Один раз Кловер насчитала восемнадцать девочек, одновременно трудившихся над одинаковой вышивкой — крестом и узелками — для подушечки для булавок. Позднее наступил недолгий период декалькоманииnote 59, а затем пришла безумная страсть к альбомам, когда 33 девочки из 39 купили альбомы, переплетенные в красный сафьян, и стали собирать автографы и изречения. Здесь также проявилась склонность к повторениям.
Салли Остин добавила к своему автографу следующие строки собственного сочинения:
"Когда, альбом листая на досуге,
Увидишь этот стих, то вспомни о подруге!
Салли Дж. Остин,
Галвстон, Техас".
Девочки нашли это двустишие очаровательным, и по меньшей мере десяток из них позаимствовал его, и в половине школьных альбомов вы смогли бы прочитать: «Когда, альбом листая на досуге…»
Эстер Дирборн вписала в альбом Кловер: «Без осторожности нет и доблести». Почему она это написала или почему это было более подходящим для Кловер, чем для кого-либо другого, — этого никто не знал; но изречение стало популярным и повторялось снова и снова с самыми разными, аккуратно выведенными подписями. Было и соперничество — кто сможет похвастаться самой большой коллекцией автографов. Некоторые девочки писали домой и просили прислать им автографы каких-либо известных особ, а затем вклеивали их в свои альбомы. Всех, впрочем, превзошла Роза Ред.
— Я когда-нибудь показывала вам мой альбом? — спросила она как-то раз, когда почти все девочки собрались в классной.
— Нет, никогда! — закричало множество голосов. — Дай посмотреть!
Конечно, дам. Сейчас принесу, если хотите, — ответила Роза любезно.
Она пошла в свою комнату и вернулась со старой, бесцветной и потрепанной книгой в руках. У некоторых девочек был разочарованный вид.
— Обложка не очень хороша, и на днях я собираюсь отдать ее в переплет. Но, понимаете, это старый альбом, не школьный но он очень дорог мне. — Она сентиментально вздохнула. — Здесь автографы всех моих друзей.
То, как Роза сказала это, произвело сильное впечатление на девочек. Но когда они начали листать страницы альбома то были еще более поражены. Очевидно, Роза была в дружеских отношениях с самыми выдающимися людьми. Половина автографов принадлежала джентльменам со всех концов света.
— Только послушайте! — воскликнула Луиза и прочла:
"Быть может, ты забудешь меня, но никогда, никогда я не забуду тебя!
Альфонсо Кастильский,
Эскуриал, 1 апреля".
— Кто это? — спросили преисполненные благоговения девочки.
— Вы никогда не слышали о нем? Младший брат испанского короля, — ответила Роза небрежно.
— Вот это да! А это — только послушайте! — воскликнула Энни Силсби и прочла:
"Если когда-нибудь, мисс Роза, ты соизволишь обратить свои мысли ко мне, вспоминай меня всегда как
Твоего верного слугу,
Потемкина де Монморанси,
Санкт-Петербург".
— И это! — вскрикнула Элис Уайт.
"Любовь! Заноза ты иль ты стрела?
Как глубоко ты в сердце мне вошла!
Антонио, граф Валамброзский".
— Ты знаешь графа? Честное слово? — спросила Белла, попятившись от Розы с широко раскрытыми глазами.
— Знаю ли я Антонио де Валамброза! Смею думать, что да, — ответила Роза. — Никто в нашей стране, я полагаю, не знает его лучше, чем я.
— И он написал это для тебя?
— Ну а как еще могла эта запись оказаться в моем альбоме?
Возразить было нечего, и с того дня Роза стала в представлении Беллы и остальных совершенно выдающейся особой. Кейти, однако, была не настолько глупа и, как только застала Розу одну, приступила к ней с вопросом:
— Розочка-козочка, признайся! Кто написал все эти нелепые автографы в твой альбом?
— Нелепые автографы? Что ты хочешь сказать?
— Все эти графы и прочее. Нет, не отпирайся. Не улизнешь, пока не скажешь!
— А, Антонио и милый Потемкин? Ты о них говоришь?
— Конечно, о них.
— И ты действительно хочешь знать?
— Да.
— Ну, тогда… — Она разразилась смехом. — Я написала их сама — все до одного.
— Неужели? Когда?
— Позавчера. Я подумала, что надо осадить Лили, а то она так кичится своими автографами Уэнделла Филипса и мистера Сьюарда, что я не вытерпела — просто села и исписала всю книжку. Это заняло всего полчаса. Я и еще хотела написать. У меня одно даже было совсем готово:
"Да, я убит, совсем убит,
И погубил меня Давид!
Голиаф из Гефы".
