Вам не кажется? Скажите, а что у нее был за муж? Какой он был?
– Да, да… – заговорила Изобель, растягивая слова. – Не уверена, что это следует вам рассказывать, но мне кажется, их брак не был очень счастливым. Видите ли… Помните, что она сказала тогда о… лесбиянках? Вы заметили, как сразу она отреагировала на замечание Малаги? Бедная Малага – не правда ли, она прелесть? – она даже не знала, кому она все это говорит.
Джереми вопросительно посмотрел на нее.
– Я не совсем вас понимаю, Изобель. Причем здесь Карлотта и лесбиянки?
Изобель скорбно покачала головой.
– Я все время сомневаюсь, надо ли вам все это рассказывать, но это ужасно. Знаете, я очень рада, что она, наконец, переселилась в другой номер. Она завела привычку приходить ко мне по вечерам, ну… и гладить, целовать меня, ну… и все такое. Вспомните, как вчера вечером она все время порывалась пойти ко мне и обязательно укрыть меня перед сном. Но я женщина совсем не такого типа, и мне это совершенно не нужно. И очень неприятно. А она стопроцентная лесбиянка, хотя, конечно, по внешнему виду не скажешь.
Джереми ошеломленно присвистнул.
– Да, тут добавить нечего.
Изобель положила ему руку на плечо.
– Разумеется, вам не следует говорить с ней об этом. Я чувствую себя по отношению к ней неловко. Она все же так заботится обо мне. Кстати, а вот и она…
Карлотта быстро проследовала через холл и, прежде чем Джереми успел встать, села в кресло рядом с Изобель.
– Доброе утро, Джереми. Прошу прощения за опоздание. – Она передала Изобель пакет. – Это для вас, дорогая. Пришлось побегать, прежде чем нашла салфетки. Я купила вам четыре пачки.
Она виновато посмотрела на Джереми.
– Прихожу утром к Изобель – и что я вижу? Она чуть не плачет, в гостинице нигде нельзя купить салфеток, а она без них, как без рук. И главное, она не может объяснить, что ей нужно.
Она повернулась к Изобель и улыбнулась.
– Теперь, дорогая, когда вы вооружены, мы можем, наконец, идти. Пошли? Бедный Ади, наверное, уже заждался нас. К тому же, программа у нас сегодня обширная. Идем, Изобель?
Изобель покачала головой.
– Это разрывает мне сердце, но я вынуждена пропустить эту нашу интересную экскурсию. Я не смогу пойти с вами. Мне необходимо в парикмахерскую, сделать прическу. Видите, что у меня сейчас на голове? Вечером вы мне все расскажете. А теперь, я пошла. Привет.
Она не спеша поднялась и, взяв пакет, медленно двинулась через холл по направлению к парикмахерской. Они проводили ее глазами и тоже поднялись. Карлотта пожала плечами.
– Странно, утром она ни слова не сказала ни о какой парикмахерской. Но, мне кажется, ей просто не очень-то хотелось ехать с нами. Вчерашний день ее здорово доконал. Она ведь такая маленькая и слабая. За ней обязательно кто-то должен присматривать.
– Ну а вы как себя чувствуете?
Она засмеялась.
– Со мной все в порядке. Я могу почти все. Могу сама нести чемоданы, если надо, сменить колесо у машины, да и многое другое. Некоторые мужчины не любят этого делать.
Они вышли на улицу. Из тени возник Ади.
– Доброе утро, леди. Доброе утро, джентльмен. Что бы вы хотели осмотреть сегодня? Рощу ста пятидесяти тысяч пальм? Некрополь Саадидов? Менару с садом и большим озером? А может быть, поедем снова в медину или на рынок красильщиков или ткачей?
Карлотта в восторге захлопала в ладоши. Глаза ее сияли.
– Ой, как много всего, и как это все чудесно звучит. Но, пожалуйста, давайте начнем с рынка красильщиков, а потом, наверное, некрополь. Пальмовую рощу и сад, я думаю, мы найдем потом сами, а пока…
Она внезапно осеклась и виновато посмотрела на Джереми.
– О, Джереми! Извините меня, я тут начала распоряжаться.
Он улыбнулся.
– Прошу вас, распоряжайтесь. К тому же, вы дали совершенно правильные распоряжения. К слову сказать, мне нравятся решительные женщины. Ну что ж, поехали, не будем терять времени.
Она направились к машине. Джереми ускорил шаг и, обогнув машину, хотел открыть дверцу для Карлотты, но она уже открыла ее и влезла на сидение. Улыбаясь повернулась к нему.
– Я не из тех американских женщин, которые беспомощно стоят, скрестив руки, и ждут, когда же мужчина откроет им дверь.
Джереми медленно влез на водительское место и вставил ключ зажигания. Его одолевали мысли, когда он завел двигатель и начал его прогревать.
