Она приветственно подняла руку.
– Привет всем. Когда вы приехали?
– Примерно десять минут назад.
Чендлер подал ей стул.
– Вы не видели Френки?
Изобель сначала села. Основательно села, старательно натянув юбку на колени, и полезла в сумочку. Спрятав в ней лицо, она улыбнулась. Вынула салфетку и только тогда подняла голову.
– Нет. Мы с ней виделись утром, а с тех пор – нет. У меня разболелась голова, и я обедала в номере.
Чендлер мягко улыбнулся.
– Могу поспорить, что ленивое существо весь день провело, валяясь в постели. Пойду, разбужу ее.
Изобель проводила взглядом его стремительный уход.
Можно представить, какой у него будет глупый вид, когда он обнаружит, что ее нет. Внезапно Изобель начал разбирать смех. Она поспешно приложила к губам салфетку и наклонилась вперед.
Все с тревогой наблюдали вздрагивание ее узких плеч. Прикрытый салфеткой рот издавал какие-то звуки. Карлотта наклонилась к ней.
– Что с вами, Изобель? Вам помочь?
Та отрицательно покачала, не поднимая головы. Постепенно приступ смеха прошел, и она промокнула со щек слезы.
– Прошу меня извинить. Какой-то приступ кашля. Знаете, это иногда у меня бывает.
Интересно, сколько времени понадобится Чендлеру, чтобы убедиться, что Френки действительно убралась отсюда? Какое у него будет при этом лицо? Ой, не буду больше думать об этом, а то снова начну смеяться. Она подняла голову и улыбнулась Джереми.
– Ну как, снова с вами ваша прелестная маленькая машинка?
Джереми усмехнулся.
– Знаете, Изобель, я не думаю, что тому, кто владеет таким автомобилем, как «Купер С», понравится, как вы называете его прелестным и маленьким. Он может делать сто десять миль в час, а вы, сидя в нем, этого даже и не почувствуете.
Изобель примиряюще выставила ладонь.
– Джереми, дорогой, я не хотела вас обидеть. Я только имела в виду, что он выглядит маленьким, как игрушка, по сравнению с моим «кадиллаком».
– Ничего, Изобель, все в порядке. Я вовсе не обиделся. У вас есть «кадиллак», а у меня мой «Купер». Не каждый может позволить себе «кадиллак». А, вот и Чендлер. Ну как? Разбудил ее?
На Чендлере лица не было. Он сел, не отвечая. Губы крепко сжаты. Посмотрел на Джереми невидящим взглядом. Тот тревожно спросил:
– Что-то случилось?
– Она уехала.
Голос Чендлера звучал глухо, еле слышно.
– Уехала? Что значит уехала?
Глаза Чендлера вспыхнули.
– Уехала, – прохрипел он. – Вот, что это значит. Это значит, что ее здесь нет, она отвалила, слиняла, сделала ручкой.
Малага и Карлотта смотрели на него во все глаза. Изобель наклонилась, спрятав лицо. Карлотта начала неуверенно:
– Но она не могла уехать просто так, ни с кем не попрощавшись.
– Оказывается, могла. Я был в ее номере. – Он сделал паузу, чтобы проглотить слюну, и продолжил: – Я был в ее номере. Там живет какая-то француженка. Френки нет. Я пошел к портье, думал, она поменяла номер. Но оказывается, она сменила… город. Она уехала рейсом в час дня на Касабланку. Оттуда она могла вылететь куда угодно: в Париж, Мадрид, Лондон, Нью-Йорк, Гонконг…
В конце фразы он перешел на шепот. Малага сжала его руку и удивленно подняла брови, почувствовав, как он дрожит.
– Она наверняка оставила тебе письмо и свой адрес.
– Нет, ничего не оставила. Даже неоплаченного счета за отель, как это делали все ее предшественницы.
Малага обернулась к Изобель.
– Изобель, вы с ней утром общались. Говорила она вам что-нибудь о своем отъезде?
Изобель подняла голову.
– Нет. Я и понятия не имела, что она может уехать. Хотя, постойте, по-моему, она упоминала что-то о письме из дома, которое она получила сегодня утром. Она была в каком-то лирическом настроении, точь-в-точь, как вы, Малага, когда вспоминаете своего Абдула. Знаете что? По-моему, она приехала сюда, в Европу, переживать последствия какой-то неудачной любовной истории. Вот почему она путешествует одна, а не в группе, как это делают большинство американских девушек ее возраста. И я почти уверена, что письмо это было от ее дружка. Она обрадовалась и полетела к нему. Разве это не… роумантично? Она была так возбуждена, что даже забыла попрощаться.
Чендлер сидел с непроницаемым лицом, не проронив ни слова. Стояла полная тишина, и никто не решался ее нарушить. Изобель вновь опустила голову. Бесшумно приблизился слуга и поклонился Малаге.
– Вы ждете телефонного звонка, мадемуазель? Малага вскочила. Со смущенной улыбкой посмотрела на остальных.
– Извините меня. Это наверное Абдул. Он обещал сегодня позвонить.