Но я побоялась, что такое даже Белла не проглотит, так что пришлось вырвать страницу. Но теперь я жалею, что вырвала, потому что уверена — эти дурочки во все поверили бы. Понимаешь, — добавила она в виде пояснения, — это было написано им в последние минуты жизни, чтобы сделать одолжение одному из моих предков.
— Плутовка! — воскликнула Кейти, смеясь. Но она сохранила секрет Розы, и я полагаю, что некоторые из хиллсоверских девочек и до сей поры верят в подлинность этого чудесного альбома.
Спустя некоторое время пришло печальное для Беллы известие. Ее отец умер. Они жили в Айове, слишком далеко от школы, чтобы Белла могла поехать на похороны, так чти бедняжка осталась в школе нести свое горе, как могла, в одиночестве Кейти, которая всегда любила детей и которую Белла с самого начала привлекла тем, что ростом и фигурой очень напоминала Элси, стала теперь особенно ласкова с ней, и Белла платила ей за это глубокой привязанностью, на какую только было способно ее маленькое капризное сердечко. Проявления ее любви были отчасти обезьяньего характера и нередко докучны, но Кейти неизменно была терпелива и нежна с ней, хотя Роза и даже Кловер выражали недовольство этой, по их словам, «странной дружбой».
— Бедная маленькая душа! Ей так тяжело нести это горе, ведь ей всего одиннадцать лет, — отвечала им Кейти.
— Она иногда так забавно на тебя смотрит, — сказала Роза, которая была очень наблюдательна. — Точно белка, которая украла и спрятала орех и хочет, чтобы ты нашла его, и едва сдерживается, чтобы не указать на него лапкой. У нее что-то на совести, я уверена.
— С десяток проделок, весьма вероятно; она такая озорная, — добавила Кловер.
Но ни одна из них не догадывалась, что было «на совести» у Беллы.
В начале января миссис Нипсон объявила, что намерена через месяц дать soireenote 60. Будут допущены все те, кто не получит ни одного замечания за весь предстоящий период. Это объявление вызвало огромное волнение, и все решили быть образцовыми, но так легко получить замечание, и постепенно девочки одна за другой теряли свой шанс, пока в назначенный день в большую гостиную смог спуститься лишь узкий круг избранных, а остальные вместо того, чтобы присоединиться к празднеству, остались наверху вздыхать о своих грехах. Кейти и Роза были среди тех, кому не повезло. Роза навлекла на себя кару, переслав записку подруге во время занятий в классе, а Кейти была наказана за пятиминутное опоздание к обеду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Салли Остин добавила к своему автографу следующие строки собственного сочинения:
"Когда, альбом листая на досуге,
Увидишь этот стих, то вспомни о подруге!
Салли Дж. Остин,
Галвстон, Техас".
Девочки нашли это двустишие очаровательным, и по меньшей мере десяток из них позаимствовал его, и в половине школьных альбомов вы смогли бы прочитать: «Когда, альбом листая на досуге…»
Эстер Дирборн вписала в альбом Кловер: «Без осторожности нет и доблести». Почему она это написала или почему это было более подходящим для Кловер, чем для кого-либо другого, — этого никто не знал; но изречение стало популярным и повторялось снова и снова с самыми разными, аккуратно выведенными подписями. Было и соперничество — кто сможет похвастаться самой большой коллекцией автографов. Некоторые девочки писали домой и просили прислать им автографы каких-либо известных особ, а затем вклеивали их в свои альбомы. Всех, впрочем, превзошла Роза Ред.
— Я когда-нибудь показывала вам мой альбом? — спросила она как-то раз, когда почти все девочки собрались в классной.
— Нет, никогда! — закричало множество голосов. — Дай посмотреть!
Конечно, дам. Сейчас принесу, если хотите, — ответила Роза любезно.
Она пошла в свою комнату и вернулась со старой, бесцветной и потрепанной книгой в руках. У некоторых девочек был разочарованный вид.
— Обложка не очень хороша, и на днях я собираюсь отдать ее в переплет. Но, понимаете, это старый альбом, не школьный но он очень дорог мне. — Она сентиментально вздохнула. — Здесь автографы всех моих друзей.
То, как Роза сказала это, произвело сильное впечатление на девочек. Но когда они начали листать страницы альбома то были еще более поражены. Очевидно, Роза была в дружеских отношениях с самыми выдающимися людьми. Половина автографов принадлежала джентльменам со всех концов света.
— Только послушайте! — воскликнула Луиза и прочла:
"Быть может, ты забудешь меня, но никогда, никогда я не забуду тебя!
Альфонсо Кастильский,
Эскуриал, 1 апреля".
