В конце концов они совершенно благополучно добрались до Сорренто, а такой страшный на вид возница оказался весьма порядочным молодым человеком, имеющим на своем иждивении жену и детей и считающим верхом наслаждения съесть тарелку макарон и выпить стаканчик кислого красного вина; он был очень благодарен за чаевые — что-то около тридцати центов, — которые должны были позволить ему купить эти деликатесы. На следующий день миссис Эш расплачивалась за свои страхи ужасной головной болью, и они с Кейти сошлись во мнении, что вели себя глупо, и решили впредь не обращать внимания на непроверенные и неподтвержденные слухи — весьма разумное решение.
Гостиница, в которой они поселились, стояла у края отвесной скалы прямо над морем. С балкона своей гостиной они смотрели вниз, в воду, с высоты шестидесяти футов; окна их спален выходили в розовый сад, за которым тянулись апельсиновые рощи. Гостиница располагалась неподалеку от глубокого ущелья, которое делит маленький городок Сорренто почти пополам и один конец которого, обращенный к морю, образует естественную гавань. Кейти с неизменным интересом вглядывалась вниз, в эту необычную и красивую расщелину около двухсот футовnote 167 глубиной, стены которой увиты диким виноградом и другими стелющимися растениями и которая, кажется, вся трепещет, когда колышутся на ветру тонкие изящные листья папоротников, торчащих из каждой щели и трещины в скалах. Кейти и Эми часто бродили по берегу в сторону Массы и обратно, чтобы посмотреть на прелестные очертания островов, лежащих в заливе, и полюбоваться зарослями кактусов и юкки, раскинувшимися вдоль дороги. Они всегда возвращались с цветущими апельсиновыми ветками, которые можно было рвать так же свободно, как цветущие яблоневые ветки весной в садах Новой Англии. Сами апельсины в то время года были еще очень кислыми, но оправдывали романтическое «возвратиться из апельсиновой рощи» точно так же, как если бы слаще их не было на свете.
Дважды они ездили в Помпеиnote 168, куда очень легко добраться из Сорренто. Верхом на осликах они взбирались на холмы, откуда можно было бросить взгляд на далекий берег Калабрии, на естественные арки и храмы Пестумаnote 169, сверкающие на солнце за много миль от Сорренто. В день рождения Кейти, в конце января, миссис Эш предложила ей самой выбрать себе в качестве подарка очередную экскурсию, и Кейти выбрала поездку на остров Капри, где они еще не бывали. День выдался великолепный: ветер был самый подходящий для прогулки по морю и даже позволил им посетить знаменитый Голубой Грот, в который можно войти только при определенном уровне воды и высоте волн. Они взобрались на огромную скалу, где находятся развалины виллы, построенной жестоким императором Тибериемnote 170, и тот ужасный, нависающий над морем утес, с которого он, как говорят, заставлял бросаться вниз свои несчастные жертвы, пообедали в гостинице, носящей имя того же Тиберия, а на закате снова сели в лодку, чтобы вернуться в Сорренто по волшебному предночному морю. Эта поездка обратно была едва ли не самым большим удовольствием всего дня. Море лежало неподвижное; светила полная луна — она была больше и ярче, чем в Америке, и казалось, что есть в ней настоящее тепло и живые краски. Гребцы ударяли веслами по воде в такт неаполитанским баркаролам и народным песням, мерный ритм которых был, казалось, взят у пульсирующих волн моря. И когда наконец нос лодки со скрипом коснулся песков возле пристани Сорренто, Кейти, глубоко и с сожалением вздохнув, объявила, что это был лучший из подарков, которые она получила, — лучше, чем цветы Эми и чем красивый черепаховый медальон, подарок миссис Эш, лучше даже, чем письмо из дома, прибывшее по счастливому стечению обстоятельств с утренней почтой именно в этот день.
Но все приятное в жизни должно когда-то кончаться.
— Кейти, — сказала миссис Эш в один из дней в начале февраля. — Я только что слышала, как дамы в общей гостиной говорили, что гостиницы Рима быстро заполняются сейчас приезжими. До карнавала остается меньше двух недель, и все хотят оказаться там, так что если мы не поторопимся, то не найдем свободных комнат.
— Ах, как это досадно, что нельзя быть одновременно в двух местах! — сказала Кейти. — Я очень хочу увидеть Рим, но мне тяжело покинуть Сорренто. Мы были так счастливы здесь, правда?
