Моржов называл это ТТУ - Титанический Точечный Удар. Это когда всё идёт вкривь и вкось, но поправлять и чинить каждую детальку неохота. Требуется «чудо-оружие». Выбирается какое-нибудь левое обстоятельство, которое хоть как-нибудь годится для объяснения причин неудач. По этому обстоятельству и наносится сокрушительный удар всеми имеющимися силами. Моржов мог назвать уже довольно много видов ТТУ: а) сбрить бороды; б) напасть на Японию; в) расстрелять всех «врагов народа»; г) объявить сухой закон; д) ввести сертификаты в дополнительном образовании. Согласно теории после Титанического Точечного Удара всё должно наладиться само собой. В худшем случае борьба с последствиями ТТУ отвлечёт от нужд насущных, что тоже уже неплохо. И в таком аспекте родниковая вода оказывалась отличной панацеей от безмужья, безденежья и сына - шпанюги. Пока рассудок поглощён поиском благотворных изменений в организме, вызванных промывкой организма экологически чистым продуктом, всё прочее становится несущественно.
– Слушай, Борька, а где ты деньги хранишь? - улыбаясь, напрямую спросил Ленчик.
– На карточке, - ухмыльнулся Моржов.
– Покажи, - предложил Ленчик.
– Жопу полижи, - доступно Ленчику ответил Моржов.
Ленчик заржал.
– Тебя всё равно скоро выселят отсюда, - заявил он.
– С какого это хрена? - разозлился Моржов. - Я твоей матери заплатил? Заплатил. Ты на чьи деньги бухал целый месяц?
– Дак ремонт на первом этаже делать будут, - пояснил Ленчик. - Весь июнь, короче. Весь этаж и выселят.
Моржов подумал, что теперь его переезд в Троельгу неизбежен вдвойне. Слава богу, что этим американцам приспичило отдохнуть в России. Заграница, как всегда, помогла.
– Ну, пока ремонт - съеду. А потом вернусь, - сказал Моржов.
– А если мать твою комнату заселит?
– Ещё лучше. Вернусь - а тут уже три бабы готовы. Я давно твоей матери предлагал, чтобы она меня куда-нибудь к бабам поселила, а не отдельно.
Ленчик снова заржал.
– Ты знаешь бабу, которая прямо над тобой живёт? - Ленчик ткнул пальцем в потолок. - Надька зовут.
– Видел.
– Ничо ведь баба на морду, а? Отличница, всё такое. Последний курс. Слышал, сегодня ночью она орала?
– Не слышал, - осторожно сказал Моржов.
– Я ей, короче, целку порвал.
– И где это она об тебя целкой зацепилась?
– На набережной. Сначала выпили по чуть-чуть, потом проводил её домой. Она, короче, сама и пригласила.
Ленчик Каликин, весело и победно глядя на Моржова, дунул дымом в открытое окошко, в куст акации, молодо и ярко зеленеющий в солнечном блеске.
Моржов залюбовался Ленчиком. Короче, вот она - весна человечества, открытая чувственность в чистом виде. Ленчик был очень красив. Красив какой-то отважной, комсомольской красотой: светлые волосы сыпались на высокий лоб, но при всей мужественности лица губы Ленчика были свежие, как у девушки, а глаза - глубокие и нежные тёплым ореховым сумраком.
– Тебе сотовый телефон нужен? - спросил Лёнчик. - Отдам за пятихатку. Я его у одного чёрта взял.
«Взял» - значит отнял или спёр.
– У меня есть сотник, - отклонил предложение
Моржов.
Ленчик подумал, и глаза его опасливо сверкнули. Он привстал, выглянул в окошко и потом шёпотом предложил:
– А пэ-эм хочешь?
– Что такое пэ-эм? - не понял Моржов.
– Ну, пэ-эм. Ствол, короче. Настоящий. Моржов понял не сразу. Ему вообще не нравился этот плебейски-брутальный способ наименования. Если пистолет - значит ствол. Если вертолёт - значит борт. Стадо - значит сто голов. Эскадрон - двести сабель. Взвод - тридцать штыков. В таком контексте совсем иначе воспринимались выражения типа «члены партии».
– Откуда у тебя «Макаров»? - сдержанно удивился Моржов.
ПМ так запросто у чёрта какого-нибудь не возьмёшь.
– Говорить-то нельзя, - осадил Моржова Ленчик и тотчас сказал: - Сергач толкает, а я принесу. Тебе самому он не продаст.
