Он был таким приятным собеседником, пока не начал прикладываться к бутылке. Я пыталась его остановить, но вы же знаете пьяниц – если уж он начал, остановить невозможно. Он даже пару раз заходил ко мне в номер, просил дать выпить. Наверное, бар в это время был закрыт. Разумеется, я ему ничего не дала. Да, и откуда у меня в номере спиртное. Я позвонила Дайане, а та сказала, что лучше всего заказать ему выпивку, иначе он может сделать что-то совсем ужасное. Похоже, ей было безразлично, как я буду тут с ним, пьяным, справляться. К тому же, это так неприлично: пьяный мужчина у меня в номере. Я рассчитывала, что она приедет и заберет его, но она не приехала.
А в прошлую ночь… – она потупила глазки, – мне очень неприятно сейчас об этом рассказывать, но я считаю, что должна это сделать. Значит, прошлой ночью он опять заявился ко мне, очень, очень пьяный, и пытался меня… изнасиловать.
Малага удивленно подняла брови.
– Боже мой, не может быть! Френки прыснула.
– Надеюсь, вы не очень сильно сопротивлялись?
Изобель подняла глаза и укоризненно на нее посмотрела.
– Я совсем не шучу. Это было ужасно. К тому же, мне очень нравится Дайана, она очень милая женщина. Я была вынуждена запереться в спальне и позвонить ей. Вначале она разговаривала как-то странно, сказала мне, что я уже достаточно взрослая, чтобы самой позаботиться о себе. Но, когда я сказала, что позову слуг-арабов, чтоб они его вышвырнули, она согласилась приехать и забрать его. Когда она появилась, я, значит, вышла из спальни, и вот тогда разыгралась ужасная сцена. Он заявил, что никуда с ней не пойдет, потому что влюблен в меня, влюблен давно, с первого взгляда. А она повела себя совсем не как леди. Сказала, что я охочусь за чужими мужьями, обозвала меня разными плохими словами, которые я даже не могу здесь повторить. И это меня, единственную из всех, кто пытался ей как-то помочь, Потом она начала плакать, устроила настоящую истерику, и я была вынуждена снова запереться в спальне. И сидела там до тех пор, пока они не ушли. В общем, перенести все это было для меня не просто. Теперь я догадываюсь, почему они так быстро уехали из Марракеша. Дайана боялась его потерять.
– Так, так, – сухо провозгласил Чендлер, – прямо настоящее приключение. Вам обязательно нужен мужчина, Изобель, который мог бы вас защитить от подобных посягательств. Без мужчины вам никак нельзя.
Изобель расплылась в сладкой улыбочке и стрельнула глазами на Чендлера.
– Как вы правы, мой милый. Я и не предполагала, что вы такой чуткий джентльмен.
Она допила свой бокал и посмотрела на его дно. Гм… это звучит с его стороны, как предложение. Он такой привлекательный, и с деньгами. Единственное, нужно отвадить от него эту рыжую дурочку. Но это будет не очень трудно. А вот прямо сейчас мне нужно выпить по-настоящему, а не эту бурду.
Она поднялась.
– Я должна вас покинуть. Пойду переоденусь к ужину. Увидимся позже. Рада была снова видеть вас, Чендлер. Я скучала без вас… и без все остальных, конечно, тоже.
Некоторое время все молча наблюдали за тем, как она медленно покидает бар. Как только за ней закрылась дверь, Джереми рассмеялся.
– Значит, Иэн ударился в запой. Это, конечно, удивительно, но вполне вероятно. А вот остальное… Я настаиваю: ни один мужчина не способен допиться до такого состояния, чтобы возжелать Изобель и пытаться ее изнасиловать.
Чендлер сидел в задумчивости.
– Изнасиловать Изобель? Я с тобой согласен. Изнасилование всегда подразумевает сопротивление со стороны женщины, так сказать, модикум рези-станц. А вот, чтобы Изобель сопротивлялась мужчине? Да это сплошная чушь! – он широко улыбнулся, но тут же посерьезнел вновь. – Я считаю, что вся эта история с изнасилованием – сплошная ложь. А вот пьянство… пьянство, скорее всего, правда. Я всегда с подозрением отношусь к мужчинам, пьющим один лимонад. Как правило, это запойные пьяницы, настоящие или бывшие. Дело в том, что он мог допиться до такого бесчувственного состояния, что действительно был способен на какие-то движения в ее сторону. Ему просто было все равно, он ее даже и не видел. Ведь пьяница, настоящий, конечно, то есть алкоголик, он теряет всякое чувство стыда. Мне доводилось знать людей из хороших семей, образованных. Двое из них учились в той же школе, что и ты, Джереми. Так вот, они допивались до таких кондиций, что оправлялись прямо при людях, валялись на полу в баре и на улице, падали лицом в тарелку с салатом, грязно ругались, жутко били своих жен и Бог знает что еще вытворяли. И вместо того чтобы на следующий день сгореть от стыда, спрятаться куда-нибудь от людей, они, как ни в чем не бывало, снова напивались и снова вытворяли то же самое. Этого я понять не могу. Я бы, наверное, больше к спиртному не прикоснулся. И никакого сочувствия такие типы у меня не вызывают. Ничего, кроме отвращения. Вот так-то. Вот видите, я уже заговорил как методистский проповедник. А Иэна, по-видимому, Дайана увезла от пьянства, а не от этой коварной соблазнительницы.
Ладно, сменим тему. Малага, ты выглядишь как-то необычно. Как будто скрываешь что-то хорошее. Что это такое?
Малага задвигала бокалом по столу и покраснела. Пытаясь не выдать своего волнения, посмотрела на Чендлера.
– Мы с Абдулом решили пожениться. Он уехал сообщить эту новость семье. Даже в современных арабских семьях существует обязательная формальность получения согласия родителей на брак сына.
Чендлер внимательно посмотрел на нее и поставил бокал на стол.
– Ты, конечно, шутишь?
– Никогда еще в своей жизни я не говорила так серьезно.
– Малага, ради всего святого, подумай, что ты собираешься сделать. Ведь он мусульманин. У него могут быть четыре жены. Ты подумала об этом? Может быть, у него уже есть парочка.
– Нет, нету у него никого. Практически все современные арабы отрицают полигамию в своей личной жизни.
Чендлер задумался.
– Он заставит тебя носить джеллабу до пят и чадру. Никогда не признает тебя равной себе. Для них женщины – это что-то вроде животных. Малага, пойми, они – другая раса, у них совсем другие обычаи, другая мораль. У тебя с ним ничего не получится.
Малага пылко воскликнула:
– Прекрасно. Значит, я буду носить чадру и джеллабу. К тому же, представьте, какие преимущества это дает в старости, когда мое лицо покроется морщинами и испортится фигура. Да, он и не очень уж отличается от нас. Окончил Оксфорд.
– Но он остается мусульманином. И тебе придется принять ислам.
– Не обязательно. Мы это много раз обсуждали. Но, в принципе, я не возражаю и против этого. Я воспитана так, что практически ни во что не верю, а Абдул очень интересно рассказывает об исламе. Так что я начала проникаться верой. Я чувствую, что смогу поверить в ислам. Разве это не чудесно, найти сразу и любовь, и веру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79