Облик мира определяется не степенью приближения к идеалу, а способом мышления, формулирующего идеал, который ни практически, ни теоретически совершенно не нужен. Как городу Ковязину для комфорта совершенно не нужен стиль провинциального классицизма, в котором он выстроен, а нужны трубы, гаражи, поленницы, столбы, сараи…
Значит, блуда с Алёнушкой случилась не потому, что Моржов не учёл какой-то тайной цели Алёнушки, а потом удивился, что эта цель для неё оказалась важнее всего прочего. Блуда случилась благодаря трахнутым Алёнушкиным мозгам. И надо понять, что и как Алёнушку трахнуло, потому что Алёнушка - не одна. Впереди - Троельга, и там Милена, Розка, Соня… Моржов не хотел снова попасть в блуду. Если он не докопается до причины, то и в Троельге не получит ничего, кроме импотенции на нервной почве. А на хрена тогда ему свобода и деньги, если главная ценность будет недоступна? Но вопрос, на который Моржов хотел получить ответ, был адресован не бабам, а миру.
Моржов выбросил очередную бутылку и обнаружил, что осталась последняя. На обратный путь не хватит. Он уже вышел из Ковязина и стоял на обочине дороги, которая через поле и перелесок вела из города на большую федеральную трассу. Никто в Ковязин не ехал, и ждать тачку было глупо. Моржов вспомнил, что на съезде с трассы стоит круглосуточная кафешка для дальнобойщиков. Там можно хотя бы пивом затариться.
Хрустя гравием обочины, Моржов дошагал до кафе. На стоянке перед ним светлела единственная «девятка». В её раскрытом окошке краснел огонёк сигареты. Широкая трасса была туманна и пуста. За кюветами поднимался тёмный, неподвижный лес. Моржов стрельнул с пальца окурок и вошёл в кафе.
Продавщица, чем-то напоминавшая Анжелу из сауны, сидела за стойкой и смотрела телевизор. За боковым столиком обедали (или ужинали? или завтракали?) две молоденькие девчонки-проституточки. Они были из разряда «плечевых» - девочек для трассы. Хуже была только работа для «чёрных» на рынке, но там, как рассказывали Моржову шлюшки из саун, отирались в основном крепкозадые девки из деревень, которые вечерний секс на ящиках с помидорами совмещали с дневной торговлей с лотков.
Моржов осмотрел небогатую выставку пива на витрине.
– А чего приличного нет? - спросил Моржов. - Одно это, да?
– Другие не жаловались, - холодно ответила продавщица.
Моржов тотчас вспомнил, что эти «другие» также ещё и в сауне при сексе не падали со стола. «Другие» явно устроились в жизни лучше, чем Моржов.
– Ладно, красавица, дай мне вон те две бомбы, - согласился Моржов. - Сдачи не надо.
Он сунул пластиковые бутыли в пакет, присел за столик и раскупорил свою последнюю бутылку, но вдруг услышал:
– Со своим у нас нельзя.
Это сказала продавщица. Моржов закрыл рот и посмотрел на неё. Женщина она была яркая, но затёртая, как старые джинсы. Видимо, стать такой продавщицей, Анжелой из сауны, и было самым благополучным финалом жизни девчонок вроде тех, что сидели направо от Моржова. Девчонки тоже глядели на него.
– Я же купил пару «титек», - удивлённо возразил
Моржов.
– Со своим у нас всё равно нельзя, - поколебавшись, раздражённо повторила продавщица.
– Слушай, давай без морали, - попросил Моржов. - Тебе какая разница? Я ведь не курю тут, не плюю, не блюю. Отдохну и пойду.
Он воткнул горлышко бутылки в рот и тотчас чуть не подавился, потому что одна из девчонок закричала:
– Ты чо тут наглеешь? Тебе сказали - нельзя! Моржов откашлялся и ответил:
– А ты чего разоралась?
– Ты здесь не дома, понял? - крикнула девчонка.
– Зато, похоже, ты дома, - буркнул Моржов и обратился к продавщице: - Хорошо, дай мне стаканчик. Буду пить ваше.
– Здесь не распивочная, - презрительно сказала продавщица. - Иди бухай на улицу.
– Вы чего, подруги, на меня взъелись? - совсем озадачился Моржов.
– Иди отсюда, тебе сказали! - вопила девчонка.
Моржов почувствовал себя так, будто со своим пивом вломился и расселся в гинекологическом кабинете, не заметив, что идёт осмотр пациентки.
– Лерка, позови Андрея, - приказала продавщица. Вторая проституточка вскочила и выбежала из кафе. Моржов всё понял. Он заявился сюда не вовремя - в обеденный перерыв, весь такой из себя свободный, пьяный дорогим пивом. А тут две шлюшки в разгар рабочей смены и отставная дама. И нет при них ни клиента, ни просто мужика, хотя они тут сидят, естественно, как женщины, а не как термометры. А Моржову баба тоже не нужна - это по нему видно: значит, шлюшки с продавщицей вдвойне никому не нужны. Такое утверждение требовалось опровергнуть хотя бы с помощью сутенёра, курившего в «девятке».