Сергач - это Валера Сергачёв, известный в Ковязине персонаж. Вот раньше были враги народа. Они народу бескорыстно вредили, народ их выдавал властям, власти их сажали в тюрьму. А Валера Сергачёв был другом народа. Он народу корыстно помогал, за это народ молчал о нём в тряпочку, а власти Валеру покрывали. Даже не то чтобы покрывали - Сергач и сам в определённой степени был представителем властей: инспектором ковязинского батальона дорожно-постовой службы. Через ДПС он и имел все связи и в ментовке, и в прокуратуре. Этот пистолет небось был у какого-нибудь следака каким-нибудь вещественным доказательством в деле, которое внезапно перестало нуждаться в вещественных доказательствах. Пистолет поступил в свободное обращение.
Моржов размышлял, глядя в ясное лицо Каликина. Если ему ехать в Троельгу, в эту неизвестную ему пьяную деревню, да ещё с американцами, да ещё и с тремя отечественными девицами… Костёрыч, Щёкин не защита. ПМ - защита.
– Возьму, - согласился Моржов. - Только учти, Каликин, я ведь могу и застрелить кого-нибудь. Например, тебя.
– Там патронов мало, всего обойма, - хохотнул Ленчик.
– Можно подумать, тебя застрелить - так три ленты пулемётные нужны.
От моржовской общаги до Крестопоклонной площади можно было дойти по улице Маршала Рокоссовского. Никто не знал, какое отношение Рокоссовский имел к Ковязину. Но ближе к центру, когда из-за крыш и труб двухэтажных купеческих особняков начинала вздыматься дырявая и щербатая громада Спасского собора, складывалось впечатление, что Рокоссовский здесь всё-таки как-то в тему…
Улицу Рокоссовского поверху пересекали многочисленные рекламные растяжки, словно лозунги первомайской демонстрации.
Перед здоровенным ангаром металлорынка висела первая растяжка: «Нержавеющие стали!» Знак восклицания, видимо, означал радость тех анонимов, которые раньше были ржавеющими, а вот теперь справились со своим недостатком. Моржов тоже порадовался, что они наконец-то стали неподвластны коррозии.
«Бутилированная вода», - читал Моржов дальше…Нету в русском языке глагола «бутилировать». Есть выражение «разливать в бутылки». Но «разлить в бутылки» - это просто взять и разлить, а «бутилировать воду» - значит произвести над водой некое облагораживающее действо. По улице Маршала Рокоссовского Моржов шагал к площади под Черепом в Гостиный двор, чтобы тоже произвести над собой некое облагораживающее действо - штанировать задницу.
«Варим гаражи», - читал Моржов следующую растяжку.
Вообще-то, конечно, задница Моржова была уже достаточно штанирована, но Моржова не удовлетворяло целеполагание собственной штанации. Штанация была ориентирована на МУДО, на улицу города, на комнату общаги. Пребывание задницы в Троельге выпало из пакета вариантов штанации. Приходилось спешно развивать базовые фонды.
Обогнув бетонный угол ограды вокруг собора, Моржов прочёл последнюю бессмысленно-ликующую растяжку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
– Слушай, Борька, а где ты деньги хранишь? - улыбаясь, напрямую спросил Ленчик.
– На карточке, - ухмыльнулся Моржов.
– Покажи, - предложил Ленчик.
– Жопу полижи, - доступно Ленчику ответил Моржов.
Ленчик заржал.
– Тебя всё равно скоро выселят отсюда, - заявил он.
– С какого это хрена? - разозлился Моржов. - Я твоей матери заплатил? Заплатил. Ты на чьи деньги бухал целый месяц?
– Дак ремонт на первом этаже делать будут, - пояснил Ленчик. - Весь июнь, короче. Весь этаж и выселят.
Моржов подумал, что теперь его переезд в Троельгу неизбежен вдвойне. Слава богу, что этим американцам приспичило отдохнуть в России. Заграница, как всегда, помогла.
– Ну, пока ремонт - съеду. А потом вернусь, - сказал Моржов.
– А если мать твою комнату заселит?
– Ещё лучше. Вернусь - а тут уже три бабы готовы. Я давно твоей матери предлагал, чтобы она меня куда-нибудь к бабам поселила, а не отдельно.
Ленчик снова заржал.
– Ты знаешь бабу, которая прямо над тобой живёт? - Ленчик ткнул пальцем в потолок. - Надька зовут.
– Видел.
– Ничо ведь баба на морду, а? Отличница, всё такое. Последний курс. Слышал, сегодня ночью она орала?
– Не слышал, - осторожно сказал Моржов.
– Я ей, короче, целку порвал.
– И где это она об тебя целкой зацепилась?
– На набережной. Сначала выпили по чуть-чуть, потом проводил её домой. Она, короче, сама и пригласила.
Ленчик Каликин, весело и победно глядя на Моржова, дунул дымом в открытое окошко, в куст акации, молодо и ярко зеленеющий в солнечном блеске.
