Царапины на плечах
кровоточили, но она проталкивала себя дальше. Вновь началось сужение
туннеля. Проход был таким маленьким, что она не могла одновременно светить
и смотреть в него. Но она почувствовала, как заплесневелый, сухой запах
времени манит ее костлявым пальцем. Поняв, что из-за плотности воздуха ей
трудно будет дышать, она решила двигаться быстрее. Она положила ладони на
один из небольших камней, закрывавших путь, и попыталась его отодвинуть.
Но он не пошевельнулся. Она повторила попытку. Это, должно быть, камень,
отколовшийся от той тверди, в которой все это было высечено.
Поэтому она должна пройти в?.. Ее сердце застучало. Она сжала плечи и
оттолкнулась. От усилия на лице выступил пот. Тяжело. Тяжело и очень
жестко - нет пути. Ее плечи и спина болели. Она уперлась ногами в стену
туннеля. Что-то сдвинулось. Она вздохнула, перевела дыхание и оттолкнулась
вновь. Послышался шум камня, скребущего скалу. И когда она уже проложила
дорогу, внезапно, как если бы кто-то с другой стороны неожиданно отбросил
камни прочь, она упала вперед, не сумев удержать равновесие. Камни,
большие и малые, со страшным шумом устремились вниз вместе с ней. Завеса
из каменной пыли оседала на ней желтоватым туманом. Она уронила фонарь,
открыла рот для крика, но камень ударил ее по локтю, и рука онемела.
Подбородком она задела скалу, и зубы клацнули, поранив верхнюю губу. Она
упала на ровную поверхность и в течение некоторого времени лежала
неподвижно. Эхо падающих камней гремело вокруг нее, как марширующая армия.
Пыль побелила ее волосы и тело, и сама она пахла потом и кровью. Прямо
перед ней на каменном полу светился луч фонаря. Придя в себя, она
подползла к фонарю, схватила его белой костлявой рукой и осветила ноги.
Медленно посветила во всех направлениях. Ее глаза засверкали. Длинный зал
с гладкими стенами. Паутина и пыль вокруг затемненных фигур. Она покинула
тот мир. Мир автомобилей, небоскребов и огромных океанских лайнеров. И
вступила в мир древностей - такой непохожий и ошеломляющий, что кровь
стыла в жилах. И такая тишина. Такая полная, полная тишина. Она пошла
вдоль зала, вздымая волнами пыль. На противоположной от нее стороне
выступали какие-то фигуры. Статуи в рост человека, изображающие борьбу,
бросания копья и удары мечом. Безразличные лица с пустыми глазницами
смотрели на свет. "Прекрасно", - услышала она свой собственный голос. И
голос эха: "прекрасно, прекрасно, прекрасно", и еще сотню раз и каждый раз
слабее и слабее. Эти статуи были сделаны из светлого мрамора. И как только
она подошла поближе к одной из них, играя светом по поверхности ее боевой
одежды, она увидела, что они были...
Кровь закипела в ее жилах. Да. Да. Они. Они.
Фонарь задрожал в ее руке, заставляя танцевать сумрачные тени.
Через несколько шагов она увидела на стенах остатки фресок,
изображавших батальные сцены, потрескавшиеся от времени, но все еще
сохраняющие кое-что от оригинала, в том числе и цвета, красные, зеленые и
синие. Воины поднимали свои мечи над павшими, огромные боевые кони
растаптывали ряды закованных в броню врагов, лучники выпускали стрелы по
направлению к солнцу. Свидетельствами кровавой резни были сломанные
конечности; головы, снесенные с плеч; шеи, разодранные в клочья; рабы,
закованные в цепи, увлекаемые следом за золотистыми конями. Удары ее
сердца тяжело отдавались в голове, воздух был насыщен древними, тайными и
страшными вещами, но она не могла себя заставить покинуть этот зал с его
необычайной красотой и ужасом.
Ей показалось, что она слышит, как доктор Водантис снова и снова
зовет ее по имени, снова и снова, но скоро его голос растворился в стенах,
и она осталась одна. Она ступила вперед, в темноту, звук ее шагов
отдавался эхом, словно кто-то следовал за ней совсем рядом, по пятам.
Кто-то или что-то, избегающее света.
