Этот джентльмен, мистер Аллен Бич, увлекался изучением памятников старины, особенно старинными книгами, и половину времени проводил в Британском музееnote 115, а другую половину на аукционах и в антикварных магазинах на Уордор-стритnote 116.
Кейти посетовала на плохую погоду, помешавшую их планам.
— Такая досада! — сказала она. — Миссис Эш собиралась съездить в Йорк и Линкольн, во все кафедральные города и в Шотландию. И от всего этого нам пришлось отказаться из-за дождей. Так мы и уедем, почти ничего не увидев.
— Вы можете увидеть Лондон.
— Мы уже видели — то есть видели то, что видят все, кто сюда приезжает.
— Но есть так много того, чего люди, как правило, не видят. Как долго еще вы собираетесь пробыть здесь, мисс Карр?
— Неделю, я думаю.
— Почему бы вам не составить список старинных зданий, связанных с именами замечательных исторических личностей, и не посетить все их по очереди? Я сделал это на следующий год после моего переезда сюда. У меня это заняло три месяца. Было необыкновенно интересно. Я откопал немало любопытных историй и преданий.
— И почему бы мне, — воскликнула Кейти, осененная великолепной идеей, — почему бы мне не включить в этот список те места, о которых я знаю из книг — как исторических, так и художественных, — и те, где жили авторы этих книг?
— Конечно, это тоже неплохая идея, — сказал мистер Бич, обрадованный ее энтузиазмом. — После обеда я возьму карандаш и помогу вам составить такой список, если вы позволите
Мистер Бич сделал больше, чем обещал. Он не только предложил список достопримечательностей, которые стоит посетить, и набросал план их осмотра, но и два дня по утрам сам ходил с ними по городу. Его великолепное знание Лондона сделало экскурсии еще увлекательнее. Вместе с ним все четверо (Мейбл всегда брали с собой: для нее, по словам Эми, это была такая замечательная возможность развить свои умственные способности) посетили Чартер-хаус, где учился Теккерей, и примыкающий к Чартер-хаусу Дом Бедных Братьев, где полковник Ньюком отвечал: «Adsum!» — на перекличке обитателей приютаnote 117. Они взглянули на маленький домик на Керзон-стрит, о котором, вероятно, думал Теккерей, когда описывал домик Бекки Шарп, и другой дом — на Рассел-сквер, — без сомнения, именно тот, где Джордж Осборн ухаживал за Эмилией Седлиnote 118. Они посетили службу в прелестной старой церкви св. девы Марии в Темпле и думали там об Айвенго, Бриане де Буагильбере и прекрасной еврейке Ребеккеnote 119. Оттуда мистер Бич повел их в Лемб-корт, где вместе жили в меблированных комнатах Пенденнис и Джордж Уоррингтон, и в Брик-корт, где столько лет прожил Оливер Голдсмит, и к маленькой квартирке, где провели так много горестно-счастливых дней Чарлз и Мэри Лэмnote 120. На другой день они поехали к Белым Братьям из-за лорда Гленуорлока и старого права убежища, как оно описано в «Богатстве Найджела», и заглянули в Бетнел-Грин, где жил Слепой Нищий со своей «Красавицей Бесси», и в старую тюрьму Маршалси, интересную тем, что о ней говорится в «Крошке Доррит»note 121. Они также сходили посмотреть на дом Мильтона и церковь св. Джайлза, в которой он похоронен, и долго стояли перед Сент-Джеймсским дворцом, пытаясь выяснить, какие из окон были окнами мисс Берни, когда она состояла камеристкой при печальной памяти принцессе Шарлоттеnote 122. И еще они осмотрели Патерностер-роу и дом номер 5 по Чейни-уок, навсегда освященный памятью о Томасе Карлейле, и Уайтхолл, где когда-то было выставлено для торжественного прощания тело королевы Елизаветы и где был обезглавлен король Карл, и парадные покои в Холланд-хаусе, и по невероятно счастливой случайности видели мельком Джордж Элиотnote 123, выходившую из кэба.
Она на минуту остановилась, пока расплачивалась с возницей, и Кейти смотрела на нее как тот, кто видит в последний раз,и унесла в памяти отчетливое изображение некрасивого, но интересного, необычного лица.
Столько нужно было увидеть и сделать, что неделя пролетела совсем быстро, и последний день наступил прежде, чем они почувствовали себя хоть сколько-нибудь готовыми покинуть то, что Кейти назвала «Англией, знакомой по книгам». Миссис Эш решила, что им лучше переправиться на континент через порты Ньюхейвен и Дьепп, так как кто-то сказал ей, что в этом случае им будет легко и удобно посетить по пути в Париж красивый старый город Руан. Только что преодолевшим Атлантику путешественницам казалось, что переправиться через Ла-Манш — пара пустяков, и они с философским спокойствием, порожденным неведением, готовились к ночи, которую им предстояло провести на дьеппском пароходике. Они быстро были выведены из заблуждения!