Она поспешила на выход. За столом еще несколько минут царило молчание. Наконец, встала Изобель.
– Как только скрывается солнце, становится прохладно. Я замерзла и удивляюсь на вас, мужчин, как вы сидите в легких рубашках без рукавов. Это, наверное, потому, что вы большие и сильные. Пойду, приму душ и переоденусь к ужину. До встречи.
Джереми и Карлотта ей улыбнулись. Чендлер даже не повернул головы.
По дороге Изобель опять что-то бормотала себе под нос. Похоже, Чендлер не очень-то и расстроен бегством Френки. Правда, зол, очень зол. Так ведь любой мужчина придет в бешенство, когда его вот так бросит подружка. Но это хорошо, очень хорошо.
Скоро ему понадобится другая женщина. Она ему будет нужна, чтобы показать себе и другим, что ему на Френки наплевать.
Выйдя из лифта, она пошла по коридору. Прошла несколько шагов и остановилась. Посмотрела на дверь Чендлера. Наверно, пару дней Чендлер будет сдержан. Он же такой джентльмен, будет думать, что оскорбит меня, если начнет слишком решительно действовать. Теперь мне нужно сделать встречные шаги…
Она остановилась перед его дверью. Улыбнулась. Если он не запирается на ночь, я могу прийти к нему прямо в постель, не дожидаясь, когда он соберется прийти ко мне. Надену свою черную комбинацию. А может вообще не надевать? Просто голая?
Она оглянулась. Коридор был пуст. Быстро подошла к двери и нажала на ручку. Дверь отворилась. На полу лежал белый конверт. Она наклонилась и подняла его. Женским почерком на нем было выведено: «М-ру Чендлеру Керку». Она одобрительно кивнула головой.
Это, наверное, Френки, от нее письмо. А как же иначе. Этого следовало ожидать. Какая женщина уедет, не оставив письма.
Она спрятала письмо в сумочку и, плотно закрыв дверь, пошла по коридору к себе.
* * *
Начало смеркаться, а все трое продолжали сидеть молча, не проронив ни слова. Встала Карлотта.
– Пойду, переоденусь тоже.
Она нерешительно тронула Чендлера за плечо.
– Чендлер, я очень, очень огорчена тем, что случилось. И я… не могу ничего понять. Тут что-то не так. Что-то произошло, чего мы не знаем. Вы очень… просто очень ей нравились. Я уверена, что она любила вас.
Чендлер посмотрел на нее, как будто впервые увидел. Губы его скривились в горькой усмешке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Привет всем. Когда вы приехали?
– Примерно десять минут назад.
Чендлер подал ей стул.
– Вы не видели Френки?
Изобель сначала села. Основательно села, старательно натянув юбку на колени, и полезла в сумочку. Спрятав в ней лицо, она улыбнулась. Вынула салфетку и только тогда подняла голову.
– Нет. Мы с ней виделись утром, а с тех пор – нет. У меня разболелась голова, и я обедала в номере.
Чендлер мягко улыбнулся.
– Могу поспорить, что ленивое существо весь день провело, валяясь в постели. Пойду, разбужу ее.
Изобель проводила взглядом его стремительный уход.
Можно представить, какой у него будет глупый вид, когда он обнаружит, что ее нет. Внезапно Изобель начал разбирать смех. Она поспешно приложила к губам салфетку и наклонилась вперед.
Все с тревогой наблюдали вздрагивание ее узких плеч. Прикрытый салфеткой рот издавал какие-то звуки. Карлотта наклонилась к ней.
– Что с вами, Изобель? Вам помочь?
Та отрицательно покачала, не поднимая головы. Постепенно приступ смеха прошел, и она промокнула со щек слезы.
– Прошу меня извинить. Какой-то приступ кашля. Знаете, это иногда у меня бывает.
Интересно, сколько времени понадобится Чендлеру, чтобы убедиться, что Френки действительно убралась отсюда? Какое у него будет при этом лицо? Ой, не буду больше думать об этом, а то снова начну смеяться. Она подняла голову и улыбнулась Джереми.
– Ну как, снова с вами ваша прелестная маленькая машинка?
Джереми усмехнулся.
– Знаете, Изобель, я не думаю, что тому, кто владеет таким автомобилем, как «Купер С», понравится, как вы называете его прелестным и маленьким. Он может делать сто десять миль в час, а вы, сидя в нем, этого даже и не почувствуете.
Изобель примиряюще выставила ладонь.
– Джереми, дорогой, я не хотела вас обидеть. Я только имела в виду, что он выглядит маленьким, как игрушка, по сравнению с моим «кадиллаком».
– Ничего, Изобель, все в порядке. Я вовсе не обиделся. У вас есть «кадиллак», а у меня мой «Купер». Не каждый может позволить себе «кадиллак». А, вот и Чендлер. Ну как? Разбудил ее?
На Чендлере лица не было. Он сел, не отвечая. Губы крепко сжаты. Посмотрел на Джереми невидящим взглядом. Тот тревожно спросил:
– Что-то случилось?