В дальнем конце зала свет фонаря упал на что-то тускло блестящее. Это
была огромная, грубо отесанная каменная плита высотой до пояса. Женщина
двинулась вперед, поднимая подошвами густо лежащую пыль, затем
остановилась и направила свет вниз на пол. Вокруг нее были разбросаны
груды металлических предметов, грубо обработанных, усеянных хлопьями
ржавчины и распадающихся на куски, узнаваемые только наметанным глазом:
рукоятка меча; что-то вроде наконечника копья; несколько поврежденных
шлемов, один почти полностью сплющенный; остатки брони, покрытые рубцами,
ржавчиной, валяющиеся горой в белой пыли. Луч фонаря выхватил зазубренные
остатки лезвий боевых топоров, тускло отражающие свет. Затем луч упал на
что-то, лежащее на полу. Это была кость. Далее среди оружия и пыли она
увидела и другие кости - россыпь костей. Проломленный череп ощерился на
нее. Она осветила фонарем пространство над костями и увидела, что стены и
потолок густо покрыты черной копотью. Спотыкаясь, она отступила на шаг
назад, вдыхая воздух с тяжелым и громким сопением.
Там, над черным камнем, выступал пьедестал, и на нем стояла фигура,
руки которой были простерты к ней. Застывшая, чтобы вечно наблюдать за
мертвыми. Глаза идола уставились на нее. Статуя была такая жизненная и
такой тонкой работы, что женщина подумала на мгновение, что эти незрячие
глазницы шевельнулись. Тени убежали от счета. И она теперь была уверена,
что слышит, как ее окликают по имени. Доктор Водантис зовет ее из другого
места и другого времени. Нет. Не доктор Водантис.
Совсем другой.
Шелест теней, обретающих форму, набирающих силу. Она набрала полные
легкие воздуха, почувствовав его сладостную незнакомую горечь.
Повернувшись, направила свет на почетного стража статуй. Они
передвинулись? Они подвинулись ближе к ней? Не повернулись ли слегка эти
головы на своих мраморных шеях? Одна из них - фигура, вооруженная луком,
казалось, наблюдала за ней. Слепой белый взгляд прожег ее душу и опалил
огнем.
Шепот. Ее имя, произнесенное где-то вдалеке.
Установленный над черным камнем - алтарем? - идол-хранитель,
казалось, выжидал, и вокруг него пыль вращалась и кружилась, словно нечто
живое. Голос теперь донесся до нее яснее, с холодным ветром, который
выложил пыль в узоры. Эти узоры возникали, исчезали и снова возникали, как
в калейдоскопе, создавая странные тени на пути распространения света
фонаря. Язык был незнакомый, хотя нет, это был какой-то вариант
искаженного греческого. Древний греческий диалект, наполненный нарастающей
необходимостью и дикой грубой силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
кровоточили, но она проталкивала себя дальше. Вновь началось сужение
туннеля. Проход был таким маленьким, что она не могла одновременно светить
и смотреть в него. Но она почувствовала, как заплесневелый, сухой запах
времени манит ее костлявым пальцем. Поняв, что из-за плотности воздуха ей
трудно будет дышать, она решила двигаться быстрее. Она положила ладони на
один из небольших камней, закрывавших путь, и попыталась его отодвинуть.
Но он не пошевельнулся. Она повторила попытку. Это, должно быть, камень,
отколовшийся от той тверди, в которой все это было высечено.
Поэтому она должна пройти в?.. Ее сердце застучало. Она сжала плечи и
оттолкнулась. От усилия на лице выступил пот. Тяжело. Тяжело и очень
жестко - нет пути. Ее плечи и спина болели. Она уперлась ногами в стену
туннеля. Что-то сдвинулось. Она вздохнула, перевела дыхание и оттолкнулась
вновь. Послышался шум камня, скребущего скалу. И когда она уже проложила
дорогу, внезапно, как если бы кто-то с другой стороны неожиданно отбросил
камни прочь, она упала вперед, не сумев удержать равновесие. Камни,
большие и малые, со страшным шумом устремились вниз вместе с ней. Завеса
из каменной пыли оседала на ней желтоватым туманом. Она уронила фонарь,
открыла рот для крика, но камень ударил ее по локтю, и рука онемела.
Подбородком она задела скалу, и зубы клацнули, поранив верхнюю губу. Она
упала на ровную поверхность и в течение некоторого времени лежала
неподвижно. Эхо падающих камней гремело вокруг нее, как марширующая армия.
Пыль побелила ее волосы и тело, и сама она пахла потом и кровью. Прямо
перед ней на каменном полу светился луч фонаря. Придя в себя, она
подползла к фонарю, схватила его белой костлявой рукой и осветила ноги.