Сутенёр вошёл, моргая на свет. Он был парнем примерно моржовского возраста, только, судя по татуированным пальцам, вёл иной образ жизни.
– Вот этот гондон, - из-за спины сутенёра сказала шлюшка, тыча пальцем в Моржова, будто бы, кроме Моржова, в кафе было много и других гондонов.
– Ты хули залупаешься? - привычно начал сутенёр, нагибаясь вперёд и двигаясь на Моржова.
Моржов вдруг почувствовал, что звереет. Ему жутко осточертела эта переизбыточность бытия. Он зашёл в кафе за пивом - и попал на чужие комплексы; снял проститутку - и его трахнула система мира; решил купить девушке сумку - и ему чуть не впарили смысл жизни. Он задрал на брюхе майку, вытащил пистолет и без прицела пальнул в открытое окно.
Девчонки завизжали, приседая; сутенёр застыл на полушаге; продавщица отпрянула и стукнулась спиной о витрину с бутылками.
– Назад отошёл! - вставая, рявкнул Моржов сутенёру.
Благодаря Голливуду технику ограбления кафе Моржов знал куда лучше, чем, к примеру, правила поведения на пожаре. Нужно было держать пистолет обеими вытянутыми вперёд руками, всё время двигаться, быстро озираясь по сторонам, и орать, называя всех женщин «суками».
– Ты чего, братан?… - оторопел сутенёр.
– Руки на виду держи! - снова рявкнул ему Моржов.
Сутенёр послушно поднял открытые ладони и даже слегка покачал ими, как генсек.
– Лизка, кто это?… - краем рта спросил он у продавщицы.
– Сама первый раз вижу… - выдохнула та. Моржов с наслаждением коленом перевернул свой столик, потом пнул стульчик так, что тот по диагонали перелетел через кафе. Шлюшки снова завизжали.
– Тихо, ебёна мать! - прорычал Моржов и опять бабахнул из пистолета в окно.
Он глянул на продавщицу. Та молодела прямо на глазах, как старая кошка, увидевшая мышь. Вряд ли у неё под стойкой спрятан дробовик, как обычно бывает в кино.
– Договоримся, мужик… - осторожно сказал сутенёр.
– Хер ты со мной договоришься! - торжествующе проревел Моржов.
– Те чё надо? - бормотал сутенёр, отступая. - Бабок надо?…
– Я выручку вечером сдала, - быстро сказала продавщица.
– Может, девчонок надо?… - увещевал сутенёр, не отрывая глаз от лица Моржова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Значит, блуда с Алёнушкой случилась не потому, что Моржов не учёл какой-то тайной цели Алёнушки, а потом удивился, что эта цель для неё оказалась важнее всего прочего. Блуда случилась благодаря трахнутым Алёнушкиным мозгам. И надо понять, что и как Алёнушку трахнуло, потому что Алёнушка - не одна. Впереди - Троельга, и там Милена, Розка, Соня… Моржов не хотел снова попасть в блуду. Если он не докопается до причины, то и в Троельге не получит ничего, кроме импотенции на нервной почве. А на хрена тогда ему свобода и деньги, если главная ценность будет недоступна? Но вопрос, на который Моржов хотел получить ответ, был адресован не бабам, а миру.
Моржов выбросил очередную бутылку и обнаружил, что осталась последняя. На обратный путь не хватит. Он уже вышел из Ковязина и стоял на обочине дороги, которая через поле и перелесок вела из города на большую федеральную трассу. Никто в Ковязин не ехал, и ждать тачку было глупо. Моржов вспомнил, что на съезде с трассы стоит круглосуточная кафешка для дальнобойщиков. Там можно хотя бы пивом затариться.
Хрустя гравием обочины, Моржов дошагал до кафе. На стоянке перед ним светлела единственная «девятка». В её раскрытом окошке краснел огонёк сигареты. Широкая трасса была туманна и пуста. За кюветами поднимался тёмный, неподвижный лес. Моржов стрельнул с пальца окурок и вошёл в кафе.
Продавщица, чем-то напоминавшая Анжелу из сауны, сидела за стойкой и смотрела телевизор. За боковым столиком обедали (или ужинали? или завтракали?) две молоденькие девчонки-проституточки. Они были из разряда «плечевых» - девочек для трассы. Хуже была только работа для «чёрных» на рынке, но там, как рассказывали Моржову шлюшки из саун, отирались в основном крепкозадые девки из деревень, которые вечерний секс на ящиках с помидорами совмещали с дневной торговлей с лотков.
Моржов осмотрел небогатую выставку пива на витрине.
– А чего приличного нет? - спросил Моржов. - Одно это, да?
– Другие не жаловались, - холодно ответила продавщица.
Моржов тотчас вспомнил, что эти «другие» также ещё и в сауне при сексе не падали со стола. «Другие» явно устроились в жизни лучше, чем Моржов.