Моржов залюбовался Ленчиком. Короче, вот она - весна человечества, открытая чувственность в чистом виде. Ленчик был очень красив. Красив какой-то отважной, комсомольской красотой: светлые волосы сыпались на высокий лоб, но при всей мужественности лица губы Ленчика были свежие, как у девушки, а глаза - глубокие и нежные тёплым ореховым сумраком.
– Тебе сотовый телефон нужен? - спросил Лёнчик. - Отдам за пятихатку. Я его у одного чёрта взял.
«Взял» - значит отнял или спёр.
– У меня есть сотник, - отклонил предложение
Моржов.
Ленчик подумал, и глаза его опасливо сверкнули. Он привстал, выглянул в окошко и потом шёпотом предложил:
– А пэ-эм хочешь?
– Что такое пэ-эм? - не понял Моржов.
– Ну, пэ-эм. Ствол, короче. Настоящий. Моржов понял не сразу. Ему вообще не нравился этот плебейски-брутальный способ наименования. Если пистолет - значит ствол. Если вертолёт - значит борт. Стадо - значит сто голов. Эскадрон - двести сабель. Взвод - тридцать штыков. В таком контексте совсем иначе воспринимались выражения типа «члены партии».
– Откуда у тебя «Макаров»? - сдержанно удивился Моржов.
ПМ так запросто у чёрта какого-нибудь не возьмёшь.
– Говорить-то нельзя, - осадил Моржова Ленчик и тотчас сказал: - Сергач толкает, а я принесу. Тебе самому он не продаст.
Сергач - это Валера Сергачёв, известный в Ковязине персонаж. Вот раньше были враги народа. Они народу бескорыстно вредили, народ их выдавал властям, власти их сажали в тюрьму. А Валера Сергачёв был другом народа. Он народу корыстно помогал, за это народ молчал о нём в тряпочку, а власти Валеру покрывали. Даже не то чтобы покрывали - Сергач и сам в определённой степени был представителем властей: инспектором ковязинского батальона дорожно-постовой службы. Через ДПС он и имел все связи и в ментовке, и в прокуратуре. Этот пистолет небось был у какого-нибудь следака каким-нибудь вещественным доказательством в деле, которое внезапно перестало нуждаться в вещественных доказательствах. Пистолет поступил в свободное обращение.
Моржов размышлял, глядя в ясное лицо Каликина. Если ему ехать в Троельгу, в эту неизвестную ему пьяную деревню, да ещё с американцами, да ещё и с тремя отечественными девицами… Костёрыч, Щёкин не защита. ПМ - защита.
– Возьму, - согласился Моржов. - Только учти, Каликин, я ведь могу и застрелить кого-нибудь. Например, тебя.
– Там патронов мало, всего обойма, - хохотнул Ленчик.
– Можно подумать, тебя застрелить - так три ленты пулемётные нужны.
От моржовской общаги до Крестопоклонной площади можно было дойти по улице Маршала Рокоссовского. Никто не знал, какое отношение Рокоссовский имел к Ковязину. Но ближе к центру, когда из-за крыш и труб двухэтажных купеческих особняков начинала вздыматься дырявая и щербатая громада Спасского собора, складывалось впечатление, что Рокоссовский здесь всё-таки как-то в тему…
Улицу Рокоссовского поверху пересекали многочисленные рекламные растяжки, словно лозунги первомайской демонстрации.
Перед здоровенным ангаром металлорынка висела первая растяжка: «Нержавеющие стали!» Знак восклицания, видимо, означал радость тех анонимов, которые раньше были ржавеющими, а вот теперь справились со своим недостатком. Моржов тоже порадовался, что они наконец-то стали неподвластны коррозии.
«Бутилированная вода», - читал Моржов дальше…Нету в русском языке глагола «бутилировать». Есть выражение «разливать в бутылки». Но «разлить в бутылки» - это просто взять и разлить, а «бутилировать воду» - значит произвести над водой некое облагораживающее действо. По улице Маршала Рокоссовского Моржов шагал к площади под Черепом в Гостиный двор, чтобы тоже произвести над собой некое облагораживающее действо - штанировать задницу.
«Варим гаражи», - читал Моржов следующую растяжку.
Вообще-то, конечно, задница Моржова была уже достаточно штанирована, но Моржова не удовлетворяло целеполагание собственной штанации. Штанация была ориентирована на МУДО, на улицу города, на комнату общаги. Пребывание задницы в Троельге выпало из пакета вариантов штанации. Приходилось спешно развивать базовые фонды.
Обогнув бетонный угол ограды вокруг собора, Моржов прочёл последнюю бессмысленно-ликующую растяжку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134