И они снова взялись за дорожные посохи и отправились в Рим, как апостолы, «не ведая, что выпадет там на их долю».
Глава 9
Римский праздник
— О Боже! — сказала миссис Эш, свернув и отложив в сторону письмо. — Как я хотела бы, чтобы эти Пейджи уехали из Ниццы или чтобы оттуда ушла наша эскадра.
— Да почему? — воскликнула Кейти, поднимая глаза от многостраничного послания Кловер, которое сосредоточенно изучала. — Что такое?
— Ничего такого, если не считать того, что эти надоедные люди еще не уехали в Испанию, как хотели, и Нед, похоже, продолжает с ними встречаться, — раздраженно отвечала миссис Эш.
— Но, дорогая Полли, какое это имеет значение? И ведь они не обещали вам уехать в какой-то определенный срок, не правда ли?
— Н-нет, не обещали, но все равно — хорошо бы, чтобы они уехали. Хотя, конечно, Нед не такой глупец, чтобы всерьез заинтересоваться этой вздорной Лили! — Тут она засмеялась над собственной непоследовательностью и добавила: — Мне не следует плохо отзываться о ней, ведь она ваша кузина.
— Ничего, пожалуйста, — ответила Кейти весело. — Но, Полли, дорогая, я, право, не вижу причины, почему бедняжка Лили должна внушать вам такое беспокойство.
Комната, в которой происходил этот разговор, располагалась на самом верхнем этаже римского отеля «Дель Мондо». Она была очень большой, со множеством окон, и хотя в одном углу стояли, наполовину скрытые за ширмой, кровать, комод, умывальник и массивная стоячая вешалка, на которой висели платья и жакеты Кейти, остававшееся пространство с диваном и креслами, расставленными вокруг камина, с круглым столом, на котором лежали книги и стояла лампа, было вполне достаточным, чтобы использовать его в качестве гостиной. Получить отдельную гостиную миссис Эш не удалось по причине приближения карнавала и вызванного этим наплыва приезжих. По правде говоря, миссис Эш уверили, что ей, учитывая обстоятельства, и так невероятно повезло — она нашла неплохие комнаты; и те же уверения помогли ей примириться с довольно скверной едой и обслуживанием в отеле и четырьмя длинными лестничными пролетами, которые приходилось преодолевать всякий раз, когда требовалось добраться до столовой или до выхода на улицу.
Они пробыли в Риме лишь четыре дня, но уже успели увидеть много интересного. Они постояли в необычном месте, где осевшие мраморные полы и разбитые колонны представляли собой все, что осталось от величественного римского форума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Гостиница, в которой они поселились, стояла у края отвесной скалы прямо над морем. С балкона своей гостиной они смотрели вниз, в воду, с высоты шестидесяти футов; окна их спален выходили в розовый сад, за которым тянулись апельсиновые рощи. Гостиница располагалась неподалеку от глубокого ущелья, которое делит маленький городок Сорренто почти пополам и один конец которого, обращенный к морю, образует естественную гавань. Кейти с неизменным интересом вглядывалась вниз, в эту необычную и красивую расщелину около двухсот футовnote 167 глубиной, стены которой увиты диким виноградом и другими стелющимися растениями и которая, кажется, вся трепещет, когда колышутся на ветру тонкие изящные листья папоротников, торчащих из каждой щели и трещины в скалах. Кейти и Эми часто бродили по берегу в сторону Массы и обратно, чтобы посмотреть на прелестные очертания островов, лежащих в заливе, и полюбоваться зарослями кактусов и юкки, раскинувшимися вдоль дороги. Они всегда возвращались с цветущими апельсиновыми ветками, которые можно было рвать так же свободно, как цветущие яблоневые ветки весной в садах Новой Англии. Сами апельсины в то время года были еще очень кислыми, но оправдывали романтическое «возвратиться из апельсиновой рощи» точно так же, как если бы слаще их не было на свете.