Медленно посветила во всех направлениях. Ее глаза засверкали. Длинный зал
с гладкими стенами. Паутина и пыль вокруг затемненных фигур. Она покинула
тот мир. Мир автомобилей, небоскребов и огромных океанских лайнеров. И
вступила в мир древностей - такой непохожий и ошеломляющий, что кровь
стыла в жилах. И такая тишина. Такая полная, полная тишина. Она пошла
вдоль зала, вздымая волнами пыль. На противоположной от нее стороне
выступали какие-то фигуры. Статуи в рост человека, изображающие борьбу,
бросания копья и удары мечом. Безразличные лица с пустыми глазницами
смотрели на свет. "Прекрасно", - услышала она свой собственный голос. И
голос эха: "прекрасно, прекрасно, прекрасно", и еще сотню раз и каждый раз
слабее и слабее. Эти статуи были сделаны из светлого мрамора. И как только
она подошла поближе к одной из них, играя светом по поверхности ее боевой
одежды, она увидела, что они были...
Кровь закипела в ее жилах. Да. Да. Они. Они.
Фонарь задрожал в ее руке, заставляя танцевать сумрачные тени.
Через несколько шагов она увидела на стенах остатки фресок,
изображавших батальные сцены, потрескавшиеся от времени, но все еще
сохраняющие кое-что от оригинала, в том числе и цвета, красные, зеленые и
синие. Воины поднимали свои мечи над павшими, огромные боевые кони
растаптывали ряды закованных в броню врагов, лучники выпускали стрелы по
направлению к солнцу. Свидетельствами кровавой резни были сломанные
конечности; головы, снесенные с плеч; шеи, разодранные в клочья; рабы,
закованные в цепи, увлекаемые следом за золотистыми конями. Удары ее
сердца тяжело отдавались в голове, воздух был насыщен древними, тайными и
страшными вещами, но она не могла себя заставить покинуть этот зал с его
необычайной красотой и ужасом.
Ей показалось, что она слышит, как доктор Водантис снова и снова
зовет ее по имени, снова и снова, но скоро его голос растворился в стенах,
и она осталась одна. Она ступила вперед, в темноту, звук ее шагов
отдавался эхом, словно кто-то следовал за ней совсем рядом, по пятам.
Кто-то или что-то, избегающее света.
В дальнем конце зала свет фонаря упал на что-то тускло блестящее. Это
была огромная, грубо отесанная каменная плита высотой до пояса. Женщина
двинулась вперед, поднимая подошвами густо лежащую пыль, затем
остановилась и направила свет вниз на пол. Вокруг нее были разбросаны
груды металлических предметов, грубо обработанных, усеянных хлопьями
ржавчины и распадающихся на куски, узнаваемые только наметанным глазом:
рукоятка меча; что-то вроде наконечника копья; несколько поврежденных
шлемов, один почти полностью сплющенный; остатки брони, покрытые рубцами,
ржавчиной, валяющиеся горой в белой пыли. Луч фонаря выхватил зазубренные
остатки лезвий боевых топоров, тускло отражающие свет. Затем луч упал на
что-то, лежащее на полу. Это была кость. Далее среди оружия и пыли она
увидела и другие кости - россыпь костей. Проломленный череп ощерился на
нее. Она осветила фонарем пространство над костями и увидела, что стены и
потолок густо покрыты черной копотью. Спотыкаясь, она отступила на шаг
назад, вдыхая воздух с тяжелым и громким сопением.
Там, над черным камнем, выступал пьедестал, и на нем стояла фигура,
руки которой были простерты к ней. Застывшая, чтобы вечно наблюдать за
мертвыми. Глаза идола уставились на нее. Статуя была такая жизненная и
такой тонкой работы, что женщина подумала на мгновение, что эти незрячие
глазницы шевельнулись. Тени убежали от счета. И она теперь была уверена,
что слышит, как ее окликают по имени. Доктор Водантис зовет ее из другого
места и другого времени. Нет. Не доктор Водантис.
Совсем другой.
Шелест теней, обретающих форму, набирающих силу. Она набрала полные
легкие воздуха, почувствовав его сладостную незнакомую горечь.
Повернувшись, направила свет на почетного стража статуй. Они
передвинулись? Они подвинулись ближе к ней? Не повернулись ли слегка эти
головы на своих мраморных шеях? Одна из них - фигура, вооруженная луком,
казалось, наблюдала за ней. Слепой белый взгляд прожег ее душу и опалил
огнем.
Шепот. Ее имя, произнесенное где-то вдалеке.
Установленный над черным камнем - алтарем? - идол-хранитель,
казалось, выжидал, и вокруг него пыль вращалась и кружилась, словно нечто
живое. Голос теперь донесся до нее яснее, с холодным ветром, который
выложил пыль в узоры. Эти узоры возникали, исчезали и снова возникали, как
в калейдоскопе, создавая странные тени на пути распространения света
фонаря. Язык был незнакомый, хотя нет, это был какой-то вариант
искаженного греческого. Древний греческий диалект, наполненный нарастающей
необходимостью и дикой грубой силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103