Но это совершенно неподходящее место, потому что Том — не твой сын. Более удачна другая цитата из той же пьесы, это слова Эдмунда: «Ну, боги, вступитесь же за бастардов!»
Холлман сделал глоток виски, подошел и, немного наклонившись, сказал:
— Я возмущен тем, что ты сказала!
— Это твое право и твоя привычка!
— Том не бастард. Его родители были женаты.
— Это едва ли имеет значение, если считаться с их прошлым. Что, ты и твой аккуратист доктор Вайнтрауб не могли подобрать нам другого ребенка, не отпрыска преступников?
Ее голос был холоден и ясен. После стольких лет молчания она наконец заговорила и, казалось, начала возвращать ему все удары.
— Слушай, — сказал он. — Том же вернулся! Я рад, что он вернулся. Ты тоже. И мы хотим, чтобы он остался с нами. Разве не так?
— Я хочу только того, что будет для него лучшим.
— Я знаю, что для него лучшее. — Он всплеснул руками и развел их так, будто принес Тому в подарок весь дом и все, что в нем находится.
— Ты не можешь знать, кому что лучше. Еще давно, командуя людьми, ты приобрел привычку думать за них. Но меня интересует мнение мистера Арчера. Прошу вас, — обратилась она ко мне, — подойдите, сядьте рядом и скажите, что вы думаете?
— О чем, миссис Хиллман?
— Какое будущее нам лучше предусмотреть для Тома?
— Не думаю, что вы сможете это сделать без него. Будет лучше, если он сам подумает над этим.
— Но все, что он хочет, — бросил Хиллман через комнату, — это уехать отсюда.
— Я согласен, это не самая хорошая идея. Вы смогли бы заставить его отказаться от мысли уехать одному. Разрешите ему год пожить в другой семье или пошлите его в подготовительную школу. Во всяком случае, после этого он сможет поступить в колледж.
— Господи, неужели вы думаете, что он будет поступать в колледж?
— Конечно будет, Ралф. — Она повернула голову в мою сторону. — А вы думаете, сейчас он подготовлен для обычной школы? Сможет ли он догнать пропущенное?
— Он пропустил только две недели.
— Да. За это мы должны благодарить Бога. И вас!
Подошел Хиллман и встал надо мной, помешивая в стакане лед.
— Скажите, а какова ситуация с теми людьми? Был ли Том заодно с ними, против нас? Поймите, я не намерен его наказывать или что-то предпринимать. Просто хочу знать.
Я ответил не сразу и очень осторожно:
— Едва ли можно говорить, что мальчик был «заодно» со своими матерью и отцом. Он был совершенно растерян и, впрочем, не пришел до сих пор в себя. Он был уверен, что, когда вы отправили его в школу в «Проклятой лагуне», вы полностью отвернулись от него. Не надо быть психиатром, чтобы понять: это совсем не та школа, которая ему нужна.
— Боюсь, вы не знаете всех фактов.
— Каких же?
Он покачал головой.
— Продолжайте, пожалуйста. Он мог быть сообщником тех людей?
— Не так, как вы думаете. Они предложили ему выход, и он принял его. Видимо, его мать была добра к нему.
— Но я также всегда любила его, — сказала Эллен, бросив ненавидящий взгляд на своего мужа. — Но в этом доме жила ложь, которая все и определяла.
— Фальшь была и в другом доме, — сказал я, — в мотеле Дака. Несомненно, Майкл Харлей управлял Томом, втянув его в ложное похищение. Но он не открыл истинных намерений. Кэрол — другое дело. Если она и управляла Томом, то была не свободна сама. Том говорил, будто она знала о задуманном Харлеем, но не разрешала себе знать все до конца. После того как она столько лет прожила с Харлеем, вы не можете себе представить, что это значило.
Эллен медленно покачала головой. Я подумал, что это комментарий к ее собственной жизни с мужем.
— Зная его родителей, я очень беспокоюсь за наследственность Тома.
Кровь бросилась в лицо Хиллману. Он отвернулся, прошел в дальний угол комнаты и, войдя в нишу, опрокинул порядочное количество виски. Эллен критически наблюдала за ним.
— Это успокаивает меня, — сказал он.
— Я не обращаю внимания.
Он взглянул на часы и заходил по комнате взад и вперед. Однажды он уже потерял равновесие и теперь должен был сделать следующий шаг.
— Почему же не едет Бастиан? Пора уже покончить со всем этим, — заговорил он. — Становится поздно. Я ждал сегодня к вечеру Дика, но он, наверное, нашел занятие поинтереснее.
Наконец он разрядил свое напряжение на жене:
— Какой мрачный, тоскливый дом!
— Я думаю об этом уже много лет. И старалась удержаться здесь только ради Тома. Это довольно смешно, не правда ли?
— Не вижу в этом ничего смешного.
Я тоже не видел. Острые края их неудавшегося брака терлись друг о друга, как края кости, которая надломилась, но так и не распалась на части.
