Майкл едва заметно кивнул.
– Однако есть еще один очень важный момент, и мне бы хотелось, чтобы вы его уяснили. – Подойдя к Майклу, Финстер заговорил медленно, раздельно, подчеркивая свои слова: – Не пытайтесь меня предать. Не отдавайте реликвии тому, кто предложит за них больше. Майкл, я обязательно пойму, что ключи ненастоящие. – Седовласый мужчина, остановившись в шаге от Майкла, смотрел на него сверху вниз. – Я обязательно пойму, – повторил он.
Спокойно выдержав пристальный взгляд Финстера, Майкл медленно поднялся с дивана, сжимая чемоданчик в руке.
– Вы не ответили на мой вопрос. Что отпирают эти ключи? Сундук? Сейф?
– Нет. Ничего такого; вероятно, они отпирали какие-то старые двери, которых уже давно нет.
* * *
На следующее утро, через неделю после посещения доктора Райнхарта, Мэри привезли в операционную. Злокачественная опухоль оказалась больше, чем предполагал врач, однако в ходе операции, которая продолжалась больше восьми часов, удалось удалить все. Поразив левый яичник и фаллопиеву трубу, опухоль уже начала расползаться на правый яичник. Доктор Райнхарт заслуженно считался лучшим онкологом во всем Коннектикуте. Окончив медицинский факультет первым на курсе, он принадлежал к тем немногим врачам, кто с годами не превратился в бездушный автомат. У него по-прежнему болело сердце. Смерть больного воспринималась им как личная трагедия. Когда Райнхарту было пятнадцать, его мать умерла от рака груди, и теперь он боролся за каждого больного, используя все имеющиеся в распоряжении средства. Всякое новое сражение в этой бесконечной войне доктор Райнхарт начинал, преисполненный решимости одержать победу. Любой больной был чьим-то отцом или братом, сестрой или женой. В каждом больном он снова и снова спасал свою мать.
Сочетание химиотерапии и радиационной терапии, назначенное доктором Райнхартом, призвано было очистить организм Мэри от всех раковых клеток, оставшихся после операции. Это была очень мучительная процедура, требовавшая от больного всех сил. Медик грустно шутил, что этот курс лечения является для него парадоксом: он вынужден отравлять организм больного, чтобы очистить его от еще более опасного яда. Процесс требовал тончайшего расчета, однако доктор Райнхарт уже столько раз добивался успеха, что сейчас был полностью уверен в победе, словно Меркурий в забеге на сто ярдов.
Майкл сидел у изголовья кровати Мэри в реанимационном отделении, сжимая руку жены. Кровь полностью схлынула с лица больной, и, хотя этого следовало ожидать, Майкл не переставал поражаться, видя Мэри такой бледной. Ему не удавалось стряхнуть с себя ощущение, что она мертва. Пришлось напомнить себе, что сейчас он нужен Мэри как никогда. Только его сила может помочь ей пройти через это испытание, точно так же, как в свое время только ее сила помогла ему пройти через тюрьму. Мэри спасла его, и, видит Бог, он спасет ее.
* * *
Поль и Дженни Буш вышли из клиники; за всю дорогу домой не было сказано ни слова. Пока Мэри оперировали, они ждали вместе с Майклом. Восемь часов показались им двадцатью. Потребовались все силы, чтобы поддерживать бодрый, жизнерадостный разговор. Буш с огромным трудом демонстрировал внешнюю уверенность, в то время как сердце его сжималось от страха. Супруги Сент-Пьер были близ к: им с Дженни как никто другой, и жестокий поворот судьбы случившийся с ними, разрывал Полю душу. Однако больше всего его беспокоил страшный вопрос, гложущий сознание. Они с Майклом стали больше чем друзьями. Подобное доверие Буш испытывал только к своей жене. Когда у него возникли неприятности в семейной жизни, Майкл оказался рядом. Буш отдалился от Дженни, в основном из-за своей работы. Ничего серьезного, ничего такого, что могло бы при вести к разводу; просто одна из тучек на небосклоне семей ной жизни, впадина в ландшафте любви. Но Майкл выслушал Буша, а в тот момент это было именно то, в чем он нуждался. Буш всегда с трудом открывал свою душу; его научили ещё в детстве, что эмоции – удел женщин и горе мужчине, который открывает свои переживания. Но вот тогда он открыл свое сердце, и Майкл ни разу не дал ему повода устыдиться той откровенности, вставляя слова участия только тогда, когда Буш в них нуждался. Ситуация разрешилась сама собой, но Бушу помогла продержаться дружба Майкла.
И Майкл тоже верил ему. Он откровенно обсуждал свое преступное прошлое: то, что считал воровство искусством, которое подвластно лишь настоящим мастерам, что нашел тюрьму наказанием более страшным, чем преисподняя. Майкл всегда делился с Бушем своими планами перерождения, рассказывал, как ищет уважаемую работу, как начинает свое собственное дело. Буш стал первым, к кому обратился Майкл, узнав о болезни Мэри. В глазах друга Буш видел безысходность: он не мог достать деньги на лечение. Двести пятьдесят тысяч долларов.
И снова вставал вопрос, тот самый, который терзал Буша весь день: откуда у Майкла деньги?
* * *
Майкл сидел за столом в гостиной, разложив перед собой на обеденном столе содержимое черного чемоданчика. Карты и книги, таблицы и документы. Майкл выполнял домашнее задание.
Ватикан – обособленный мир, замкнутый в себе. Суверенное государство на территории в сто девять акров. Главными силами обеспечения безопасности является швейцарская гвардия. Это маленькая армия, которой доверено охранять особу Папы Римского и Апостольский дворец. Швейцарскую гвардию нельзя назвать армией в общепринятом смысле: солдаты не надевают форму защитных цветов, не носят на плече автоматические винтовки. Внешне она похожа на средневековое войско. Пестрые мундиры можно считать современными – если вернуться в 1589 год. Стеганые колеты с пышными рукавами в ослепительных голубых и золотых полосах, такие же панталоны, короткие гетры и черные башмаки: наряд, больше подходящий актеру, который играет Шекспира, чем военному. Шляпы с тремя острыми концами напоминали Майклу огромную солонку с водруженными сверху красными перьями. Вооруженные алебардами – палками длиной восемь футов с топором на конце, – эти солдаты были оснащены скорее для того, чтобы сражаться с драконами, чем для защиты государства. Туристам они казались почетным караулом; сторонние наблюдатели рассуждали: «Кто дерзнет посягнуть на святую епархию?» Однако католическая церковь не разделяла подобных заблуждений. На протяжении столетий Ватикан подвергался постоянным нападкам со всех сторон, явным и тайным. Среди них были и неприкрыто физические акции; случались и интеллектуальные штурмы – наука пыталась пошатнуть фундамент веры. Вот почему под маскарадными костюмами гвардейцев скрывались великолепно подготовленные воины. Пусть внешне они оставались в прошлом, возможности, которыми они располагали, были ультрасовременными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118