У Тома на дереве есть настоящий дом. Это там, на склоне. То есть, я имею в виду, дом был раньше, когда Том был моложе. Там мы могли разговаривать.
Я последовал за ней по едва видимой в зарослях тропинке. Среди разросшихся ветвей дуба на небольшом основании стояла маленькая хижина из красных досок с крышей из просмоленной бумаги. К основанию была приставлена самодельная лестница, уже ставшая серой от времени и непогоды, как и сам домик.
Стелла влезла по лестнице первой и вошла в домик. Красноголовый дятел вылетел из незастекленного окна и сел на дерево рядом, приветствуя нас стуком.
Голос миссис Карлсон гремел у подножия склона. В его мощном звучании уже появилась хрипота.
— Швейцарский семейный Робинзон, — сказала Стелла, когда я вошел внутрь. Она сидела на матраце, поставленном в углу хижины. — Раньше, когда Томми и я были детьми, мы, бывало, проводили здесь целые дни.
В ее голосе уже звучали воспоминания, хотя ей было всего шестнадцать.
— Конечно, когда мы стали старше, это пришлось прекратить. Это было бы неприлично.
— Вы влюблены в Тома?
— Да, я его люблю. Мы собирались пожениться. Но не думайте о нас ничего плохого. Мы еще даже не возлюбленные. Мы не живем вместе и не помолвлены.
Она сморщила нос, словно эти слова имели запах.
— Мы поженимся, когда подойдет время, когда Томми окончит колледж или, по крайней мере, проявит склонности к чему-либо. Вы понимаете? Чтобы у нас не было никаких проблем с деньгами.
Я подумал, что понадобился ей для того, чтобы отвести душу и рассказать историю со счастливым концом.
— Что вы имеете в виду?
— У родителей Тома очень много денег.
— А ваши родители разрешат вам выйти за него замуж?
— Они не смогли бы остановить меня.
Я поверил бы ей, если бы Том оставался здесь. Она, должно быть, увидела это «если», промелькнувшее у меня в глазах.
Девочка была очень восприимчива.
— С Томми все в порядке? — спросила она совсем другим тоном.
— Надеюсь, да.
Она пододвинулась и тронула меня за рукав.
— Где он, мистер...
— Я не знаю, Стелла. Меня зовут Лью Арчер. Я частный детектив и пытаюсь помочь Тому. Мне надо, чтобы вы рассказали мне всю правду об этом происшествии.
— Да, это была моя вина. Мама и папа думают, что они должны покрывать меня, но они делают только хуже для Томми. На самом деле только я одна во всем виновата и готова отвечать.
— Вы были за рулем?
— Нет, я не это имею в виду, что была с ним. Но я подсказала ему, что он может взять машину, и достала ключ от маминой комнаты. Вообще-то говоря, это и моя машина, то есть я тоже пользуюсь ею.
— Мама знает это?
— Да, я сказала ей и папе. В воскресенье. Но они уже разговаривали с полицией и после этого не захотели менять свое заявление. И не разрешили сделать это мне. Они мне сказали, что это не изменит того факта, что он взял машину.
— А зачем ему понадобилось брать ее?
— Томми надо было поехать куда-то, чтобы кого-то повидать, а его отец не разрешил пользоваться их машинами. Он его совсем замучил. Мама и папа ушли на весь вечер, а Томми сказал, что вернется через пару часов. Было только около восьми, и я решила, что все будет хорошо. Я не знала, что ему надо ехать на всю ночь. — Она закрыла глаза и обхватила себя за плечи. — Я не спала всю ночь, все слушала.
— Куда он ездил?
— Не знаю.
— Как он выглядел после?
— Я его не видела. Он сказал, что это самое важное в его жизни.
— Не имел ли он в виду алкоголь?
— Томми не пьет. Был кто-то, кого ему необходимо было увидеть, кто-то очень важный.
— Например, торговец наркотиками?
Она удивленно раскрыла глаза.
— Вы искажаете смысл, так же как и папа, когда сердится на меня. Вы недовольны мной, мистер Арчер?
— Нет, я вам очень благодарен за честное признание.
— Тогда зачем вы придаете всему какой-то грязный оттенок?
— Мне приходилось расспрашивать разных людей. Иногда мать наркомана или его девушка не знают, что он принимает наркотики.
— Я убеждена, только не Томми... — сбивчиво заговорила она. — Он против этого... Он знает, что это приводит к... — Она закрыла рот рукой. Ее пальцы дрожали.
— Вы хотите что-то сказать?
— Ничего.
Нить, связывающая нас, разорвалась. И мне пришлось приложить все усилия, чтобы спасти положение.
— Послушай меня, Стелла! Я вытащил эту грязь не шутки ради. Томми в реальной опасности. Если он связан с наркоманами, ты должна сказать мне.
