В свое время я работал в страховой компании.
— Если вы насчет моей разбитой машины, то я думаю, что все уже улажено на прошлой неделе.
— Нас интересует причина случившегося. Вы знаете, у нас есть статистика...
— Мне нет дела до вашей статистики.
— Но ваша машина... Я понимаю, ее украли...
Она заколебалась и быстро оглянулась, словно позади, в прихожей, мог находиться свидетель.
— Да, — сказала она наконец, — украли.
— Некий соседский юнец, не так ли?
В ответ на это замечание она покраснела.
— Да, и я очень сомневаюсь, что это было случайно. Он взял машину и разбил ее на голом месте.
Эти слова выскочили из нее так быстро, словно она целыми днями держала их в уме.
— Это интересная гипотеза, миссис Карлсон. Разрешите мне поговорить с вами об этом.
— Я убеждена, что так оно и было.
Она пропустила меня в прихожую. Я сел у телефонного столика и достал блокнот. Миссис Карлсон стояла надо мной, положив руку на перила лестницы.
— У вас есть что-нибудь, подтверждающее эту гипотезу? — Я приготовился записывать.
— Вы имеете в виду, что он разбил машину умышленно?
— Да.
Она прикусила губу, оставив на ней небольшую вмятину.
— Это «что-нибудь» вы не сможете занести в вашу статистику. Парень, его имя Том Хиллман, интересовался моей дочерью. Раньше он был намного более приятный мальчик, чем сейчас. Дело в том, что раньше большую часть своего времени он проводил у нас. Мы обращались с ним, как со своим собственным сыном. Но эти отношения были испорчены. Притом очень.
Она произнесла это сердито, но с сожалением.
— Что же их испортило?
Она негодующе всплеснула руками.
— Я не намерена это обсуждать! Страховой компании вовсе не обязательно все знать! Или кому-нибудь еще!
— Возможно, я могу поговорить с мальчиком. Он живет в следующем доме?
— Его родители там живут. Хиллманы. Они, надеюсь, отослали его куда-нибудь. Мы больше не разговариваем с Хиллманами, — заметила она мрачно. — Они вполне приличные люди, но из-за своего сына наделали много ужасных глупостей.
— Куда они отправили его?
— Возможно, в какую-нибудь исправительную школу. Ему это необходимо. Он теперь совсем отбился от рук.
— В чем это выражается?
— Во всем. Он разбил мне вдребезги машину, наверное, потому, что был пьян. Я знаю, что он проводил время в барах в конце Мейн-стрит.
— И ночь перед тем, как разбить вашу машину?
— Все лето. Он даже пытался склонить к этим дурным привычкам Стеллу. Вот почему наши отношения испортились, если вы так хотите знать это!
Я сделал запись.
— Не могли бы вы быть немного поточнее, миссис Карлсон? Нас интересует социальная база подобных случаев.
— Ну, он действительно затащил Стеллу в один из этих ужасных погребков. Можете вообразить! Привести чистую шестнадцатилетнюю девушку в винную лавку! Это был конец наших отношений с Томом Хиллманом, как бы мы ни были привязаны к нему.
— А Стелла?
— Она очень чувствительная девочка, — ответила миссис Карлсон, обернувшись. — Мы с отцом объяснили ей, что эта дружба нежелательна.
— Таким образом, она не принимала участия в угоне вашей машины?
— Конечно, нет.
Юный чистый голос сказал с верхней лестничной площадки:
— Это неправда, мама, и ты это знаешь. Я говорила вам.
— Хватит, Стелла, вернись в постель. Если ты действительно так больна, чтобы остаться дома и не поехать в лагерь, значит, должна лежать в постели.
Говоря это, миссис Карлсон поднималась вверх по лестнице. Ее дочь спускалась к ней. Это была чудесная девочка с прекрасными глазами. Ее темно-русые волосы были гладко зачесаны назад.
На ней были спортивные брюки и голубой шерстяной свитер с высоким воротом, который подчеркивал прекрасную линию груди.
— Мне уже лучше, благодарю, — сказала она холодно. — В конце концов, я лежала до тех пор, пока не услышала, что ты наговариваешь на Тома!
— Как ты смеешь! Марш в комнату!
— Я пойду, если ты перестанешь говорить неправду о Томе.
— Замолчи!
Миссис Карлсон преодолела те три или четыре ступеньки, которые отделяли ее от дочери, схватила Стеллу за плечи, с силой развернула и увела. Стелла повторяла слово «ложь» до тех пор, пока закрытая дверь не заглушила ее высокого чистого голоса.
Минут через пять миссис Карлсон спустилась вниз со следами свежего грима на лице, в зеленой шляпе с пером, клетчатом пальто и перчатках. Она прошла прямо к двери и широко ее распахнула.
— Боюсь, мне придется сейчас очень торопиться. Моя парикмахерша обычно бывает недовольна, когда я опаздываю. Во всяком случае, мы слишком отдалились от того, что вас интересовало.
— Напротив, меня очень заинтересовали замечания вашей дочери.
Она подчеркнуто вежливо улыбнулась.
— Не обращайте внимания на Стеллу. Ее лихорадит, и у нее плохо с нервами. Бедная девочка никак не придет в себя после такого случая.
— Не потому ли, что и она замешана в нем?
— Не будьте глупцом! — Она постучала по дверной ручке. — А теперь я действительно тороплюсь.
Я вышел. Она последовала за мной, громко хлопнув дверью. Судя по всему, в этом у нее была богатая практика.
— Где ваша машина? — спросила она.
— Меня сбросили с парашютом.
Она остановилась и смотрела мне вслед, пока я не дошел до конца дорожки. Затем она вернулась в дом.
Я добрел до почтового ящика Хиллманов и свернул на тропинку, ведущую к их дому.
За деревьями послышался шорох. Я подумал, что это зверек прошмыгнул в кустах, но это была Стелла.
Она возникла неожиданно, выйдя из-за дерева. На ней была голубая лыжная куртка с поднятым капюшоном, на вид ей можно было дать лет двенадцать. Она поманила меня полным достоинства жестом взрослой женщины, приложив палец к губам.
— Мне нельзя оставаться здесь долго. Мама будет искать меня.
— Я полагаю, она отправилась на свидание со своей парикмахершей.
— Это еще одна неправда, — сказала она жестко. — В последние дни она постоянно врет.
— Почему?
— Думаю, у нее это входит в привычку или что-то в этом роде. Обычно мама всегда все говорила прямо. И папа. Но это дело с Томми привело их в смятение. И меня тоже, — добавила она, кашлянув в ладони.
— Вам не следовало бы при вашем нездоровье выходить в такую сырость.
— Нет, в самом деле, нет. Я сейчас уже не чувствую себя так плохо, как в лагере, когда эти подлецы требовали, чтобы я отвечала на их вопросы.
— О Томе?
Она кивнула.
— Я же так и не знаю, где он. А вы?
— Я тоже.
— Вы полицейский или кто?
— Раньше был полицейским. А теперь я «кто»...
Она сморщила нос, хихикнула, замерла, прислушиваясь, и стала похожа на олененка. Потом откинула капюшон.
— Слышите? Это она зовет меня.
— Стелла-а-а! — слышался далеко за деревьями голос.
— Она убьет меня, — сказала девочка. — Но кто-то когда-нибудь должен рассказать правду. А я знаю ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66