– Ладно, красавица, дай мне вон те две бомбы, - согласился Моржов. - Сдачи не надо.
Он сунул пластиковые бутыли в пакет, присел за столик и раскупорил свою последнюю бутылку, но вдруг услышал:
– Со своим у нас нельзя.
Это сказала продавщица. Моржов закрыл рот и посмотрел на неё. Женщина она была яркая, но затёртая, как старые джинсы. Видимо, стать такой продавщицей, Анжелой из сауны, и было самым благополучным финалом жизни девчонок вроде тех, что сидели направо от Моржова. Девчонки тоже глядели на него.
– Я же купил пару «титек», - удивлённо возразил
Моржов.
– Со своим у нас всё равно нельзя, - поколебавшись, раздражённо повторила продавщица.
– Слушай, давай без морали, - попросил Моржов. - Тебе какая разница? Я ведь не курю тут, не плюю, не блюю. Отдохну и пойду.
Он воткнул горлышко бутылки в рот и тотчас чуть не подавился, потому что одна из девчонок закричала:
– Ты чо тут наглеешь? Тебе сказали - нельзя! Моржов откашлялся и ответил:
– А ты чего разоралась?
– Ты здесь не дома, понял? - крикнула девчонка.
– Зато, похоже, ты дома, - буркнул Моржов и обратился к продавщице: - Хорошо, дай мне стаканчик. Буду пить ваше.
– Здесь не распивочная, - презрительно сказала продавщица. - Иди бухай на улицу.
– Вы чего, подруги, на меня взъелись? - совсем озадачился Моржов.
– Иди отсюда, тебе сказали! - вопила девчонка.
Моржов почувствовал себя так, будто со своим пивом вломился и расселся в гинекологическом кабинете, не заметив, что идёт осмотр пациентки.
– Лерка, позови Андрея, - приказала продавщица. Вторая проституточка вскочила и выбежала из кафе. Моржов всё понял. Он заявился сюда не вовремя - в обеденный перерыв, весь такой из себя свободный, пьяный дорогим пивом. А тут две шлюшки в разгар рабочей смены и отставная дама. И нет при них ни клиента, ни просто мужика, хотя они тут сидят, естественно, как женщины, а не как термометры. А Моржову баба тоже не нужна - это по нему видно: значит, шлюшки с продавщицей вдвойне никому не нужны. Такое утверждение требовалось опровергнуть хотя бы с помощью сутенёра, курившего в «девятке».
Сутенёр вошёл, моргая на свет. Он был парнем примерно моржовского возраста, только, судя по татуированным пальцам, вёл иной образ жизни.
– Вот этот гондон, - из-за спины сутенёра сказала шлюшка, тыча пальцем в Моржова, будто бы, кроме Моржова, в кафе было много и других гондонов.
– Ты хули залупаешься? - привычно начал сутенёр, нагибаясь вперёд и двигаясь на Моржова.
Моржов вдруг почувствовал, что звереет. Ему жутко осточертела эта переизбыточность бытия. Он зашёл в кафе за пивом - и попал на чужие комплексы; снял проститутку - и его трахнула система мира; решил купить девушке сумку - и ему чуть не впарили смысл жизни. Он задрал на брюхе майку, вытащил пистолет и без прицела пальнул в открытое окно.
Девчонки завизжали, приседая; сутенёр застыл на полушаге; продавщица отпрянула и стукнулась спиной о витрину с бутылками.
– Назад отошёл! - вставая, рявкнул Моржов сутенёру.
Благодаря Голливуду технику ограбления кафе Моржов знал куда лучше, чем, к примеру, правила поведения на пожаре. Нужно было держать пистолет обеими вытянутыми вперёд руками, всё время двигаться, быстро озираясь по сторонам, и орать, называя всех женщин «суками».
– Ты чего, братан?… - оторопел сутенёр.
– Руки на виду держи! - снова рявкнул ему Моржов.
Сутенёр послушно поднял открытые ладони и даже слегка покачал ими, как генсек.
– Лизка, кто это?… - краем рта спросил он у продавщицы.
– Сама первый раз вижу… - выдохнула та. Моржов с наслаждением коленом перевернул свой столик, потом пнул стульчик так, что тот по диагонали перелетел через кафе. Шлюшки снова завизжали.
– Тихо, ебёна мать! - прорычал Моржов и опять бабахнул из пистолета в окно.
Он глянул на продавщицу. Та молодела прямо на глазах, как старая кошка, увидевшая мышь. Вряд ли у неё под стойкой спрятан дробовик, как обычно бывает в кино.
– Договоримся, мужик… - осторожно сказал сутенёр.
– Хер ты со мной договоришься! - торжествующе проревел Моржов.
– Те чё надо? - бормотал сутенёр, отступая. - Бабок надо?…
– Я выручку вечером сдала, - быстро сказала продавщица.
– Может, девчонок надо?… - увещевал сутенёр, не отрывая глаз от лица Моржова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134