Ла-Манш имеет свой собственный, присущий только ему, характер, отличающий его от всех других морей и проливов. Он, кажется, сделан капризным и упрямым самой природой и нарочно размещен так, чтобы служить барьером между двумя народами, которые слишком не похожи, чтобы легко понять друг друга, и которых делает менее опасными соседями эта полезная естественная преграда, затрудняющая сообщение между ними. В ту ночь, когда его пересекали наши путешественницы, «зыбь» была хуже, чем обычно; пароходу приходилось дюйм за дюймом пробивать себе путь среди волн. И ох какой это был маленький пароход! И ох какая длинная ночь!
Глава 6
По другую сторону Ла-Манша
Рассвет уступил место дню, и близился полдень, когда маленький отважный пароходик добрался до родного порта. Опоздание составило несколько часов; парижский поезд, очевидно, давно уже ушел, и Кейти чувствовала себя удрученной и несчастной, когда выбралась из ужасной общей каюты для дам на палубу, чтобы бросить первый взгляд на Францию.
Солнце прорывалось сквозь туман со слезливой улыбкой, и его слабые лучи ложились на беспорядочное скопление каменных дамб, более высоких, чем палуба судна, и рассеченных похожими на каналы протоками, по лабиринту которых пароходик медленно пробирался к пристани. Подняв глаза, Кейти увидела множество людей, собравшихся посмотреть, как пароход входит в порт, — рабочие, крестьяне, женщины, дети, солдаты, служащие таможни расхаживали туда и сюда, и все в этой толпе говорили одновременно и все говорили по-французски.
Не знаю, почему это так поразило ее. Она, разумеется, знала, что люди в тех странах, куда она поедет, будут, по всей вероятности, говорить на своих языках, но почему-то вид бойко тараторящей толпы, в которой каждый явно чувствовал себя вполне непринужденно со своими французскими глаголами в прошедшем времени и сослагательном наклонении и никогда не имел надобности заглядывать в Оллендорфаnote 124 или в словарь, привел ее в смятение.
«Боже мой! — сказала она себе. — Даже младенцы и те понимают по-французски!» Она мучительно старалась вспомнить то, что когда-то знала по-французски, но, казалось, мало что удержалось у нее в голове после ужасов минувшей ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Кейти посетовала на плохую погоду, помешавшую их планам.
— Такая досада! — сказала она. — Миссис Эш собиралась съездить в Йорк и Линкольн, во все кафедральные города и в Шотландию. И от всего этого нам пришлось отказаться из-за дождей. Так мы и уедем, почти ничего не увидев.
— Вы можете увидеть Лондон.
— Мы уже видели — то есть видели то, что видят все, кто сюда приезжает.
— Но есть так много того, чего люди, как правило, не видят. Как долго еще вы собираетесь пробыть здесь, мисс Карр?
— Неделю, я думаю.
— Почему бы вам не составить список старинных зданий, связанных с именами замечательных исторических личностей, и не посетить все их по очереди? Я сделал это на следующий год после моего переезда сюда. У меня это заняло три месяца. Было необыкновенно интересно. Я откопал немало любопытных историй и преданий.
— И почему бы мне, — воскликнула Кейти, осененная великолепной идеей, — почему бы мне не включить в этот список те места, о которых я знаю из книг — как исторических, так и художественных, — и те, где жили авторы этих книг?
