— Нет, — возразила Эми, скорбно качая головой, — это невозможно. Они умерли и никогда не воскреснут. Все кончено, и мне так гру-устно!
Все извинения Кейти и все попытки возобновить повествование оказались бесполезны. В воображении Эми Виолетта и Эмма были мертвы, и она не могла заставить себя снова поверить в то, что они живы.
Она была слишком удручена горем, чтобы заинтересоваться легендой о Цирцее и превращении людей в свиней — легендой, которую рассказала ей Кейти, когда пароход огибал величественный мыс Цирцеи, — и острова, где прежде пели сладкоголосые сирены, тоже напрасно звали ее к себе. Солнце закатилось, на небе появились звезды, и под лучами этих бесчисленных маленьких светильников приветствуемый манящими кивками изящного молодого месяца «Марко Поло» вошел в Неаполитанский залив, миновал Везувий с его темным завитком клубящегося дыма, отчетливо виднеющимся на фоне светящегося неба, и доставил своих пассажиров к месту высадки.
На следующее утро они проснулись и очутились в атмосфере середины лета, с заливающим все вокруг ярким желтым солнцем и настоящим июльским теплом. Продавцы цветов стояли на каждом углу и настойчиво предлагали свой душистый товар каждому приезжему. Кейти не уставала поражаться дешевизне цветов, которые всовывали в окна их экипажа, медленно проезжавшего по улицам. Цветы были собраны в плоские букеты: в центре располагалась белая камелия, которую окружали уложенные концентрическими кольцами пунцовые чайные розочки, так что все вместе оказывалось размером с молочное ведерко, — и все это за сумму, соответствующую десяти центам! Но, купив два-три таких огромных букета и обнаружив, что ни одна розочка не может похвалиться длиной черенка, большей одного дюймаnote 166, и что все цветы скреплены вместе длинными тонкими проволочками, проходящими прямо через их серединки, она потеряла к ним всякий интерес.
— По мне, уж лучше одна из наших обычных роз с длинным стеблем и множеством листьев, чем десяток этих… прямо не букетов, а деревянных тарелок! — говорила она миссис Эш.
Но когда они выехали из города и возница остановился возле высоких каменных стен, увитых такими же цветами, и Кейти обнаружила, что может, встав на сиденье экипажа, собрать столько розочек, сколько душе угодно, и нарвать желтофиоли, растущей в трещинах между камнями, она почувствовала, что совершенно удовлетворена.
— Это Италия моей мечты, — сказал она.
Несмотря на всю красоту Неаполя, какое-то неясное ощущение опасности мешало путешественницам приятно проводить время в этом городе. Нездоровые запахи проникали в окна носились по улицам; казалось, в воздухе было что-то смертоносное. До миссис Эш и Кейти доходили передаваемые шепотом слухи о случаях лихорадки — слухи, которые владельцы гостиниц изо всех сил старались подавить. Говорили, что в одном отеле лежит в тяжелом состоянии какой-то американец, в другом неделю назад умерла одна дама. Миссис Эш встревожилась.
— Пожалуй, мы лишь бросим беглый взгляд на несколько главных достопримечательностей, — сказала она Кейти, — а затем уедем как можно скорее. Я так боюсь за Эми, что не нахожу себе места. Я все время щупаю ее пульс, все время мне кажется, что она как-то не так выглядит, и, хотя я знаю, что все это лишь мои фантазии, мне не терпится уехать отсюда. Вы ведь не возражаете, правда, Кейти?
После этого разговора все, что делалось, делалось в спешке. Кейти чувствовала себя так, словно ее мчит какой-то вихрь, когда они носились по городу от одной достопримечательности к другой, заполняя все промежутки между поездками посещением магазинов, которые были неотразимы — все такое красивое и удивительно дешевое. Она купила черепаховый веер с цепочкой для Розы Ред и распорядилась, чтобы на нем вырезали монограмму с инициалами Розы. Для Элси она купила коралловый медальон, для Дорри запонки, а для папы красивую небольшую бронзовую вазу, копию античной, найденной в Помпеях.
«Как это чудесно, когда есть деньги и можно потратить их в таком месте, как Неаполь! — сказала она себе со вздохом удовлетворения, разглядывая свои прелестные покупки. — Я лишь хотела бы иметь возможность купить в десять раз больше вещей и отвезти их в подарок в десять раз большему числу людей. Папа так хорошо это понимал! Удивительно, как это так получается, что он всегда знает заранее, какие будут чувства и желания у других людей!»
Миссис Эш также накупила множество вещей для себя и Эми и для того, чтобы отвезти в подарок родным и друзьям, и все было очень приятно и весело, если не считать этого едва уловимого ощущения опасности, от которого они не могли избавиться и которое не вызывало желания задержаться в городе. «Увидеть Неаполь и умереть», — гласит старинное изречение, и оно оказалось печальной истиной не для одного путешественника-американца.
Помимо разговоров о лихорадке ходило, как это всегда бывает в Неаполе и его окрестностях, немало слухов и о разбойниках. Поговаривали, что с какими-то путешественниками что-то случилось на одном из холмов близ Сорренто, и хотя никто точно не знал, в чем заключалось это «что-то», и не был готов поручиться, что сообщение соответствует истине, миссис Эш и Кейти испытывали немалое беспокойство, садясь в экипаж, которому предстояло провезти их неподалеку от того места, где произошло таинственное «что-то».
В действительности дорога из Кастелламаре в Сорренто не более опасна, чем дорога из Бостона в Бруклин, но нашим путешественницам было не легче, так как узнали они об этом лишь впоследствии. Это также и одна из самых красивых дорог в мире. Повторяя причудливые изгибы берега, она плавно вьется по широким уступам, ровно выбитым в крутых склонах скал, где наверху протянулись апельсиновые, лимонные и оливковые рощи, а внизу раскинулся, похожий на твердую полосу лазурита, Неаполитанский залив, усыпанный изумрудами островов самых живописных очертаний.
Жаль, что вся эта красота была потеряна для миссис Эш и Кейти, но они были слишком напуганы, чтобы хоть отчасти насладиться ею. Возницей их экипажа был косматый молодой дикарь, столь свирепого вида, что вполне мог и сам быть разбойником. Он громко щелкал кнутом, а время от времени еще и издавал протяжный пронзительный свист. Миссис Эш была в полной уверенности, что это сигналы, которые он подает членам своей шайки, притаившимся где-то на склонах, в тени олив. Раз или два ей показалось, что он обменялся знаками с некими подозрительного вида личностями, мимо которых они проезжали; мерещилось ей также, что люди, встречавшиеся им на дороге, смотрели на них с состраданием, как на жертв, которых везут на казнь. Ее страхи передались Кейти, так что, хотя они болтали, смеялись и шутили, чтобы развлечь Эми — которая ни в коем случае не должна была испугаться или заподозрить, что что-то не так, — и со стороны казались очень веселой компанией, на самом деле обе всю дорогу тряслись от страха и имели возможность вполне прочувствовать свои абсолютно ненужные страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135