То, что рассказала Изобель, переварить очень трудно. Все это очень неожиданно. И в это совершенно невозможно поверить. Но с другой стороны, не станет же врать Изобель. Зачем это ей? Она такая приятная, простая в обращении, правда скучная. Ну зачем ей придумывать такую историю? А ведь, если разобраться, то это не так уж и невероятно и неожиданно. Карлотта, по ее собственному признанию, имеет мужской склад характера, очень независима, к тому же… к тому же ей неприятны прикосновения мужчины. Конечно, тут есть вопросы. Она была замужем. Ну и что? Разве мало голубых состоит в браке?
Тут он услышал, что кто-то постукивает его по плечу. Он вздрогнул. К нему наклонилась улыбающаяся Карлотта.
– Конечно, ваш маленький «Купер С» надо разогревать, но не до такой же степени. Мы с Ади уже засиделись.
Джереми принужденно улыбнулся.
– Извините. Я… я тут немного задумался. Куда едем, Ади?
Она подъехали к медине, и Джереми припарковал машину в тупике, обнесенном высоким саманными забором. Тут же к ним запрыгал одноногий старик с раздвоенным костылем под мышкой. Из-под лохмотьев джеллабы, доходящей ему до колен, торчала сморщенная культя. Один глаз зарос бельмом. Он протянул свободную руку, высохшую и коричневую, как у мумии. Ади головой показал на него.
– Джентльмен, дайте ему пятьдесят центов. Он будет отгонять уличных мальчишек. Но машину обязательно заприте.
Они последовали за ним в улочку шириной не более двух ярдов, горячую и почти лишенную воздуха. Ади шел быстро, расталкивая прохожих. Переулки петляли и разветвлялись. Он свернул направо, а немного дальше налево. Карлотта взглянула на Джереми.
– Надеюсь, он знает дорогу назад. В противном случае нам надо бы было бросать белые камешки или что-нибудь еще.
Улочка привела их к широким воротам, после которых расширялась, образуя маленькую площадь. В большой продолговатый каменный бассейн из медного крана, торчащего в стене, стекала вода. Босоногие люди в закатанных выше колен мешковатых штанах наполняли кожаные ведра. Руки их до локтей были измазаны красным, голубым или желтым. Другие у противоположной стены полоскали в бассейне большие мотки крашеной шерсти. Вся булыжная мостовая вокруг представляла собой калейдоскоп оранжевого, зеленого и красного.
Один конец площади переходил в петляющую темную улочку, уставленную бамбуковыми шестами, образующими над ней своеобразную крышу. На перекладинах, над улицей сушились сотни мотков крашеной пряжи самых разнообразных оттенков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Да, да… – заговорила Изобель, растягивая слова. – Не уверена, что это следует вам рассказывать, но мне кажется, их брак не был очень счастливым. Видите ли… Помните, что она сказала тогда о… лесбиянках? Вы заметили, как сразу она отреагировала на замечание Малаги? Бедная Малага – не правда ли, она прелесть? – она даже не знала, кому она все это говорит.
Джереми вопросительно посмотрел на нее.
– Я не совсем вас понимаю, Изобель. Причем здесь Карлотта и лесбиянки?
Изобель скорбно покачала головой.
– Я все время сомневаюсь, надо ли вам все это рассказывать, но это ужасно. Знаете, я очень рада, что она, наконец, переселилась в другой номер. Она завела привычку приходить ко мне по вечерам, ну… и гладить, целовать меня, ну… и все такое. Вспомните, как вчера вечером она все время порывалась пойти ко мне и обязательно укрыть меня перед сном. Но я женщина совсем не такого типа, и мне это совершенно не нужно. И очень неприятно. А она стопроцентная лесбиянка, хотя, конечно, по внешнему виду не скажешь.
Джереми ошеломленно присвистнул.
– Да, тут добавить нечего.
Изобель положила ему руку на плечо.
– Разумеется, вам не следует говорить с ней об этом. Я чувствую себя по отношению к ней неловко. Она все же так заботится обо мне. Кстати, а вот и она…
Карлотта быстро проследовала через холл и, прежде чем Джереми успел встать, села в кресло рядом с Изобель.
– Доброе утро, Джереми. Прошу прощения за опоздание. – Она передала Изобель пакет. – Это для вас, дорогая. Пришлось побегать, прежде чем нашла салфетки. Я купила вам четыре пачки.
Она виновато посмотрела на Джереми.
– Прихожу утром к Изобель – и что я вижу? Она чуть не плачет, в гостинице нигде нельзя купить салфеток, а она без них, как без рук. И главное, она не может объяснить, что ей нужно.
Она повернулась к Изобель и улыбнулась.
– Теперь, дорогая, когда вы вооружены, мы можем, наконец, идти. Пошли? Бедный Ади, наверное, уже заждался нас. К тому же, программа у нас сегодня обширная. Идем, Изобель?
Изобель покачала головой.
– Это разрывает мне сердце, но я вынуждена пропустить эту нашу интересную экскурсию. Я не смогу пойти с вами. Мне необходимо в парикмахерскую, сделать прическу. Видите, что у меня сейчас на голове? Вечером вы мне все расскажете. А теперь, я пошла. Привет.