— Конечно, это тоже неплохая идея, — сказал мистер Бич, обрадованный ее энтузиазмом. — После обеда я возьму карандаш и помогу вам составить такой список, если вы позволите
Мистер Бич сделал больше, чем обещал. Он не только предложил список достопримечательностей, которые стоит посетить, и набросал план их осмотра, но и два дня по утрам сам ходил с ними по городу. Его великолепное знание Лондона сделало экскурсии еще увлекательнее. Вместе с ним все четверо (Мейбл всегда брали с собой: для нее, по словам Эми, это была такая замечательная возможность развить свои умственные способности) посетили Чартер-хаус, где учился Теккерей, и примыкающий к Чартер-хаусу Дом Бедных Братьев, где полковник Ньюком отвечал: «Adsum!» — на перекличке обитателей приютаnote 117. Они взглянули на маленький домик на Керзон-стрит, о котором, вероятно, думал Теккерей, когда описывал домик Бекки Шарп, и другой дом — на Рассел-сквер, — без сомнения, именно тот, где Джордж Осборн ухаживал за Эмилией Седлиnote 118. Они посетили службу в прелестной старой церкви св. девы Марии в Темпле и думали там об Айвенго, Бриане де Буагильбере и прекрасной еврейке Ребеккеnote 119. Оттуда мистер Бич повел их в Лемб-корт, где вместе жили в меблированных комнатах Пенденнис и Джордж Уоррингтон, и в Брик-корт, где столько лет прожил Оливер Голдсмит, и к маленькой квартирке, где провели так много горестно-счастливых дней Чарлз и Мэри Лэмnote 120. На другой день они поехали к Белым Братьям из-за лорда Гленуорлока и старого права убежища, как оно описано в «Богатстве Найджела», и заглянули в Бетнел-Грин, где жил Слепой Нищий со своей «Красавицей Бесси», и в старую тюрьму Маршалси, интересную тем, что о ней говорится в «Крошке Доррит»note 121. Они также сходили посмотреть на дом Мильтона и церковь св. Джайлза, в которой он похоронен, и долго стояли перед Сент-Джеймсским дворцом, пытаясь выяснить, какие из окон были окнами мисс Берни, когда она состояла камеристкой при печальной памяти принцессе Шарлоттеnote 122. И еще они осмотрели Патерностер-роу и дом номер 5 по Чейни-уок, навсегда освященный памятью о Томасе Карлейле, и Уайтхолл, где когда-то было выставлено для торжественного прощания тело королевы Елизаветы и где был обезглавлен король Карл, и парадные покои в Холланд-хаусе, и по невероятно счастливой случайности видели мельком Джордж Элиотnote 123, выходившую из кэба.
Она на минуту остановилась, пока расплачивалась с возницей, и Кейти смотрела на нее как тот, кто видит в последний раз,и унесла в памяти отчетливое изображение некрасивого, но интересного, необычного лица.
Столько нужно было увидеть и сделать, что неделя пролетела совсем быстро, и последний день наступил прежде, чем они почувствовали себя хоть сколько-нибудь готовыми покинуть то, что Кейти назвала «Англией, знакомой по книгам». Миссис Эш решила, что им лучше переправиться на континент через порты Ньюхейвен и Дьепп, так как кто-то сказал ей, что в этом случае им будет легко и удобно посетить по пути в Париж красивый старый город Руан. Только что преодолевшим Атлантику путешественницам казалось, что переправиться через Ла-Манш — пара пустяков, и они с философским спокойствием, порожденным неведением, готовились к ночи, которую им предстояло провести на дьеппском пароходике. Они быстро были выведены из заблуждения!
Ла-Манш имеет свой собственный, присущий только ему, характер, отличающий его от всех других морей и проливов. Он, кажется, сделан капризным и упрямым самой природой и нарочно размещен так, чтобы служить барьером между двумя народами, которые слишком не похожи, чтобы легко понять друг друга, и которых делает менее опасными соседями эта полезная естественная преграда, затрудняющая сообщение между ними. В ту ночь, когда его пересекали наши путешественницы, «зыбь» была хуже, чем обычно; пароходу приходилось дюйм за дюймом пробивать себе путь среди волн. И ох какой это был маленький пароход! И ох какая длинная ночь!
Глава 6
По другую сторону Ла-Манша
Рассвет уступил место дню, и близился полдень, когда маленький отважный пароходик добрался до родного порта. Опоздание составило несколько часов; парижский поезд, очевидно, давно уже ушел, и Кейти чувствовала себя удрученной и несчастной, когда выбралась из ужасной общей каюты для дам на палубу, чтобы бросить первый взгляд на Францию.
Солнце прорывалось сквозь туман со слезливой улыбкой, и его слабые лучи ложились на беспорядочное скопление каменных дамб, более высоких, чем палуба судна, и рассеченных похожими на каналы протоками, по лабиринту которых пароходик медленно пробирался к пристани. Подняв глаза, Кейти увидела множество людей, собравшихся посмотреть, как пароход входит в порт, — рабочие, крестьяне, женщины, дети, солдаты, служащие таможни расхаживали туда и сюда, и все в этой толпе говорили одновременно и все говорили по-французски.
Не знаю, почему это так поразило ее. Она, разумеется, знала, что люди в тех странах, куда она поедет, будут, по всей вероятности, говорить на своих языках, но почему-то вид бойко тараторящей толпы, в которой каждый явно чувствовал себя вполне непринужденно со своими французскими глаголами в прошедшем времени и сослагательном наклонении и никогда не имел надобности заглядывать в Оллендорфаnote 124 или в словарь, привел ее в смятение.
«Боже мой! — сказала она себе. — Даже младенцы и те понимают по-французски!» Она мучительно старалась вспомнить то, что когда-то знала по-французски, но, казалось, мало что удержалось у нее в голове после ужасов минувшей ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135