- На Глюка можно положиться. Это старый практик.
Баранн улыбнулся мне и приподнял свешивавшуюся до пола
скатерть. Я увидел, что апоплектический ученый кончается тут же,
за уголком стола.
- Ложноножки,- пояснил в ответ на мой ошеломленный взгляд
ученый.- Удобная вещь, в самый раз для подобных случаев.
- Значит, вы все тут профессора?
Я, к сожалению, трезвым не был.
- За исключением коллеги крематора. Ну, его-то должность
стоит над всеми отделами,- добродушно сказал Баранн.- Как глава
факультета кадаврологии и попечитель - ведь "Сохранение его,
сожжению подобное",- он заседает в сенате академии.
- Ах, господин Семприак все-таки является крематором? Я
полагал, что...
- Что это лишь прозвище? Нет.
Баранн кивнул в сторону спящего "аспиранта", от которого
исходили немузыкальные звуки храпа.
- Однако он получил все же общее представление. Нелегкое
это дело...
- Не жалуйся, Баранн, у нас сегодня и так прошло
неплохо,- сказал толстый профессор, отодвигая стакан.- Иногда
половину ночи приходится распространяться о доблестных шпионах,
старинных агентурах, честных подтасовках, да разбавлять это
секретными песнями - о кордегардах, заморском шпионстве и
прочем, прежде чем сладим с таким вот. Ну, а зимой еще дрова в
камине должны в соответствующие моменты потрескивать при всех
этих небылицах. Коды, шифровки, поем, от окон дует...
Естественно, я каждый раз простужаюсь.
Он зябко передернул плечами.
- Именно так,- отозвался крематор.
Откинувшись на стуле, все с таким же мнимо-беличьим
лицом, с которого исчезло, однако, выражение бюрократического
отупения, он, язвительно скривившись, затянул:
- Эх, братья, шпионская дружина!
- Ключник, ну хватит же, слушать этого не могу! -
взмолился профессор Глюк.
- Ключник? - с удивлением спросил я.
- Вас удивляет, что мы называем Семприака ключником? Ну
что ж, мы, конечно, профессора, но у нас есть и шутливые
прозвища, сохранившиеся еще со студенческих времен. Глюк был
окрещен сокурсниками выродком, слово же "ключник" - синоним
"привратника", то есть ведет к тем же корням, поскольку
привратник в некотором смысле занимает пост у дверей, а двери
Здания имеют лишь одну, к нам обращенную сторону.
У меня не было уверенности, что я его действительно
понял, но пытаться уточнять я не посмел и заговорил только после
некоторой паузы:
- А могу я спросить, какова ваша специальность, господин
профессор?
- Почему же нет? Я читаю курс зданиеведения, кроме того,
веду семинары по десемантизации, ну и еще, так, слегка, копаюсь
в разведстатистике, агентуристике, шифромантике, но это для меня
скорее уже хобби.
- Истинная добродетель похвал не боится,- отозвался
Глюк.- Профессор Баранн является творцом теории вдалбливания, а
его казуистика измены и прагматика предательства охватывает
широкие массы триплетов и квантиплетов - когда он начинал, ему
такое даже не снилось! Ну, так чего мы сидим? "Теперь, друзья,
давайте выпьем!" - С этими словами он взял в руки откупоренную
крематором бутылку.
- Как же так? - спросил я, сбитый с толку.- Мы теперь
будем пить?
- Вы куда-нибудь торопитесь? Жаль. Зачем же иначе мы тут,
по-вашему, собрались?
- Да нет. Но мы уже столько выпили... Извините, что я
говорю с некоторым трудом, но...
- О, ничего страшного. Однако то не в счет. То была, с
вашего позволения, операция по отвлечению внимания,-
снисходительно объяснил мне толстый профессор.- Впрочем, теперь
будем уже безо всякой водки. Ликерчик, легкое вино, арачок и
прочее в том же духе. Мозговые извилины после промывки следует
прополаскивать, чтобы лучше работали.
- Ах, так...
Бутылка снова совершила круг по столу. Потягиваемый с
благоговением благородный напиток быстро улучшал настроение,
слегка упавшее от только что произошедших событий. Из
возобновившегося разговора я узнал, что профессор Баранн
занимается, помимо всего прочего, еще и эллинистикой.
- Таким отвлеченным занятием? - удивился я.
- Отвлеченным? Что вы говорите! А троянский конь, который
положил начало криптогиппике? А разоблачение Одиссеем Цирцеи? А
музыкальная маскировка сирен? А опознавание пением, плясками? А
Парки, а агентурный лебедь Зевса?
- А знакома ли вам опера "Сельская честь"? - спросил
Семприак.
- Нет.
- Эллинистика - это наша сокровищница! - продолжал
Баранн, не обращая внимания на комментатора.
- Да, действительно,- согласился я.- А можно узнать, чем
занимается область науки, избранная профессором? Эта...
десемантизация... Я прошу прощения, но как невежда...
- За что просить прощения? Речь ведь идет о сущности, не
так ли? Чем является бытие наше, как не беспрестанным
шпионством? Подсматривание Природы... Спекулятором в Древнем
Риме называли как исследователя-ученого, так и шпиона-
разведчика, ибо ученый - шпион по возвышенности духа и по силе
разума, а следовательно, он - подтасовка. Человечество в лоне
Бытия...
Он налил. Мы чокнулись.
- Вам это удивительно? Что ж, это стремление человека к
тайне известно с давних времен. Уже в Средневековье были сыскные
отделения. Эспионизм - от "эспион", шпион - один из самых
интересных стилей в искусстве. На фресках иногда можно встретить
парящие длинные ленты - это, к вашему сведению, свитки, на
которых ангелы писали доносы. Костный мозг, то, чем
_нашпигованы_ кости, означает опять-таки шпионскую сущность.
Далее, диалектически вульгаризованое "шпик" происходит от
заостряющегося в "шпиль" в борьбе с природой ум. Ум же у нас
подозрительный, суспеккланцивилистический. Да, так о чем это я
говорил? Коньячок смешал мне ряды. Ага! Мой предмет! Так вот,
мой дорогой, я тут только что не раз повторял "значит",
"означает" - то есть, мы имеем дело со значениями, а с ними
нужно быть поосторожнее! Человек с незапамятных времен ничего
другого не делал, как только придавал значения камням, черепам,
солнцу, другим человеческим существам, а придавая значения, он в
то же время создавал сущность, такую как загробную жизнь,
тотемы, культы, разнообразные мифы, легенды, любовь к отчизне,
небытие - вот так все и продолжалось. Приданный словам смысл
регулировал человеческую жизнь, был основой, базисом, но в то же
время ловушкой, ограничением! Знания старились, уходили в
прошлое, следующему поколению не казалось, однако, что жизнь
предыдущего прошла даром, того, которое молилось несуществующим
богам, верило в философский камень, упырей, флогистоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65