метким стрелком можно стать только через годы тренировки. Ну а для того, чтобы достичь верха совершенства, нужно иметь природный дар. Симону в ухо запищала рация:
– Проверка.
– Альфа, – произнес низкий голос.
– Браво, – послышался следующий ответ.
– Чарли… Дельта… Эдвард… Френсис… Гэри… – Каждый позывной произносился другим голосом, в установленном порядке. – Хупер… Исаак… Джек… – Последовала короткая пауза, затем: – Люк… Марк… Натан… Оскар… – Еще одна пауза. – Куинт… Ричард… Стивен… Томас.
Снова прозвучал первый голос, проникнутый властными нотками:
– Кевин, Поль, прием.
Симон тотчас же нажал радио глушитель, посылая в эфир две короткие последовательности шума.
– Повторите еще раз.
Симон снова включил глушитель радиочастоты, на этот раз одновременно сказав в ларингофон:
– Проблемы со связью.
Разумеется, в эфир ушло: «…блем… сосвя…»
– Оставайтесь на месте. Я пришлю к вам кого-нибудь. Симон ответил, еще раз ткнув кнопку глушителя. Схватив Майкла за руку, он потащил его к дороге. Вдалеке послышалось громкое тарахтенье мотоциклетного двигателя.
– Итак, осталось восемнадцать человек плюс старший, – доложил Симон, занимая позицию на обочине дороги. Священник приготовил снайперскую винтовку «галил» с громоздким мощным прицелом ночного видения.
– Итого девятнадцать охранников, – заключил Майкл. – И как мы с ними справимся?
Вместо ответа Симон молча навернул на дуло винтовки длинный глушитель.
Мотоциклист приближался. Симон распластался в траве. Откинув складывающийся приклад, он раскрыл двуногую сошку и закрепил ее на стволе на расстоянии одной трети от дула. Свет фары вспарывал темноту между деревьями. Симон вставил в винтовку магазин емкостью двадцать патронов и навел ее на дорогу.
– Девятнадцать человек, – снова сказал Майкл.
Вой мотоцикла нарастал с каждой секундой, изменяясь по высоте благодаря доплеровскому эффекту. Симон сосредоточил все свое внимание на дороге. Фара светила уже чуть ли не прямо в него. Мотоциклист был совсем рядом. Симон повел плечами, размял пальцы, покрутил головой– Снова прильнул глазом к окуляру прицела. До мотоциклиста оставалось двадцать ярдов. Он ехал со скоростью не меньше шести десяти километров в час. Симон сделал глубокий вдох и задержал дыхание. И совершенно спокойно нажал на спусковой крючок.
Раздался приглушенный хлопок, похожий на выстрел из детского духового ружья. Пуля попала мотоциклисту в лоб, и он, слетев с седла назад, покатился по земле, словно мешок с костями. Оставшись без седока, мотоцикл еще немного проехал вперед, будто сумасшедший виляя из стороны в сторону, затем свернул с дороги и врезался в густые кусты. Тело докатилось до расстояния в несколько футов от Симона и Майкла; от одежды мотоциклиста остались лохмотья, туловище было покрыто кровавыми ссадинами. Не медля ни секунды, Симон закинул винтовку за плечо и подхватил труп. Вдвоем с Майклом они оттащили его в заросли.
* * *
В воздухе висел густой дым; у Буша мелькнула мысль, что от его одежды еще несколько дней будет вонять табаком и прочей дрянью, которую курили в клубе. Происходящее вокруг вызывало у него глубокое омерзение: оглушительная музыка с бессвязными словами казалась ему грохотом отбойного молотка; от мигающей светомузыки в глазах плясали черные пятна. Неужели со времен его молодости все так сильно изменилось? Здесь, в этом ублюдочном потомке чинных немецких пивных и «Студии 54», Буш как никогда остро чувствовал пропасть, разделяющую поколения.
Прошел уже целый час, а седовласый магнат как ни в чем не бывало с молодецкой удалью продолжал отплясывать в обществе трех своих подруг. За все это время ни минуты передышки, ни капли прохладительных напитков. Определенно, этот тип чем-то накачался; ни один человек на свете не смог бы без перерыва двигаться столько времени с подобной интенсивностью. Впрочем, и его спутницы, судя по всему, нисколько не устали, оставаясь такими же свежими, какими пришли сюда.
