Затем, сделав еще одну затяжку, обернулась к Изобель. Губы ее слегка дрожали.
– Есть… я думаю, есть одно дело, в котором вы можете мне помочь. Мне кажется, я могу быть с вами откровенной? Если бы я говорила об этом с кем-нибудь другим, мне бы казалось, что я предаю Иэна.
Она вновь затянулась сигаретой и выдохнула дым.
– Понимаете, у меня сейчас такой возраст… я ведь переживаю климакс. Но не в этом, конечно, проблема. Хотя мне порой уже не хочется, как прежде, всякий раз тащиться с Иэном на гольф или в бассейн. Но дело, повторяю, тут не во мне. Сейчас, когда мы переехали на эту квартиру, я не всегда смогу досматривать за ним. Не совсем понятно? Я вам сейчас все объясню. Тут все проще простого. Мой муж запойный пьяница, алкоголик. И длится это уже много лет. Стоит ему хоть раз напиться, он не выходит из штопора по несколько месяцев. И это его убивает.
Она вздохнула.
– Стоит ли говорить о том, какая у меня при этом жизнь. Начав пить, он враз теряет все: чувство меры, времени, ответственности. Я никогда не знаю, где он, что с ним, когда придет домой. Единственное, что точно известно, – он придет пьяный, очень пьяный. Если придет… Сидя дома, я буквально схожу с ума, в голову, конечно, тут же лезут самые разные мысли: попал под машину, прибили в каком-нибудь переулке. И в такие периоды он больше всего ненавидит как раз тех, кто любит его, – меня и Найджела. Но, что действительно серьезно, так это его здоровье. Врачи говорят, что печень у него никуда не годится, что она долго не выдержит. Но, когда в Иэне пробуждается эта жажда, ему на все наплевать. Он говорит, что врачи несут чепуху, что он сам лучше их знает, что ему полезно, а что вредно. И, как всем алкоголикам, ему достаточно одной-двух рюмок для начала. Одна рюмка, а потом и вся бутылка. Да что я говорю. Много бутылок, целая гора. Начав однажды, он может находиться в таком состоянии четыре, пять, шесть месяцев. Он просыпается, не протрезвев окончательно, и тут же, выпив рюмку, вырубается опять.
Изобель слушала и только качала головой.
– Боже, как это грустно слышать.
Дайана подалась вперед и посмотрела в глаза Изобель.
– Я прошу вас помочь мне. Когда он будет здесь один, без меня, попытайтесь проследить, чтобы он не попал ни в какую компанию, где пьют, особенно туда, где много мужчин. Если он уже выпил одну, постарайтесь удержать его от второй. Проследите, чтобы никто не провоцировал его на выпивку, вы ведь знаете, как это обычно бывает: «Ну что это такое! Разве апельсиновый сок – это напиток настоящего мужчины?» Понимаете, что я имею в виду? Боже, как я ненавижу таких людей! Они не ведают, что творят. Я, конечно, отдаю себе отчет, что взваливаю на вас огромную ношу, что я не имею на это никакого права, но я буду вам бесконечно благодарна за помощь. Мне так нужна ваша помощь. Поверьте.
Изобель кивала с грустным видом.
– Я сделаю для вас все, что будет в моих силах. Думаю, мне это удастся. Но, какой же это ужас для вас. Сейчас, наверное, неуместно вам предлагать, но все-таки, может быть, вы выпьете еще одну?
Дайана отрицательно покачала головой и поставила бокал.
– Спасибо, мне уже достаточно. К тому же, мне не хотелось бы возвращаться домой и дышать на кристально трезвого Иэна джином. Пожалуй, мне пора. А вам? Сделать еще один виски, прежде чем я уйду?
Изобель изобразила ужас на лице.
– Ой, что вы, не надо!
Затем она тяжело поднялась на ноги и проводила Дайану до двери. Дайана задержалась на пороге.
– Изобель, я знаю, что вас предупреждать не надо, но все-таки мне не хотелось бы, чтобы об Иэне кто-либо знал. Я не хочу, чтобы мой старик потерял здесь лицо. – И продолжила с грустной улыбкой: – А все-таки забавно, не правда ли? Я пришла к вам, чтобы предложить помощь, а в конце концов прошу вашей. Извините меня за это мое нахальство. Вы необыкновенная женщина. Стойкая, мудрая.
Она наклонилась и быстро чмокнула Изобель в щеку. Затем повернулась и стремительно зашагала по коридору.
Изобель прикрыла за ней дверь и не спеша прошла к столику. Бросила в бокал три кубика льда и наполнила его до краев виски. Голова слегка подрагивала. На лице блуждала легкая улыбка. Ага, значит этот Иэн – алкоголик. Симпатичный мужик и алкоголик… Ну, это не страшно…
* * *
Джереми припарковал машину вблизи площади Джемаа Эль Фна. Экстатические выкрики и странные звуки смешивались в невероятную какофонию. Почти вся площадь была заполнена плотными группами арабов в накидках. Все освещалось таинственным светом жаровен и немногих фонарей, расположенных по углам площади.