– Она уехала.
Голос Чендлера звучал глухо, еле слышно.
– Уехала? Что значит уехала?
Глаза Чендлера вспыхнули.
– Уехала, – прохрипел он. – Вот, что это значит. Это значит, что ее здесь нет, она отвалила, слиняла, сделала ручкой.
Малага и Карлотта смотрели на него во все глаза. Изобель наклонилась, спрятав лицо. Карлотта начала неуверенно:
– Но она не могла уехать просто так, ни с кем не попрощавшись.
– Оказывается, могла. Я был в ее номере. – Он сделал паузу, чтобы проглотить слюну, и продолжил: – Я был в ее номере. Там живет какая-то француженка. Френки нет. Я пошел к портье, думал, она поменяла номер. Но оказывается, она сменила… город. Она уехала рейсом в час дня на Касабланку. Оттуда она могла вылететь куда угодно: в Париж, Мадрид, Лондон, Нью-Йорк, Гонконг…
В конце фразы он перешел на шепот. Малага сжала его руку и удивленно подняла брови, почувствовав, как он дрожит.
– Она наверняка оставила тебе письмо и свой адрес.
– Нет, ничего не оставила. Даже неоплаченного счета за отель, как это делали все ее предшественницы.
Малага обернулась к Изобель.
– Изобель, вы с ней утром общались. Говорила она вам что-нибудь о своем отъезде?
Изобель подняла голову.
– Нет. Я и понятия не имела, что она может уехать. Хотя, постойте, по-моему, она упоминала что-то о письме из дома, которое она получила сегодня утром. Она была в каком-то лирическом настроении, точь-в-точь, как вы, Малага, когда вспоминаете своего Абдула. Знаете что? По-моему, она приехала сюда, в Европу, переживать последствия какой-то неудачной любовной истории. Вот почему она путешествует одна, а не в группе, как это делают большинство американских девушек ее возраста. И я почти уверена, что письмо это было от ее дружка. Она обрадовалась и полетела к нему. Разве это не… роумантично? Она была так возбуждена, что даже забыла попрощаться.
Чендлер сидел с непроницаемым лицом, не проронив ни слова. Стояла полная тишина, и никто не решался ее нарушить. Изобель вновь опустила голову. Бесшумно приблизился слуга и поклонился Малаге.
– Вы ждете телефонного звонка, мадемуазель? Малага вскочила. Со смущенной улыбкой посмотрела на остальных.
– Извините меня. Это наверное Абдул. Он обещал сегодня позвонить.
Она поспешила на выход. За столом еще несколько минут царило молчание. Наконец, встала Изобель.
– Как только скрывается солнце, становится прохладно. Я замерзла и удивляюсь на вас, мужчин, как вы сидите в легких рубашках без рукавов. Это, наверное, потому, что вы большие и сильные. Пойду, приму душ и переоденусь к ужину. До встречи.
Джереми и Карлотта ей улыбнулись. Чендлер даже не повернул головы.
По дороге Изобель опять что-то бормотала себе под нос. Похоже, Чендлер не очень-то и расстроен бегством Френки. Правда, зол, очень зол. Так ведь любой мужчина придет в бешенство, когда его вот так бросит подружка. Но это хорошо, очень хорошо.
Скоро ему понадобится другая женщина. Она ему будет нужна, чтобы показать себе и другим, что ему на Френки наплевать.
Выйдя из лифта, она пошла по коридору. Прошла несколько шагов и остановилась. Посмотрела на дверь Чендлера. Наверно, пару дней Чендлер будет сдержан. Он же такой джентльмен, будет думать, что оскорбит меня, если начнет слишком решительно действовать. Теперь мне нужно сделать встречные шаги…
Она остановилась перед его дверью. Улыбнулась. Если он не запирается на ночь, я могу прийти к нему прямо в постель, не дожидаясь, когда он соберется прийти ко мне. Надену свою черную комбинацию. А может вообще не надевать? Просто голая?
Она оглянулась. Коридор был пуст. Быстро подошла к двери и нажала на ручку. Дверь отворилась. На полу лежал белый конверт. Она наклонилась и подняла его. Женским почерком на нем было выведено: «М-ру Чендлеру Керку». Она одобрительно кивнула головой.
Это, наверное, Френки, от нее письмо. А как же иначе. Этого следовало ожидать. Какая женщина уедет, не оставив письма.
Она спрятала письмо в сумочку и, плотно закрыв дверь, пошла по коридору к себе.
* * *
Начало смеркаться, а все трое продолжали сидеть молча, не проронив ни слова. Встала Карлотта.
– Пойду, переоденусь тоже.
Она нерешительно тронула Чендлера за плечо.
– Чендлер, я очень, очень огорчена тем, что случилось. И я… не могу ничего понять. Тут что-то не так. Что-то произошло, чего мы не знаем. Вы очень… просто очень ей нравились. Я уверена, что она любила вас.
Чендлер посмотрел на нее, как будто впервые увидел. Губы его скривились в горькой усмешке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79