Буша подмывало позвонить Майклу и узнать о развитии событий, но он опасался, что звонящий телефон может стать помехой. Его единственная задача заключалась в том, чтобы любыми средствами не дать Финстеру уйти отсюда. До тех пор пока Финстер будет оставаться в стенах клуба, он будет бессилен. Судя по тому самозабвению, с каким танцевал богач, в ближайшее время он уходить отсюда не собирался. У Майкла и Симона будет достаточно времени осуществить задуманное. Нянча стакан виски, разглядывая роскошных женщин, Буш думал о том, что ему в этот вечер, похоже, выпала самая простая задача.
Финстер и девушки продолжали танцевать. Двигаясь в толпе. Перемещаясь по танцевальной площадке. Умышленно натыкаясь на окружающих. Финстер время от времени поворачивался к другим танцующим, чтобы потереться о какую-нибудь красотку, соблазнительно покачивающую бедрами. И вот что больше всего поражало Буша: женщины неизменно подпадали под его чары; забывая на время о своих кавалерах, они все как одна полностью переключали свое внимание на этого седовласого мужчину в годах. Причем и их спутники никак не реагировали на подобные заигрывания; казалось, полуночники Германии окружают Финстера аурой благоговейного почтения. Впрочем, быть может, окружающие просто надеялись, что своим прикосновением могущественный промышленник передаст им частицу своих чудодейственных сил. И вдруг до Буша дошло, в чем источник неиссякаемой энергии миллиардера: Финстер подпиты в алея именно этим – восхищением, завистью, вожделением, которые вселял о в людей его присутствие.
Музыка нарастала до неистовой пульсирующей какофонии. Все те, кто танцевал, кто пил или что-то курил, нюхал или колол, – все до одного стекались к Финстеру как к магниту, который беспрестанно притягивал к себе всеобщее внимание. Наблюдая за этими необъяснимыми причудами в поведении людей, Буш ломал голову, не в силах найти объяснение. Лишь одно не вызывало сомнения: Финстер жаждал этого преклонения. Он наслаждался своей властью, своей способностью подчинять окружающих, – бесконечно убежденный в собственных силах. Из него мог бы получиться самый страшный идол; его харизма притягивала людей тысячами, и в сравнении с ним Джим Джонс и прочие основатели фанатичных культов покажутся невинными младенцами. Быть может, именно это качество обеспечивало Финстеру успех во всех его деловых начинаниях: обаяние помогало ему вести переговоры, заключать сделки; его чары становились смертоносным помощником, ножом, который вонзался в спины, устраняя любые препятствия.
Музыка достигла самых пронзительных нот, и затанцевали все, вплоть до тех, кто находился в боковых коридорах и на балконах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– Проверка.
– Альфа, – произнес низкий голос.
– Браво, – послышался следующий ответ.
– Чарли… Дельта… Эдвард… Френсис… Гэри… – Каждый позывной произносился другим голосом, в установленном порядке. – Хупер… Исаак… Джек… – Последовала короткая пауза, затем: – Люк… Марк… Натан… Оскар… – Еще одна пауза. – Куинт… Ричард… Стивен… Томас.
Снова прозвучал первый голос, проникнутый властными нотками:
– Кевин, Поль, прием.
Симон тотчас же нажал радио глушитель, посылая в эфир две короткие последовательности шума.
– Повторите еще раз.
Симон снова включил глушитель радиочастоты, на этот раз одновременно сказав в ларингофон:
– Проблемы со связью.
Разумеется, в эфир ушло: «…блем… сосвя…»
– Оставайтесь на месте. Я пришлю к вам кого-нибудь. Симон ответил, еще раз ткнув кнопку глушителя. Схватив Майкла за руку, он потащил его к дороге. Вдалеке послышалось громкое тарахтенье мотоциклетного двигателя.
– Итак, осталось восемнадцать человек плюс старший, – доложил Симон, занимая позицию на обочине дороги. Священник приготовил снайперскую винтовку «галил» с громоздким мощным прицелом ночного видения.
– Итого девятнадцать охранников, – заключил Майкл. – И как мы с ними справимся?
Вместо ответа Симон молча навернул на дуло винтовки длинный глушитель.
Мотоциклист приближался. Симон распластался в траве. Откинув складывающийся приклад, он раскрыл двуногую сошку и закрепил ее на стволе на расстоянии одной трети от дула. Свет фары вспарывал темноту между деревьями. Симон вставил в винтовку магазин емкостью двадцать патронов и навел ее на дорогу.
– Девятнадцать человек, – снова сказал Майкл.
Вой мотоцикла нарастал с каждой секундой, изменяясь по высоте благодаря доплеровскому эффекту. Симон сосредоточил все свое внимание на дороге. Фара светила уже чуть ли не прямо в него. Мотоциклист был совсем рядом. Симон повел плечами, размял пальцы, покрутил головой– Снова прильнул глазом к окуляру прицела. До мотоциклиста оставалось двадцать ярдов. Он ехал со скоростью не меньше шести десяти километров в час. Симон сделал глубокий вдох и задержал дыхание. И совершенно спокойно нажал на спусковой крючок.
