исторической
ценности, что мы не располагаем чем-либо ему эквивалентным,
поскольку его нельзя сравнить с теми бумажными находками,
которые археологическая экспедиция Палеогностера Миоминта
Брадраха Сыртийского извлекла из мергельных илов нижнего
преднеогена. Они относятся к верованиям, распространенным в
Аммер-Ка во времена Ю-Эс, и речь идет в них о различного рода
угрозах, таких как Черные, Красные, Желтые, и все они были,
вероятно, заклинаниями тогдашней каббалистики, связанными с
загадочным божеством Рас-Са, которому, по-видимому, приносили в
жертву людей. Однако подобная интерпретация остается предметом
спора между Трансаденской и Великосыртийской Школами, а также
группой ученых - учеников известного Год-Ваала.
По всей вероятности, большая часть истории неогена
останется навсегда окутанной неизвестностью, поскольку даже
методы хронотракции не могут представить в наше распоряжение
самых существенных сведений, касающихся общественной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
лишь огни пожарищ.
Так неоген вступил в эпоху хаоса, продлившуюся более
двухсот лет.
Первая четверть века не оставила никаких записей по
вполне понятным, разумеется, причинам. Так что мы можем лишь
догадываться, в каких условиях пытались правительства за полвека
до возникшей затем Земной Федерации предотвратить общественный
распад.
Чем больше цивилизация, тем большую жизненную важность
приобретает для нее необходимость поддерживать циркуляцию
информации и тем острее реагирует она на любой перебой в такой
циркуляции.
И вот этот общественный ток крови замер, единственным
хранилищем знаний была память живущих специалистов, и,
естественно, ее-то и нужно было запечатлеть прежде всего.
Проблема, на первый взгляд относительно простая, была на самом
деле неразрешима.
Знание позднего неогена было настолько дифференцировано,
что ни один специалист не охватывал целиком своей области.
Воспроизведение накопленных знаний требовало, следовательно,
кропотливых и длительных усилий совместно работающих групп
специалистов. Если бы эта работа была предпринята сразу же,
цивилизация неогена, как утверждает Лаа-Бар Полигностер Восьмой
из Бермандской Исторической Школы, была бы быстро
реконструирована. Однако знаменитому создателю систематики
неогена следует ответить, что, вероятно, рекомендованная им
деятельность и привела бы к нагромождению монбланов знаний, но
после исполнения этого задания плодами его воспользоваться было
бы некому. Не были бы способны к этому орды кочевников,
странствующие по руинам городов, а их одичавшие дети вообще не
знали бы искусства чтения и письма. Цивилизацию приходилось
спасать в тех условиях, когда разлагалась промышленность,
останавливалось строительство, застывал транспорт, когда звали
на помощь миллионы голодающих всех континентов Земли и лишенные
снабжения, оказавшиеся на грани гибели колонии Марса.
Специалисты не могли оставить человечество на произвол
судьбы, надеясь, что будут изобретены новые способы записи.
Предпринимались отчаянные усилия стабилизировать ситуацию.
Всю продукцию некоторых отраслей развлекательной
индустрии, например, так называемое "кино", мобилизовали для
насущно важной регистрации поступавшей информации о движении
кораблей и ракет, поскольку число их катастроф множилось.
Воссозданные по памяти планы энергетических магистралей
оттискивали на материалах, из которых производили одежду. Все
запасы пригодных для письма пластиков были распределены между
школами. Ученые-физики следили за угрожающими взорваться
ядерными реакторами. Спасательные отряды специалистов метались
от одного пункта земного шара к другому. Все это было, однако,
лишь крупицами порядка, атомами организации, растворявшимися в
океане затопляющего Землю хаоса. Однако о переживавшей
непрестанные потрясения в непрерывной борьбе с погружением в
неграмотность, невежество, деградацию, полный застой культуре
периода хаоса следует судить не по тому, что она растеряла из
наследия веков, а по тому, что она, несмотря ни на что, сумела
все-таки сохранить.
Наибольших жертв потребовало сдерживание первой волны
последствий Великого Распада.
Были спасены аванпосты землян на Марсе и реконструирована
технология - этот столбовой хребет цивилизации. Фильмотеки и
микрофоны пришли на смену хранилищам уничтожившейся бумаги. Но,
к сожалению, в других областях понесенные потери были огромны.
Производство и использование новых средств записи не
справлялось с удовлетворением даже самых насущных потребностей,
и поэтому приходилось, чтобы спасти фундамент культуры,
жертвовать всем, что ему непосредственно не служило. Наибольший
урон при этом понесли гуманитарные науки.
Гуманитарные знания передавались устно, в виде лекций, а
слушатели становились потом воспитателями следующих поколений.
Это было одним из тех примитивов хаотической культуры,
которые стали причиной того, что Земля, пережив катастрофу,
понесла невосполнимые потери в области истории, историографии,
палеологики и палеоэстетики. Удалось спасти лишь ничтожно малую
часть литературного наследия. Обратились (буквально!) в прах
миллионы томов исторических хроник, бесценные реликты среднего и
позднего неогена.
Когда эпоха хаоса наконец уже близилась к завершению,
наступило одно из наипарадоксальнейших состояний, когда при
относительно развитой технике, при наличии делавших первые шаги
гравитроники и технобиотики, после успешной попытки создания
массового галактического транспорта, человечество ничего, почти
ничего не знало о своем прошлом. То, что сохранилось до наших
дней из колоссального достояния неогена, представляет собой лишь
беспорядочные, разрозненные отрывки, изложения фактов,
искаженные до неузнаваемости, извращенные из-за многократной
передачи из уст в уста. Именно такая история - полная пробелов в
кристалле познания, с неясной до сих пор хронологией важнейших
событий - стала нашим наследием.
Можно лишь повторить за Субгностером Нанпро Лейсом, что
папиролиз оказался на деле историолизмом. Именно на таком фоне в
правильных пропорциях понимается значение труда Прогностера Вид-
Висса, которой работал в одиночестве, конфликтуя с официальной
историографией, открыл Записки человека неогена, из глубины
веков доносящие до нас голос одного из жителей исчезнувшего
государства Аммер-Ка. Памятник тем более заметной исторической
ценности, что мы не располагаем чем-либо ему эквивалентным,
поскольку его нельзя сравнить с теми бумажными находками,
которые археологическая экспедиция Палеогностера Миоминта
Брадраха Сыртийского извлекла из мергельных илов нижнего
преднеогена. Они относятся к верованиям, распространенным в
Аммер-Ка во времена Ю-Эс, и речь идет в них о различного рода
угрозах, таких как Черные, Красные, Желтые, и все они были,
вероятно, заклинаниями тогдашней каббалистики, связанными с
загадочным божеством Рас-Са, которому, по-видимому, приносили в
жертву людей. Однако подобная интерпретация остается предметом
спора между Трансаденской и Великосыртийской Школами, а также
группой ученых - учеников известного Год-Ваала.
По всей вероятности, большая часть истории неогена
останется навсегда окутанной неизвестностью, поскольку даже
методы хронотракции не могут представить в наше распоряжение
самых существенных сведений, касающихся общественной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65