Она не спеша поднялась и, взяв пакет, медленно двинулась через холл по направлению к парикмахерской. Они проводили ее глазами и тоже поднялись. Карлотта пожала плечами.
– Странно, утром она ни слова не сказала ни о какой парикмахерской. Но, мне кажется, ей просто не очень-то хотелось ехать с нами. Вчерашний день ее здорово доконал. Она ведь такая маленькая и слабая. За ней обязательно кто-то должен присматривать.
– Ну а вы как себя чувствуете?
Она засмеялась.
– Со мной все в порядке. Я могу почти все. Могу сама нести чемоданы, если надо, сменить колесо у машины, да и многое другое. Некоторые мужчины не любят этого делать.
Они вышли на улицу. Из тени возник Ади.
– Доброе утро, леди. Доброе утро, джентльмен. Что бы вы хотели осмотреть сегодня? Рощу ста пятидесяти тысяч пальм? Некрополь Саадидов? Менару с садом и большим озером? А может быть, поедем снова в медину или на рынок красильщиков или ткачей?
Карлотта в восторге захлопала в ладоши. Глаза ее сияли.
– Ой, как много всего, и как это все чудесно звучит. Но, пожалуйста, давайте начнем с рынка красильщиков, а потом, наверное, некрополь. Пальмовую рощу и сад, я думаю, мы найдем потом сами, а пока…
Она внезапно осеклась и виновато посмотрела на Джереми.
– О, Джереми! Извините меня, я тут начала распоряжаться.
Он улыбнулся.
– Прошу вас, распоряжайтесь. К тому же, вы дали совершенно правильные распоряжения. К слову сказать, мне нравятся решительные женщины. Ну что ж, поехали, не будем терять времени.
Она направились к машине. Джереми ускорил шаг и, обогнув машину, хотел открыть дверцу для Карлотты, но она уже открыла ее и влезла на сидение. Улыбаясь повернулась к нему.
– Я не из тех американских женщин, которые беспомощно стоят, скрестив руки, и ждут, когда же мужчина откроет им дверь.
Джереми медленно влез на водительское место и вставил ключ зажигания. Его одолевали мысли, когда он завел двигатель и начал его прогревать.
То, что рассказала Изобель, переварить очень трудно. Все это очень неожиданно. И в это совершенно невозможно поверить. Но с другой стороны, не станет же врать Изобель. Зачем это ей? Она такая приятная, простая в обращении, правда скучная. Ну зачем ей придумывать такую историю? А ведь, если разобраться, то это не так уж и невероятно и неожиданно. Карлотта, по ее собственному признанию, имеет мужской склад характера, очень независима, к тому же… к тому же ей неприятны прикосновения мужчины. Конечно, тут есть вопросы. Она была замужем. Ну и что? Разве мало голубых состоит в браке?
Тут он услышал, что кто-то постукивает его по плечу. Он вздрогнул. К нему наклонилась улыбающаяся Карлотта.
– Конечно, ваш маленький «Купер С» надо разогревать, но не до такой же степени. Мы с Ади уже засиделись.
Джереми принужденно улыбнулся.
– Извините. Я… я тут немного задумался. Куда едем, Ади?
Она подъехали к медине, и Джереми припарковал машину в тупике, обнесенном высоким саманными забором. Тут же к ним запрыгал одноногий старик с раздвоенным костылем под мышкой. Из-под лохмотьев джеллабы, доходящей ему до колен, торчала сморщенная культя. Один глаз зарос бельмом. Он протянул свободную руку, высохшую и коричневую, как у мумии. Ади головой показал на него.
– Джентльмен, дайте ему пятьдесят центов. Он будет отгонять уличных мальчишек. Но машину обязательно заприте.
Они последовали за ним в улочку шириной не более двух ярдов, горячую и почти лишенную воздуха. Ади шел быстро, расталкивая прохожих. Переулки петляли и разветвлялись. Он свернул направо, а немного дальше налево. Карлотта взглянула на Джереми.
– Надеюсь, он знает дорогу назад. В противном случае нам надо бы было бросать белые камешки или что-нибудь еще.
Улочка привела их к широким воротам, после которых расширялась, образуя маленькую площадь. В большой продолговатый каменный бассейн из медного крана, торчащего в стене, стекала вода. Босоногие люди в закатанных выше колен мешковатых штанах наполняли кожаные ведра. Руки их до локтей были измазаны красным, голубым или желтым. Другие у противоположной стены полоскали в бассейне большие мотки крашеной шерсти. Вся булыжная мостовая вокруг представляла собой калейдоскоп оранжевого, зеленого и красного.
Один конец площади переходил в петляющую темную улочку, уставленную бамбуковыми шестами, образующими над ней своеобразную крышу. На перекладинах, над улицей сушились сотни мотков крашеной пряжи самых разнообразных оттенков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79