— У него были какие-то друзья, музыканты, — пробормотала она. — Они ничем не могут повредить ему.
— У них могут быть свои друзья, которые смогут. Кто они?
— Несколько человек, с которыми он играл на пианино этим летом, пока его отец не ушел с работы. Томми обычно проводил вторую половину дня воскресенья с ними, на закрытых выступлениях в баре «Фло».
— Это один из тех подвальчиков, который упоминала твоя мама?
— Это не подвальчики. Он не водил меня по подвальчикам. Это единственное место, где они могли собираться и играть. Он хотел, чтобы я послушала, как они играют.
— А Томми играл с ними?
Она кивнула и оживилась.
— Он был очень хороший пианист. Настолько хороший, что это могло стать делом его жизни. Они даже предложили ему работу на уик-энд.
— Кто?
— Группа. Ансамбль в баре «Фло». Естественно, отец не разрешил бы ему.
— Расскажите мне о членах этой группы.
— Единственный, кого я знаю, это Сэм Джексон. Он работал разносчиком прохладительного на пляже и играл на тромбоне. И еще там были саксофонист, трубач и ударник. Я не знаю их имен.
— Как они тебе показались?
— Не очень. Но Томми говорил, что они планировали составить совместную программу.
— Что они за люди?
— Просто музыканты. Томми они нравились.
— Сколько времени он с ними проводил?
— Только воскресные дни. Но я уверена, что он иногда ездил слушать их по ночам. Это он называл своей второй жизнью.
— Второй жизнью?
— Ах! Вы же знаете, дома он должен был мучиться над книгами и делать все, что положено, чтобы доставить удовольствие родителям. Когда я дома, и я должна делать то же самое. Но с того времени, как это произошло, все как-то плохо...
Я сел перед девочкой на корточки.
— Стелла, как ты думаешь, в ту субботнюю ночь Томми условился встретиться именно со своими музыкантами?
— Нет. Он бы мне сказал. Этот секрет был еще больший.
— Он так тебе сказал?
— Он не имел права ничего говорить. Это была какая-то тайна, ужасно важная. И он очень волновался.
— Был он угрюмым, подавленным?
— Подавленным?
— Да, эмоционально.
— Нет.
— Тогда почему отец отослал его?
— Вы думаете, он отослал его в клинику для душевнобольных? — Она наклонилась ко мне так близко, что я ощутил ее дыхание.
— Что-то вроде этого. Школа в «Проклятой лагуне». Я не хотел тебе этого говорить и прошу не проговориться родителям.
— Не беспокойтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Я последовал за ней по едва видимой в зарослях тропинке. Среди разросшихся ветвей дуба на небольшом основании стояла маленькая хижина из красных досок с крышей из просмоленной бумаги. К основанию была приставлена самодельная лестница, уже ставшая серой от времени и непогоды, как и сам домик.
Стелла влезла по лестнице первой и вошла в домик. Красноголовый дятел вылетел из незастекленного окна и сел на дерево рядом, приветствуя нас стуком.
Голос миссис Карлсон гремел у подножия склона. В его мощном звучании уже появилась хрипота.
— Швейцарский семейный Робинзон, — сказала Стелла, когда я вошел внутрь. Она сидела на матраце, поставленном в углу хижины. — Раньше, когда Томми и я были детьми, мы, бывало, проводили здесь целые дни.
В ее голосе уже звучали воспоминания, хотя ей было всего шестнадцать.
— Конечно, когда мы стали старше, это пришлось прекратить. Это было бы неприлично.
— Вы влюблены в Тома?
— Да, я его люблю. Мы собирались пожениться. Но не думайте о нас ничего плохого. Мы еще даже не возлюбленные. Мы не живем вместе и не помолвлены.
Она сморщила нос, словно эти слова имели запах.
— Мы поженимся, когда подойдет время, когда Томми окончит колледж или, по крайней мере, проявит склонности к чему-либо. Вы понимаете? Чтобы у нас не было никаких проблем с деньгами.
Я подумал, что понадобился ей для того, чтобы отвести душу и рассказать историю со счастливым концом.
— Что вы имеете в виду?
— У родителей Тома очень много денег.
— А ваши родители разрешат вам выйти за него замуж?
— Они не смогли бы остановить меня.
Я поверил бы ей, если бы Том оставался здесь. Она, должно быть, увидела это «если», промелькнувшее у меня в глазах.
Девочка была очень восприимчива.
— С Томми все в порядке? — спросила она совсем другим тоном.
— Надеюсь, да.
Она пододвинулась и тронула меня за рукав.
— Где он, мистер...
— Я не знаю, Стелла. Меня зовут Лью Арчер. Я частный детектив и пытаюсь помочь Тому. Мне надо, чтобы вы рассказали мне всю правду об этом происшествии.