Джереми, сидя за рулем, некоторое время вглядывался в толпу и наконец с улыбкой повернулся к Карлотте.
– Сейчас здесь немного тесновато. Так начинаем игру или нет?
Карлотта кивнула.
– А как же. Что мы, зря сюда приехали? Они вышли из машины и пересекли площадь.
Букинисты уже исчезли, как и писари и продавцы сушеных фруктов и специй. На смену им явились нестройные звуки тамбуринов, быстрая ритмическая дробь там-тамов, заунывное пиликание дудочек и резкие хлопки. Носовые мужские голоса выводили однообразную мелодию – фактически одну единственную ноту, методично, то повышая, то понижая ее на полтона. При этом они вдруг внезапно делали маленькую паузу, как-будто для того, чтобы певец успел проглотить гласную в своей грустной песне. Джереми взял Карлотту за руку.
– Не думаю, что здесь может случиться что-то нехорошее, но предпочел бы не потерять вас в этой толпе. Пошли искать Чарли-факира. Он должен быть где-то в центре, если только не убрался восвояси.
Они двинулись вперед, продираясь сквозь толпу. Карлотта, смеясь, посмотрела на Джереми.
– Здесь хорошо бы пошла торговля мужским дезодорантом. В следующий раз, если ничего не помешает, мы возьмем Ади. Я просто умираю от любопытства, что там происходит, внутри всех этих групп.
– Судя по характеру музыки, я думаю, там танцуют, а судя по тому, как они орут и гогочут, по-видимому, это зрелище не для леди. Вот где-то здесь должен быть наш заклинатель змей. Но, что удивительно, ни одного человека.
Потертый грязный коврик был все еще расстелен на земле. На корточках сидел араб в тюрбане и тихо наигрывал на деревянной флейте. Они подошли ближе. Неожиданно Карлотту толкнул кто-то пробегавший мимо, и она, потеряв равновесие, забалансировала на одной ноге. Джереми успел оттащить ее назад.
– Берегитесь! Поглядите, куда вы могли только что попасть.
Они оба в ужасе рассматривали открытый деревянный ящик, стоящий у ног Карлотты. Их, в свою очередь, подняв голову, своим немигающим взором рассматривала кобра. Одним прыжком они оказались в полутора метрах от ящика. Джереми обнял Карлотту за плечи.
– Умница. Изобель, наверное, устроила бы истерику, или, того хуже, упала в обморок.
Карлотта нервно засмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Есть… я думаю, есть одно дело, в котором вы можете мне помочь. Мне кажется, я могу быть с вами откровенной? Если бы я говорила об этом с кем-нибудь другим, мне бы казалось, что я предаю Иэна.
Она вновь затянулась сигаретой и выдохнула дым.
– Понимаете, у меня сейчас такой возраст… я ведь переживаю климакс. Но не в этом, конечно, проблема. Хотя мне порой уже не хочется, как прежде, всякий раз тащиться с Иэном на гольф или в бассейн. Но дело, повторяю, тут не во мне. Сейчас, когда мы переехали на эту квартиру, я не всегда смогу досматривать за ним. Не совсем понятно? Я вам сейчас все объясню. Тут все проще простого. Мой муж запойный пьяница, алкоголик. И длится это уже много лет. Стоит ему хоть раз напиться, он не выходит из штопора по несколько месяцев. И это его убивает.
Она вздохнула.
– Стоит ли говорить о том, какая у меня при этом жизнь. Начав пить, он враз теряет все: чувство меры, времени, ответственности. Я никогда не знаю, где он, что с ним, когда придет домой. Единственное, что точно известно, – он придет пьяный, очень пьяный. Если придет… Сидя дома, я буквально схожу с ума, в голову, конечно, тут же лезут самые разные мысли: попал под машину, прибили в каком-нибудь переулке. И в такие периоды он больше всего ненавидит как раз тех, кто любит его, – меня и Найджела. Но, что действительно серьезно, так это его здоровье. Врачи говорят, что печень у него никуда не годится, что она долго не выдержит. Но, когда в Иэне пробуждается эта жажда, ему на все наплевать. Он говорит, что врачи несут чепуху, что он сам лучше их знает, что ему полезно, а что вредно. И, как всем алкоголикам, ему достаточно одной-двух рюмок для начала. Одна рюмка, а потом и вся бутылка. Да что я говорю. Много бутылок, целая гора. Начав однажды, он может находиться в таком состоянии четыре, пять, шесть месяцев. Он просыпается, не протрезвев окончательно, и тут же, выпив рюмку, вырубается опять.
Изобель слушала и только качала головой.
– Боже, как это грустно слышать.
Дайана подалась вперед и посмотрела в глаза Изобель.