Дважды они ездили в Помпеиnote 168, куда очень легко добраться из Сорренто. Верхом на осликах они взбирались на холмы, откуда можно было бросить взгляд на далекий берег Калабрии, на естественные арки и храмы Пестумаnote 169, сверкающие на солнце за много миль от Сорренто. В день рождения Кейти, в конце января, миссис Эш предложила ей самой выбрать себе в качестве подарка очередную экскурсию, и Кейти выбрала поездку на остров Капри, где они еще не бывали. День выдался великолепный: ветер был самый подходящий для прогулки по морю и даже позволил им посетить знаменитый Голубой Грот, в который можно войти только при определенном уровне воды и высоте волн. Они взобрались на огромную скалу, где находятся развалины виллы, построенной жестоким императором Тибериемnote 170, и тот ужасный, нависающий над морем утес, с которого он, как говорят, заставлял бросаться вниз свои несчастные жертвы, пообедали в гостинице, носящей имя того же Тиберия, а на закате снова сели в лодку, чтобы вернуться в Сорренто по волшебному предночному морю. Эта поездка обратно была едва ли не самым большим удовольствием всего дня. Море лежало неподвижное; светила полная луна — она была больше и ярче, чем в Америке, и казалось, что есть в ней настоящее тепло и живые краски. Гребцы ударяли веслами по воде в такт неаполитанским баркаролам и народным песням, мерный ритм которых был, казалось, взят у пульсирующих волн моря. И когда наконец нос лодки со скрипом коснулся песков возле пристани Сорренто, Кейти, глубоко и с сожалением вздохнув, объявила, что это был лучший из подарков, которые она получила, — лучше, чем цветы Эми и чем красивый черепаховый медальон, подарок миссис Эш, лучше даже, чем письмо из дома, прибывшее по счастливому стечению обстоятельств с утренней почтой именно в этот день.
Но все приятное в жизни должно когда-то кончаться.
— Кейти, — сказала миссис Эш в один из дней в начале февраля. — Я только что слышала, как дамы в общей гостиной говорили, что гостиницы Рима быстро заполняются сейчас приезжими. До карнавала остается меньше двух недель, и все хотят оказаться там, так что если мы не поторопимся, то не найдем свободных комнат.
— Ах, как это досадно, что нельзя быть одновременно в двух местах! — сказала Кейти. — Я очень хочу увидеть Рим, но мне тяжело покинуть Сорренто. Мы были так счастливы здесь, правда?
И они снова взялись за дорожные посохи и отправились в Рим, как апостолы, «не ведая, что выпадет там на их долю».
Глава 9
Римский праздник
— О Боже! — сказала миссис Эш, свернув и отложив в сторону письмо. — Как я хотела бы, чтобы эти Пейджи уехали из Ниццы или чтобы оттуда ушла наша эскадра.
— Да почему? — воскликнула Кейти, поднимая глаза от многостраничного послания Кловер, которое сосредоточенно изучала. — Что такое?
— Ничего такого, если не считать того, что эти надоедные люди еще не уехали в Испанию, как хотели, и Нед, похоже, продолжает с ними встречаться, — раздраженно отвечала миссис Эш.
— Но, дорогая Полли, какое это имеет значение? И ведь они не обещали вам уехать в какой-то определенный срок, не правда ли?
— Н-нет, не обещали, но все равно — хорошо бы, чтобы они уехали. Хотя, конечно, Нед не такой глупец, чтобы всерьез заинтересоваться этой вздорной Лили! — Тут она засмеялась над собственной непоследовательностью и добавила: — Мне не следует плохо отзываться о ней, ведь она ваша кузина.
— Ничего, пожалуйста, — ответила Кейти весело. — Но, Полли, дорогая, я, право, не вижу причины, почему бедняжка Лили должна внушать вам такое беспокойство.
Комната, в которой происходил этот разговор, располагалась на самом верхнем этаже римского отеля «Дель Мондо». Она была очень большой, со множеством окон, и хотя в одном углу стояли, наполовину скрытые за ширмой, кровать, комод, умывальник и массивная стоячая вешалка, на которой висели платья и жакеты Кейти, остававшееся пространство с диваном и креслами, расставленными вокруг камина, с круглым столом, на котором лежали книги и стояла лампа, было вполне достаточным, чтобы использовать его в качестве гостиной. Получить отдельную гостиную миссис Эш не удалось по причине приближения карнавала и вызванного этим наплыва приезжих. По правде говоря, миссис Эш уверили, что ей, учитывая обстоятельства, и так невероятно повезло — она нашла неплохие комнаты; и те же уверения помогли ей примириться с довольно скверной едой и обслуживанием в отеле и четырьмя длинными лестничными пролетами, которые приходилось преодолевать всякий раз, когда требовалось добраться до столовой или до выхода на улицу.
Они пробыли в Риме лишь четыре дня, но уже успели увидеть много интересного. Они постояли в необычном месте, где осевшие мраморные полы и разбитые колонны представляли собой все, что осталось от величественного римского форума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135