— Да, это была моя вина. Мама и папа думают, что они должны покрывать меня, но они делают только хуже для Томми. На самом деле только я одна во всем виновата и готова отвечать.
— Вы были за рулем?
— Нет, я не это имею в виду, что была с ним. Но я подсказала ему, что он может взять машину, и достала ключ от маминой комнаты. Вообще-то говоря, это и моя машина, то есть я тоже пользуюсь ею.
— Мама знает это?
— Да, я сказала ей и папе. В воскресенье. Но они уже разговаривали с полицией и после этого не захотели менять свое заявление. И не разрешили сделать это мне. Они мне сказали, что это не изменит того факта, что он взял машину.
— А зачем ему понадобилось брать ее?
— Томми надо было поехать куда-то, чтобы кого-то повидать, а его отец не разрешил пользоваться их машинами. Он его совсем замучил. Мама и папа ушли на весь вечер, а Томми сказал, что вернется через пару часов. Было только около восьми, и я решила, что все будет хорошо. Я не знала, что ему надо ехать на всю ночь. — Она закрыла глаза и обхватила себя за плечи. — Я не спала всю ночь, все слушала.
— Куда он ездил?
— Не знаю.
— Как он выглядел после?
— Я его не видела. Он сказал, что это самое важное в его жизни.
— Не имел ли он в виду алкоголь?
— Томми не пьет. Был кто-то, кого ему необходимо было увидеть, кто-то очень важный.
— Например, торговец наркотиками?
Она удивленно раскрыла глаза.
— Вы искажаете смысл, так же как и папа, когда сердится на меня. Вы недовольны мной, мистер Арчер?
— Нет, я вам очень благодарен за честное признание.
— Тогда зачем вы придаете всему какой-то грязный оттенок?
— Мне приходилось расспрашивать разных людей. Иногда мать наркомана или его девушка не знают, что он принимает наркотики.
— Я убеждена, только не Томми... — сбивчиво заговорила она. — Он против этого... Он знает, что это приводит к... — Она закрыла рот рукой. Ее пальцы дрожали.
— Вы хотите что-то сказать?
— Ничего.
Нить, связывающая нас, разорвалась. И мне пришлось приложить все усилия, чтобы спасти положение.
— Послушай меня, Стелла! Я вытащил эту грязь не шутки ради. Томми в реальной опасности. Если он связан с наркоманами, ты должна сказать мне.
— У него были какие-то друзья, музыканты, — пробормотала она. — Они ничем не могут повредить ему.
— У них могут быть свои друзья, которые смогут. Кто они?
— Несколько человек, с которыми он играл на пианино этим летом, пока его отец не ушел с работы. Томми обычно проводил вторую половину дня воскресенья с ними, на закрытых выступлениях в баре «Фло».
— Это один из тех подвальчиков, который упоминала твоя мама?
— Это не подвальчики. Он не водил меня по подвальчикам. Это единственное место, где они могли собираться и играть. Он хотел, чтобы я послушала, как они играют.
— А Томми играл с ними?
Она кивнула и оживилась.
— Он был очень хороший пианист. Настолько хороший, что это могло стать делом его жизни. Они даже предложили ему работу на уик-энд.
— Кто?
— Группа. Ансамбль в баре «Фло». Естественно, отец не разрешил бы ему.
— Расскажите мне о членах этой группы.
— Единственный, кого я знаю, это Сэм Джексон. Он работал разносчиком прохладительного на пляже и играл на тромбоне. И еще там были саксофонист, трубач и ударник. Я не знаю их имен.
— Как они тебе показались?
— Не очень. Но Томми говорил, что они планировали составить совместную программу.
— Что они за люди?
— Просто музыканты. Томми они нравились.
— Сколько времени он с ними проводил?
— Только воскресные дни. Но я уверена, что он иногда ездил слушать их по ночам. Это он называл своей второй жизнью.
— Второй жизнью?
— Ах! Вы же знаете, дома он должен был мучиться над книгами и делать все, что положено, чтобы доставить удовольствие родителям. Когда я дома, и я должна делать то же самое. Но с того времени, как это произошло, все как-то плохо...
Я сел перед девочкой на корточки.
— Стелла, как ты думаешь, в ту субботнюю ночь Томми условился встретиться именно со своими музыкантами?
— Нет. Он бы мне сказал. Этот секрет был еще больший.
— Он так тебе сказал?
— Он не имел права ничего говорить. Это была какая-то тайна, ужасно важная. И он очень волновался.
— Был он угрюмым, подавленным?
— Подавленным?
— Да, эмоционально.
— Нет.
— Тогда почему отец отослал его?
— Вы думаете, он отослал его в клинику для душевнобольных? — Она наклонилась ко мне так близко, что я ощутил ее дыхание.
— Что-то вроде этого. Школа в «Проклятой лагуне». Я не хотел тебе этого говорить и прошу не проговориться родителям.
— Не беспокойтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66