– Я прошу вас помочь мне. Когда он будет здесь один, без меня, попытайтесь проследить, чтобы он не попал ни в какую компанию, где пьют, особенно туда, где много мужчин. Если он уже выпил одну, постарайтесь удержать его от второй. Проследите, чтобы никто не провоцировал его на выпивку, вы ведь знаете, как это обычно бывает: «Ну что это такое! Разве апельсиновый сок – это напиток настоящего мужчины?» Понимаете, что я имею в виду? Боже, как я ненавижу таких людей! Они не ведают, что творят. Я, конечно, отдаю себе отчет, что взваливаю на вас огромную ношу, что я не имею на это никакого права, но я буду вам бесконечно благодарна за помощь. Мне так нужна ваша помощь. Поверьте.
Изобель кивала с грустным видом.
– Я сделаю для вас все, что будет в моих силах. Думаю, мне это удастся. Но, какой же это ужас для вас. Сейчас, наверное, неуместно вам предлагать, но все-таки, может быть, вы выпьете еще одну?
Дайана отрицательно покачала головой и поставила бокал.
– Спасибо, мне уже достаточно. К тому же, мне не хотелось бы возвращаться домой и дышать на кристально трезвого Иэна джином. Пожалуй, мне пора. А вам? Сделать еще один виски, прежде чем я уйду?
Изобель изобразила ужас на лице.
– Ой, что вы, не надо!
Затем она тяжело поднялась на ноги и проводила Дайану до двери. Дайана задержалась на пороге.
– Изобель, я знаю, что вас предупреждать не надо, но все-таки мне не хотелось бы, чтобы об Иэне кто-либо знал. Я не хочу, чтобы мой старик потерял здесь лицо. – И продолжила с грустной улыбкой: – А все-таки забавно, не правда ли? Я пришла к вам, чтобы предложить помощь, а в конце концов прошу вашей. Извините меня за это мое нахальство. Вы необыкновенная женщина. Стойкая, мудрая.
Она наклонилась и быстро чмокнула Изобель в щеку. Затем повернулась и стремительно зашагала по коридору.
Изобель прикрыла за ней дверь и не спеша прошла к столику. Бросила в бокал три кубика льда и наполнила его до краев виски. Голова слегка подрагивала. На лице блуждала легкая улыбка. Ага, значит этот Иэн – алкоголик. Симпатичный мужик и алкоголик… Ну, это не страшно…
* * *
Джереми припарковал машину вблизи площади Джемаа Эль Фна. Экстатические выкрики и странные звуки смешивались в невероятную какофонию. Почти вся площадь была заполнена плотными группами арабов в накидках. Все освещалось таинственным светом жаровен и немногих фонарей, расположенных по углам площади.
Джереми, сидя за рулем, некоторое время вглядывался в толпу и наконец с улыбкой повернулся к Карлотте.
– Сейчас здесь немного тесновато. Так начинаем игру или нет?
Карлотта кивнула.
– А как же. Что мы, зря сюда приехали? Они вышли из машины и пересекли площадь.
Букинисты уже исчезли, как и писари и продавцы сушеных фруктов и специй. На смену им явились нестройные звуки тамбуринов, быстрая ритмическая дробь там-тамов, заунывное пиликание дудочек и резкие хлопки. Носовые мужские голоса выводили однообразную мелодию – фактически одну единственную ноту, методично, то повышая, то понижая ее на полтона. При этом они вдруг внезапно делали маленькую паузу, как-будто для того, чтобы певец успел проглотить гласную в своей грустной песне. Джереми взял Карлотту за руку.
– Не думаю, что здесь может случиться что-то нехорошее, но предпочел бы не потерять вас в этой толпе. Пошли искать Чарли-факира. Он должен быть где-то в центре, если только не убрался восвояси.
Они двинулись вперед, продираясь сквозь толпу. Карлотта, смеясь, посмотрела на Джереми.
– Здесь хорошо бы пошла торговля мужским дезодорантом. В следующий раз, если ничего не помешает, мы возьмем Ади. Я просто умираю от любопытства, что там происходит, внутри всех этих групп.
– Судя по характеру музыки, я думаю, там танцуют, а судя по тому, как они орут и гогочут, по-видимому, это зрелище не для леди. Вот где-то здесь должен быть наш заклинатель змей. Но, что удивительно, ни одного человека.
Потертый грязный коврик был все еще расстелен на земле. На корточках сидел араб в тюрбане и тихо наигрывал на деревянной флейте. Они подошли ближе. Неожиданно Карлотту толкнул кто-то пробегавший мимо, и она, потеряв равновесие, забалансировала на одной ноге. Джереми успел оттащить ее назад.
– Берегитесь! Поглядите, куда вы могли только что попасть.
Они оба в ужасе рассматривали открытый деревянный ящик, стоящий у ног Карлотты. Их, в свою очередь, подняв голову, своим немигающим взором рассматривала кобра. Одним прыжком они оказались в полутора метрах от ящика. Джереми обнял Карлотту за плечи.
– Умница. Изобель, наверное, устроила бы истерику, или, того хуже, упала в обморок.
Карлотта нервно засмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79