Наконец появился лейтенант Бастиан. Он вошел в зал для приемов, неся в руке черный металлический служебный чемоданчик. Он был мрачен, лицо его совсем почернело. Даже весть о том, что Том находится дома, в безопасности, почти не подействовала на него.
— Где он?
— Принимает ванну, — ответил Хиллман.
— Я хочу поговорить с ним. Мне нужны все подробности.
— Не на ночь глядя, лейтенант. Мальчик совершенно истерзан.
— Но он самый важный свидетель, имеющийся в нашем распоряжении.
— Я знаю это. Он расскажет вам обо всем завтра.
Бастиан перевел взгляд с Хиллмана на меня.
Мы все еще стояли у входной двери в гостиную, и, по-видимому, Хиллман вовсе не собирался пригласить его войти.
— Я ожидал от вас большей помощи, мистер Хиллман. Мы делали все, чтобы помочь вам, но вашей поддержки не почувствовали.
— Не читайте мне лекций, лейтенант. Мой сын дома, но вовсе не вас я должен благодарить за то, что он вернулся.
— Здесь много сделала и полиция, — заметил я. — Лейтенант Бастиан и я работали рука об руку. Так же, как, надеюсь, и сейчас.
Хиллман посмотрел на меня уже по-другому: он, видимо, готов был вышвырнуть нас обоих.
— Вы что-то хотели показать нам, лейтенант? — обратился я к Бастиану.
— Да. — Он приподнял свой чемоданчик. — Вы уже это видели, Арчер. Но я не уверен, видел ли мистер Хиллман?
— Что это?
— Я покажу вам. Разрешите нам присесть к столу?
Хиллман провел нас в библиотеку и усадил у стола, на котором стояла маленькая лампа под зеленым абажуром. Она прекрасно освещала поверхность стола, а на всем остальном в комнате, в том числе на наших лицах, лежал неяркий зеленоватый свет. Бастиан открыл коробку, в которой хранилось вещественное доказательство: охотничий нож с полосатой ручкой, который я обнаружил между ребрами Майкла Харлея.
Хиллман хрипло задышал.
— Вы опознаете нож, мистер Хиллман?
— Нет.
— Посмотрите на него внимательнее, можете взять в руки. Анализ крови и отпечатков пальцев на нем уже сделан.
Хиллман не двигался.
— Крови?
— Этим ножом был убит Майкл Харлей. И, мы предполагаем, еще раньше умерщвлена Кэрол Харлей: на нем обнаружена кровь, группа которой совпадает с группой крови Кэрол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Холлман сделал глоток виски, подошел и, немного наклонившись, сказал:
— Я возмущен тем, что ты сказала!
— Это твое право и твоя привычка!
— Том не бастард. Его родители были женаты.
— Это едва ли имеет значение, если считаться с их прошлым. Что, ты и твой аккуратист доктор Вайнтрауб не могли подобрать нам другого ребенка, не отпрыска преступников?
Ее голос был холоден и ясен. После стольких лет молчания она наконец заговорила и, казалось, начала возвращать ему все удары.
— Слушай, — сказал он. — Том же вернулся! Я рад, что он вернулся. Ты тоже. И мы хотим, чтобы он остался с нами. Разве не так?
— Я хочу только того, что будет для него лучшим.
— Я знаю, что для него лучшее. — Он всплеснул руками и развел их так, будто принес Тому в подарок весь дом и все, что в нем находится.
— Ты не можешь знать, кому что лучше. Еще давно, командуя людьми, ты приобрел привычку думать за них. Но меня интересует мнение мистера Арчера. Прошу вас, — обратилась она ко мне, — подойдите, сядьте рядом и скажите, что вы думаете?
— О чем, миссис Хиллман?
— Какое будущее нам лучше предусмотреть для Тома?
— Не думаю, что вы сможете это сделать без него. Будет лучше, если он сам подумает над этим.
— Но все, что он хочет, — бросил Хиллман через комнату, — это уехать отсюда.
— Я согласен, это не самая хорошая идея. Вы смогли бы заставить его отказаться от мысли уехать одному. Разрешите ему год пожить в другой семье или пошлите его в подготовительную школу. Во всяком случае, после этого он сможет поступить в колледж.
— Господи, неужели вы думаете, что он будет поступать в колледж?
— Конечно будет, Ралф. — Она повернула голову в мою сторону. — А вы думаете, сейчас он подготовлен для обычной школы? Сможет ли он догнать пропущенное?
— Он пропустил только две недели.
— Да. За это мы должны благодарить Бога. И вас!
Подошел Хиллман и встал надо мной, помешивая в стакане лед.
— Скажите, а какова ситуация с теми людьми? Был ли Том заодно с ними, против нас? Поймите, я не намерен его наказывать или что-то предпринимать. Просто хочу знать.