— Кто это? — спросили преисполненные благоговения девочки.
— Вы никогда не слышали о нем? Младший брат испанского короля, — ответила Роза небрежно.
— Вот это да! А это — только послушайте! — воскликнула Энни Силсби и прочла:
"Если когда-нибудь, мисс Роза, ты соизволишь обратить свои мысли ко мне, вспоминай меня всегда как
Твоего верного слугу,
Потемкина де Монморанси,
Санкт-Петербург".
— И это! — вскрикнула Элис Уайт.
"Любовь! Заноза ты иль ты стрела?
Как глубоко ты в сердце мне вошла!
Антонио, граф Валамброзский".
— Ты знаешь графа? Честное слово? — спросила Белла, попятившись от Розы с широко раскрытыми глазами.
— Знаю ли я Антонио де Валамброза! Смею думать, что да, — ответила Роза. — Никто в нашей стране, я полагаю, не знает его лучше, чем я.
— И он написал это для тебя?
— Ну а как еще могла эта запись оказаться в моем альбоме?
Возразить было нечего, и с того дня Роза стала в представлении Беллы и остальных совершенно выдающейся особой. Кейти, однако, была не настолько глупа и, как только застала Розу одну, приступила к ней с вопросом:
— Розочка-козочка, признайся! Кто написал все эти нелепые автографы в твой альбом?
— Нелепые автографы? Что ты хочешь сказать?
— Все эти графы и прочее. Нет, не отпирайся. Не улизнешь, пока не скажешь!
— А, Антонио и милый Потемкин? Ты о них говоришь?
— Конечно, о них.
— И ты действительно хочешь знать?
— Да.
— Ну, тогда… — Она разразилась смехом. — Я написала их сама — все до одного.
— Неужели? Когда?
— Позавчера. Я подумала, что надо осадить Лили, а то она так кичится своими автографами Уэнделла Филипса и мистера Сьюарда, что я не вытерпела — просто села и исписала всю книжку. Это заняло всего полчаса. Я и еще хотела написать. У меня одно даже было совсем готово:
"Да, я убит, совсем убит,
И погубил меня Давид!
Голиаф из Гефы".
Но я побоялась, что такое даже Белла не проглотит, так что пришлось вырвать страницу. Но теперь я жалею, что вырвала, потому что уверена — эти дурочки во все поверили бы. Понимаешь, — добавила она в виде пояснения, — это было написано им в последние минуты жизни, чтобы сделать одолжение одному из моих предков.
— Плутовка! — воскликнула Кейти, смеясь. Но она сохранила секрет Розы, и я полагаю, что некоторые из хиллсоверских девочек и до сей поры верят в подлинность этого чудесного альбома.
Спустя некоторое время пришло печальное для Беллы известие. Ее отец умер. Они жили в Айове, слишком далеко от школы, чтобы Белла могла поехать на похороны, так чти бедняжка осталась в школе нести свое горе, как могла, в одиночестве Кейти, которая всегда любила детей и которую Белла с самого начала привлекла тем, что ростом и фигурой очень напоминала Элси, стала теперь особенно ласкова с ней, и Белла платила ей за это глубокой привязанностью, на какую только было способно ее маленькое капризное сердечко. Проявления ее любви были отчасти обезьяньего характера и нередко докучны, но Кейти неизменно была терпелива и нежна с ней, хотя Роза и даже Кловер выражали недовольство этой, по их словам, «странной дружбой».
— Бедная маленькая душа! Ей так тяжело нести это горе, ведь ей всего одиннадцать лет, — отвечала им Кейти.
— Она иногда так забавно на тебя смотрит, — сказала Роза, которая была очень наблюдательна. — Точно белка, которая украла и спрятала орех и хочет, чтобы ты нашла его, и едва сдерживается, чтобы не указать на него лапкой. У нее что-то на совести, я уверена.
— С десяток проделок, весьма вероятно; она такая озорная, — добавила Кловер.
Но ни одна из них не догадывалась, что было «на совести» у Беллы.
В начале января миссис Нипсон объявила, что намерена через месяц дать soireenote 60. Будут допущены все те, кто не получит ни одного замечания за весь предстоящий период. Это объявление вызвало огромное волнение, и все решили быть образцовыми, но так легко получить замечание, и постепенно девочки одна за другой теряли свой шанс, пока в назначенный день в большую гостиную смог спуститься лишь узкий круг избранных, а остальные вместо того, чтобы присоединиться к празднеству, остались наверху вздыхать о своих грехах. Кейти и Роза были среди тех, кому не повезло. Роза навлекла на себя кару, переслав записку подруге во время занятий в классе, а Кейти была наказана за пятиминутное опоздание к обеду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135