– Нужны ли будут деньги? – спросила я.
– Я заплачу за все, – опять заверил он меня. – Когда вы вернетесь домой, передадите мне деньги.
– Возьмите это, пожалуйста, – я подала ему пачку купюр. – Спрячьте для меня эти деньги. Лучше, чтобы Муди их не нашел.
Там было около девяноста долларов. Амаль согласился сохранить их для меня.
– Вам необходим документ, удостоверяющий личность. Без него вас не пустят в самолет, – сказал он.
– В посольстве лежат мои водительские права, метрика, а также кредитные карточки.
– А иранское свидетельство о рождении?
– Нет. У них есть только мое американское свидетельство о рождении, то, которое я привезла с собой. Мое иранское свидетельство о рождении Муди куда-то спрятал.
– Можно, конечно, попытаться купить билет на основании американского свидетельства о рождении, – рассуждал Амаль, – но лучше было бы, если бы вам удалось добыть иранское. Заберите, пожалуйста, документы из посольства и постарайтесь вернуть свое иранское свидетельство.
– Хорошо. Когда летим?
– Мой человек в Бендер-Аббасе сейчас занимается этим. Я надеюсь, что он приедет в Тегеран через несколько дней. Не волнуйтесь, пожалуйста. На День Благодарения вы с дочерью будете дома.
Из кабинета Амаля я позвонила Хелен.
– Я должна сейчас же встретиться с вами, – сказала я.
Часы приема в посольстве уже закончились, но она ответила:
– Сейчас я спущусь вниз и предупрежу охранника, чтобы вас впустили.
После моего разговора по телефону Амаль предупредил меня:
– Ни о чем в посольстве не рассказывайте. Однако я была так взволнована, что, увидев меня, Хелен сразу же спросила:
– О Боже! Что с вами происходит? Вы выглядите счастливой, совершенно обновленной.
– Я возвращаюсь домой!
– Я не могу в это поверить.
– Я правда возвращаюсь домой, и мне необходимы мои документы и кредитные карточки.
Хелен искренне радовалась за нас. Она сердечно меня обнимала, и мы обе плакали от счастья. Она не спрашивала, как, когда и кто поможет мне, понимая, что я все равно не скажу, а в сущности, она и не хотела этого знать.
Хелен отдала мне документы. Затем мы вместе пошли к господину Винкопу. Он тоже был доволен, услышав новость, но подошел к этому более сдержанно.
– Наша обязанность – предостеречь вас от попытки бежать. Вы не должны рисковать жизнью Махтаб, – сказал он. – Я очень беспокоюсь за вас. Вы так счастливы, что каждый на это обратит внимание. Ваш муж быстро догадается, что с вами что-то произошло, – предупредил он.
– Я постараюсь скрыть свою радость.
Было уже поздно, поэтому, извинившись, я поспешила в обратный путь.
Когда я добралась домой, я увидела у закрытых ворот заплаканную Махтаб.
– Я думала, что ты уехала в Америку без меня! – всхлипывала она.
– Я никогда не уеду в Америку без тебя, – заверила я Махтаб. И тут же попросила: – Не говори папе, что я пришла домой после тебя.
Махтаб утвердительно кивнула головой. Слезы ее быстро высохли, и она пошла гулять. А тем временем я прятала документы в закрывающемся на молнию покрывале дивана в гостиной и старалась подавить переполнявшие меня чувства.
Подумав, я позвонила Элис.
– Мне бы хотелось отметить у нас День Благодарения. Мы вместе приготовим ужин, пригласим Шамси и Зари. Я познакомлю тебя с Ферест.
Элис сразу согласилась.
Замечательно! Меня в этот день уже здесь не будет, но никто об этом не догадается.
Муди застал меня в превосходном настроении.
– Мы с Элис хотим отпраздновать День Благодарения! – сообщила я.
– Прекрасно! – обрадовался он, ведь индейка на ужин ему нравилась всегда.
– Надо купить индейку.
– Справитесь?
– Конечно.
– Вот и хорошо, – ответил Муди, довольный, что жена строит планы на будущее.
На протяжении нескольких последующих недель в те часы, когда Махтаб была в школе, а Муди на работе, я бегала по Тегерану с энергией и жизнеспособностью школьницы. Вместе с Элис мы искали необходимые продукты.
Элис поражалась моей способности передвигаться по городу. Она тоже любила ходить в центр, но никогда не отваживалась отправиться одна далеко от дома. Она с радостью сопровождала меня. Мы добирались на базар более часа.
– Здесь можно достать любое мясо, птицу, рыбу, овощи и фрукты, – сказала я Элис.
В лавке было несколько худых индеек, висящих под потолком. Мне хотелось купить птицу весом около пяти килограммов, но самая большая весила только три.
– Мы можем приготовить еще ростбиф, – предложила Элис.
Мы купили эту индейку и отправились домой.
Нам долго пришлось ждать оранжевое такси. Многие проезжали, не останавливаясь. Это был самый оживленный район города, и все такси были перегружены. Наконец какое-то такси остановилось. Сзади все места были заняты, поэтому мы сели на переднее сиденье, вначале Элис, а затем я.
Я смотрела в окно на ненавистный мне город. Я никогда не запеку эту проклятую индейку, – в этом я была уверена. Зато я помогу маме приготовить праздничный ужин, за который мы вечно будем благодарить небеса.
– Остановитесь здесь! – потребовала Элис. Ее голос вернул меня к действительности.
– Но это же не здесь… – недоуменно заметила я. Элис вытолкнула меня из машины, и я сразу же поняла, что произошло.
– Ты не представляешь, что этот таксист со мной делал, – сказала она.
– Вполне могу себе представить. Я побывала уже в такой ситуации. Мы не должны говорить нашим мужьям об этом происшествии, потому что они никогда больше не позволят нам самим ходить по городу.
Элис согласилась со мной.
Мы никогда не слышали, чтобы такое неуважение было оказано иранской женщине. Может быть, иранская пресса, беспрерывно сообщающая о числе разводов в Америке, добилась того, что иранцы воспринимают нас сексуальными демонами?
Мы остановили другое такси и на этот раз втиснулись на заднее сиденье.
Дома мы несколько часов с помощью пинцета очищали костистую птицу от оперения, а затем заморозили ее.
Необходимо было сделать еще несколько вылазок за покупками. Я постоянно торопила Элис, привозя ее домой еще до полудня. В первый же день я попросила ее:
– Если Муди спросит, скажи, что после магазинов я зашла к тебе на чашку кофе и ушла около часу.
Элис удивленно посмотрела на меня, но не стала задавать вопросов. Потом, когда я отправлялась в город, она каждый раз подтверждала, что я у нее.
Я частенько заходила в магазин Хамида и звонила Амалю. Праздник Благодарения неумолимо приближался, но Амаль по-прежнему был полон оптимизма.
Зато Хамид на эти события смотрел скорее пессимистично. Когда я поделилась с ним своей удивительной тайной, он сказал:
– Не верю я ему. Вы останетесь в Тегеране до пришествия имама Мехди.
Элис была моим бесценным союзником. Однажды я сказала ей:
– Мне бы очень хотелось поговорить с родителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97