Я ответил не сразу и очень осторожно:
— Едва ли можно говорить, что мальчик был «заодно» со своими матерью и отцом. Он был совершенно растерян и, впрочем, не пришел до сих пор в себя. Он был уверен, что, когда вы отправили его в школу в «Проклятой лагуне», вы полностью отвернулись от него. Не надо быть психиатром, чтобы понять: это совсем не та школа, которая ему нужна.
— Боюсь, вы не знаете всех фактов.
— Каких же?
Он покачал головой.
— Продолжайте, пожалуйста. Он мог быть сообщником тех людей?
— Не так, как вы думаете. Они предложили ему выход, и он принял его. Видимо, его мать была добра к нему.
— Но я также всегда любила его, — сказала Эллен, бросив ненавидящий взгляд на своего мужа. — Но в этом доме жила ложь, которая все и определяла.
— Фальшь была и в другом доме, — сказал я, — в мотеле Дака. Несомненно, Майкл Харлей управлял Томом, втянув его в ложное похищение. Но он не открыл истинных намерений. Кэрол — другое дело. Если она и управляла Томом, то была не свободна сама. Том говорил, будто она знала о задуманном Харлеем, но не разрешала себе знать все до конца. После того как она столько лет прожила с Харлеем, вы не можете себе представить, что это значило.
Эллен медленно покачала головой. Я подумал, что это комментарий к ее собственной жизни с мужем.
— Зная его родителей, я очень беспокоюсь за наследственность Тома.
Кровь бросилась в лицо Хиллману. Он отвернулся, прошел в дальний угол комнаты и, войдя в нишу, опрокинул порядочное количество виски. Эллен критически наблюдала за ним.
— Это успокаивает меня, — сказал он.
— Я не обращаю внимания.
Он взглянул на часы и заходил по комнате взад и вперед. Однажды он уже потерял равновесие и теперь должен был сделать следующий шаг.
— Почему же не едет Бастиан? Пора уже покончить со всем этим, — заговорил он. — Становится поздно. Я ждал сегодня к вечеру Дика, но он, наверное, нашел занятие поинтереснее.
Наконец он разрядил свое напряжение на жене:
— Какой мрачный, тоскливый дом!
— Я думаю об этом уже много лет. И старалась удержаться здесь только ради Тома. Это довольно смешно, не правда ли?
— Не вижу в этом ничего смешного.
Я тоже не видел. Острые края их неудавшегося брака терлись друг о друга, как края кости, которая надломилась, но так и не распалась на части.
Наконец появился лейтенант Бастиан. Он вошел в зал для приемов, неся в руке черный металлический служебный чемоданчик. Он был мрачен, лицо его совсем почернело. Даже весть о том, что Том находится дома, в безопасности, почти не подействовала на него.
— Где он?
— Принимает ванну, — ответил Хиллман.
— Я хочу поговорить с ним. Мне нужны все подробности.
— Не на ночь глядя, лейтенант. Мальчик совершенно истерзан.
— Но он самый важный свидетель, имеющийся в нашем распоряжении.
— Я знаю это. Он расскажет вам обо всем завтра.
Бастиан перевел взгляд с Хиллмана на меня.
Мы все еще стояли у входной двери в гостиную, и, по-видимому, Хиллман вовсе не собирался пригласить его войти.
— Я ожидал от вас большей помощи, мистер Хиллман. Мы делали все, чтобы помочь вам, но вашей поддержки не почувствовали.
— Не читайте мне лекций, лейтенант. Мой сын дома, но вовсе не вас я должен благодарить за то, что он вернулся.
— Здесь много сделала и полиция, — заметил я. — Лейтенант Бастиан и я работали рука об руку. Так же, как, надеюсь, и сейчас.
Хиллман посмотрел на меня уже по-другому: он, видимо, готов был вышвырнуть нас обоих.
— Вы что-то хотели показать нам, лейтенант? — обратился я к Бастиану.
— Да. — Он приподнял свой чемоданчик. — Вы уже это видели, Арчер. Но я не уверен, видел ли мистер Хиллман?
— Что это?
— Я покажу вам. Разрешите нам присесть к столу?
Хиллман провел нас в библиотеку и усадил у стола, на котором стояла маленькая лампа под зеленым абажуром. Она прекрасно освещала поверхность стола, а на всем остальном в комнате, в том числе на наших лицах, лежал неяркий зеленоватый свет. Бастиан открыл коробку, в которой хранилось вещественное доказательство: охотничий нож с полосатой ручкой, который я обнаружил между ребрами Майкла Харлея.
Хиллман хрипло задышал.
— Вы опознаете нож, мистер Хиллман?
— Нет.
— Посмотрите на него внимательнее, можете взять в руки. Анализ крови и отпечатков пальцев на нем уже сделан.
Хиллман не двигался.
— Крови?
— Этим ножом был убит Майкл Харлей. И, мы предполагаем, еще раньше умерщвлена Кэрол Харлей: на нем обнаружена кровь, группа которой совпадает с группой крови Кэрол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66