Раздался приглушенный хлопок, похожий на выстрел из детского духового ружья. Пуля попала мотоциклисту в лоб, и он, слетев с седла назад, покатился по земле, словно мешок с костями. Оставшись без седока, мотоцикл еще немного проехал вперед, будто сумасшедший виляя из стороны в сторону, затем свернул с дороги и врезался в густые кусты. Тело докатилось до расстояния в несколько футов от Симона и Майкла; от одежды мотоциклиста остались лохмотья, туловище было покрыто кровавыми ссадинами. Не медля ни секунды, Симон закинул винтовку за плечо и подхватил труп. Вдвоем с Майклом они оттащили его в заросли.
* * *
В воздухе висел густой дым; у Буша мелькнула мысль, что от его одежды еще несколько дней будет вонять табаком и прочей дрянью, которую курили в клубе. Происходящее вокруг вызывало у него глубокое омерзение: оглушительная музыка с бессвязными словами казалась ему грохотом отбойного молотка; от мигающей светомузыки в глазах плясали черные пятна. Неужели со времен его молодости все так сильно изменилось? Здесь, в этом ублюдочном потомке чинных немецких пивных и «Студии 54», Буш как никогда остро чувствовал пропасть, разделяющую поколения.
Прошел уже целый час, а седовласый магнат как ни в чем не бывало с молодецкой удалью продолжал отплясывать в обществе трех своих подруг. За все это время ни минуты передышки, ни капли прохладительных напитков. Определенно, этот тип чем-то накачался; ни один человек на свете не смог бы без перерыва двигаться столько времени с подобной интенсивностью. Впрочем, и его спутницы, судя по всему, нисколько не устали, оставаясь такими же свежими, какими пришли сюда.
Буша подмывало позвонить Майклу и узнать о развитии событий, но он опасался, что звонящий телефон может стать помехой. Его единственная задача заключалась в том, чтобы любыми средствами не дать Финстеру уйти отсюда. До тех пор пока Финстер будет оставаться в стенах клуба, он будет бессилен. Судя по тому самозабвению, с каким танцевал богач, в ближайшее время он уходить отсюда не собирался. У Майкла и Симона будет достаточно времени осуществить задуманное. Нянча стакан виски, разглядывая роскошных женщин, Буш думал о том, что ему в этот вечер, похоже, выпала самая простая задача.
Финстер и девушки продолжали танцевать. Двигаясь в толпе. Перемещаясь по танцевальной площадке. Умышленно натыкаясь на окружающих. Финстер время от времени поворачивался к другим танцующим, чтобы потереться о какую-нибудь красотку, соблазнительно покачивающую бедрами. И вот что больше всего поражало Буша: женщины неизменно подпадали под его чары; забывая на время о своих кавалерах, они все как одна полностью переключали свое внимание на этого седовласого мужчину в годах. Причем и их спутники никак не реагировали на подобные заигрывания; казалось, полуночники Германии окружают Финстера аурой благоговейного почтения. Впрочем, быть может, окружающие просто надеялись, что своим прикосновением могущественный промышленник передаст им частицу своих чудодейственных сил. И вдруг до Буша дошло, в чем источник неиссякаемой энергии миллиардера: Финстер подпиты в алея именно этим – восхищением, завистью, вожделением, которые вселял о в людей его присутствие.
Музыка нарастала до неистовой пульсирующей какофонии. Все те, кто танцевал, кто пил или что-то курил, нюхал или колол, – все до одного стекались к Финстеру как к магниту, который беспрестанно притягивал к себе всеобщее внимание. Наблюдая за этими необъяснимыми причудами в поведении людей, Буш ломал голову, не в силах найти объяснение. Лишь одно не вызывало сомнения: Финстер жаждал этого преклонения. Он наслаждался своей властью, своей способностью подчинять окружающих, – бесконечно убежденный в собственных силах. Из него мог бы получиться самый страшный идол; его харизма притягивала людей тысячами, и в сравнении с ним Джим Джонс и прочие основатели фанатичных культов покажутся невинными младенцами. Быть может, именно это качество обеспечивало Финстеру успех во всех его деловых начинаниях: обаяние помогало ему вести переговоры, заключать сделки; его чары становились смертоносным помощником, ножом, который вонзался в спины, устраняя любые препятствия.
Музыка достигла самых пронзительных нот, и затанцевали все, вплоть до тех, кто находился в боковых коридорах и на балконах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118